Читинская епархия

Читинская епархия Русская Православная Церковь
Казанский кафедральный собор
Основная информация
Страна	Россия
Епархиальный центр	Чита
Основана	1894 год
Количество благочиний	4
Количество храмов	73 (2010 год)
Кафедральный храм	Казанский собор (Чита)
Сан правящего архиерея	Митрополит
Титул правящего архиерея	Читинский и Петровск-Забайкальский
Сайт	[www.eparhiachita.ru/ www.eparhiachita.ru]
Архиерей
Правящий архиерей	Димитрий (Елисеев) (в/у)
с	3 июня 2016 года

Чити́нская епа́рхия — епархия Русской Православной Церкви с центром в городе Чите в составе Забайкальской митрополии (с 25 декабря 2014 г.). Объединяет приходы и монастыри на территории Читы и районов Забайкальского края к юго-западу от краевого центра (городской округ город Петровск-Забайкальский, Петровск-Забайкальский район, Красночикойский район, Хилокский район, Улётовский район, Кыринский район, Читинский район, Акшинский район).

Названия

• Читинская и Нерчинская
• Забайкальская и Нерчинская (до ок. 1922)
• Читинская и Нерчинская (?) (ок. 1927—1930)
• Забайкальская и Читинская (1930 — ок. 1934)
• Читинская и Забайкальская (1934—1936, 21 апреля 1994 — 10 октября 2009)
• Читинская и Краснокаменская (2009—2014)
• Читинская (с 25 декабря 2014)

История

После присоединения к Русскому государству в XVII веке, Забайкалье входило в состав единственной тогда сибирской епархии — Тобольской. С 1727 года, при учреждении Иркутской епархии, оно вошло в её состав, а с 1862 года числилось в составе Селенгинского викариатства.

12 марта 1894 году император Александр III утвердил решение Святейшего Синода об образовании самостоятельной Забайкальской епархии с кафедрой в городе Чите.

Православного населения в епархии в 1900 году насчитывалось 401 758 человек, церквей — 338, молитвенных домов и часовен — 225, монастырей — 4 (два — женские); в 1902—1903 гг. за епархией числилось школ грамоты — 107, церковно-приходских — 197 (в том числе 8 — двухклассных). Церковно-приходские попечительства были при всех церквях, входящих в епархию. Раскольников, сектантов и протестантов в 1900 году на территории епархии насчитывалось до 64 тыс. чел. В составе епархии были Читинское духовное училище, Забайкальское епархиальное женское училище.

После Октябрьской революции в Чите стали активны обновленцы, но однозначно определить принадлежность к ним читинских архиереев 1920—1930 годов затруднительно. В 1930 году Забайкальская епархия в юрисдикции патриаршего местоблюстителя Сергия (Старогородского) была упразднена. Обновленческий синод 21 января 1931 года разделил Сибирскую митрополию РПЦ на Западную и Восточную, в составе последней определено было быть и Читинской епархии.

В 1948 году решением Священного Синода была восстановлена Иркутская епархия, в состав которой вошла в том числе территория Забайкалья. Правящий архиерей получил титул Иркутский и Читинский.

Решением Священного Синода от 21 апреля 1994 года Забайкальская епархия была восстановлена в прежних границах, правящему архиерею было определено именоваться Читинским и Забайкальским.

10 октября 2009 в связи с образованием Улан-Удэнской и Бурятской епархии, правящему архиерею определено именоваться Читинским и Краснокаменским. 25 декабря 2014 года с выделенной из её состава Нерчинской епархией вошла во вновь учреждённую Забайкальскую митрополию. Правящий архиерей епископ Владимир (Самохин) одновременно стал главой митрополии.

Современное состояние

Правящий архиерей с 30 мая 2014 года — епископ Владимир (Самохин), с 25 декабря 2014 года — митрополит Забайкальский, утверждён в сане митрополита 1 февраля 2015 года..

• Благочиннические округа: Читинский и Петровск-Забайкальский.
• Учебные заведения: духовное училище во имя апостола Иоанна Богослова, прогимназия в честь святителя Иннокентия Иркутского.

В конце 2010 года в епархии было 73 храма (из них 11 строятся или восстанавливаются), 6 часовен, 4 молитвенные комнаты и 2 монастыря.

Монастыри

Действующие

• Атамановский Всехсвятский монастырь (женский; посёлок Атамановка, Читинский район, 51°56′49″ с. ш. 113°37′11″ в. д.51.94694° с. ш. 113.61972° в. д. / 51.94694; 113.61972   )
• Свято-Успенский монастырь (мужской; посёлок-курорт Молоковка, Читинский район)

Упразднённые

• Чикойский Иоанно-Предтеченский монастырь (мужской; Красночикойский район)
• Покровский монастырь (женский; Чита)

Архиереи

• Георгий (Орлов) (12 мая 1894 — 27 сентября 1898)
• Никодим (Преображенский) (27 сентября — 24 декабря 1898) на кафедре не был
• Мефодий (Герасимов) (24 декабря 1898 — 20 декабря 1912)
• Иоанн (Смирнов) (20 декабря 1912 — 21 января 1916)
• Мелетий (Заборовский) (26 января 1916—1927) с 1920 года находился в эмиграции в Китае
  • Софроний (Старков) (1922—1923) в/y, еп. Селенгинский
  • Даниил (Шерстенников) (5 декабря 1924 — 18 ноября 1926, 1 февраля — май 1927) в/у, еп. Охотский
• Евсевий (Рождественский) (1927 — 3 апреля 1930)
• Марк (Боголюбов) (1930—1933)
• Иоанникий (Попов) (5 октября 1933 — 11 октября 1934) в/y, еп. Верхнеудинский
• Серафим (Зборовский) (22 ноября 1934 — 17 января 1935)
• Фотий (Пурлевский) (21 сентября 1935 — 18 марта 1936)
• Серафим (Шамшин) (16 марта — 31 мая 1936)
• Венедикт (Пляскин) (30 января 1946 — 10 июля 1947) в/у, еп. Хабаровский
• Палладий (Шиман) (21 апреля 1994 — 11 октября 1996)
• Иннокентий (Васильев) (11 октября 1996 — 6 октября 1999)
• Вадим (Лазебный) (6 октября 1999 — 30 января 2000) в/у, еп. Иркутский
• Евстафий (Евдокимов) (30 января 2000 — 30 мая 2014)
• Владимир (Самохин) (30 мая 2014 — 3 июня 2016)
• Димитрий (Елисеев) (с 3 июня 2016 года) в/у, еп. Нерчинский

Литература

• Забайкальская епархия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• www.eparhiachita.ru/ официальный сайт
• [patriarchia.ru/db/text/31550.html Читинская епархия] на сайте Патриархия.Ru
• [chita.eparhia.ru/ старый сайт епархии]

Отрывок, характеризующий Читинская епархия

В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.