Численко, Игорь Леонидович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Игорь Численко
Общая информация
Полное имя Игорь Леонидович Численко
Родился 4 января 1939(1939-01-04)
Москва, СССР
Умер 22 сентября 1994(1994-09-22) (55 лет)
Москва, Россия
Гражданство СССР СССР
Рост 171 см
Вес 69 кг
Позиция нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1957—1970 Динамо (Москва) 229 (68)
1971 Динамо (Целиноград) ? (3)
Национальная сборная**
1959—1968 СССР 53 (20)
Международные медали
Чемпионат Европы
Серебро Испания 1964
Государственные награды

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

И́горь Леони́дович Числе́нко (4 января 1939, Москва — 22 сентября 1994, там же) — советский футболист, нападающий. Заслуженный мастер спорта СССР (1991).





Биография

Воспитанник московской юношеской команды «Торпедо» и московской ФШМ. Первый тренер Анатолий Михайлович Акимов.

Выступал в командах «Динамо» (Москва) (1957—1970), «Динамо» (Целиноград) (1971, играющий тренер).

Чемпион СССР 1959 и 1963 годов. Обладатель Кубка СССР 1967 года.

Финалист Кубка Европы 1964 года. Участник чемпионатов мира 1962, 1966 (4-е место) годов.

Участник поездок команды в Югославию в 1959, в страны Африки в 1960, в Японию в 1962, в Венгрию и Италию в 1963, во Францию и Бельгию в 1967. Осенью 1959 в составе московского «Спартака» участвовал в поездке по Бразилии, Уругваю, Колумбии и Венесуэле.

В 1959—1968 годах играл в первой сборной СССР, в которой провел 53 матча, забил 20 голов и один неофициальный матч, в котором забил один мяч. Самый результативный представитель московского «Динамо» в сборной СССР. Входит в десятку лучших бомбардиров сборной СССР за всю её историю. Финалист Кубка Европы 1964 года (2 матча). Полуфиналист чемпионата мира 1966 года (4 матча, 2 гола). Участник финального турнира чемпионата мира 1962 года (3 матча, 2 гола). 6 декабря 1967 года забил два гола в Лондоне на стадионе «Уэмбли» чемпиону мира 1966 года — сборной Англии. В том же году стал лучшим бомбардиром европейских национальных сборных, забив за первую сборную СССР 10 мячей. Занял 9-е место в опросе еженедельника «France Football» при определении лауреатов «Золотого мяча».

Отлично играл в хоккей с мячом нападающим (в 1957—1962 годах), в этом виде спорта рано дебютировал в команде мастеров «Динамо» — зимой 1957. Был вторым призёром чемпионата СССР в 1959 и третьим — в 1960. В победном для «Динамо» чемпионате 1960/1961 сыграл 6 матчей. В чемпионатах СССР по хоккею с мячом провёл 79 матчей, забил 40 мячей.

В 1971 году был играющим тренером команды «Динамо» (Целиноград). Затем работал инструктором физкультуры в одном из динамовских райсоветов, на строительстве промышленных предприятий Москвы, в тресте зелёных насаждений.

Память

22 апреля 2015 года на фасаде дома 4 по улице Новая Башиловка в Москве, где Численко проживал с 1963 по 1994 годы, была установлена мемориальная доска[1][2].

Напишите отзыв о статье "Численко, Игорь Леонидович"

Примечания

  1. [fcdynamo.ru/news/events/?id_4=11575 Памяти Игоря Численко]. Официальный сайт ФК "Динамо" (Москва) (22.04.2015). Проверено 24 апреля 2015.
  2. [www.sport-express.ru/chronicle/news/868407/ В Москве установлена мемориальная доска в честь Игоря Численко]. Спорт-Экспресс (22.04.2015). Проверено 24 апреля 2015.

Ссылки

  • [www.fc-dynamo.ru/persons.php?pID=110&cID=6&persons_type=2&lp=%D7&persons_season=2007 На сайте болельщиков ФК «Динамо» Москва]
  • [sport-necropol.narod.ru/chislenko.html Спортивный некрополь]
  • [www.rusteam.permian.ru/players/chislenko.html Игорь Численко] Сборная Россия по футболу


Отрывок, характеризующий Численко, Игорь Леонидович

– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.