Чи Ю

Чи Ю (кит. 蚩尤) — в китайской мифологии и историческом предании великан-колдун, наследник Владыки Юга Янь-ди, оспаривавший власть над миром у Небесного владыки Хуан-ди.

Предание

Согласно традиции, великан Чи Ю выглядел как чудовище с телом человека, шестью руками, медной головой, на которой рос длинный, острый рог, четырьмя глазами, коровьими копытами и крыльями за спиной, при помощи которых великан мог перескакивать через самые высокие горы. Едой его были камни, песок и металл. Чи Ю обладал сверхъестественной силой и умением колдовать, а также отличался необычайным искусством в изготовлении оружия, в первую очередь из железа. Появление у людей железных орудий приписывается тем знаниям, которые получили люди от Чи Ю.

После поражения Владыки Юга Янь-ди от армий Владыки Центра Хуан-ди и бегства Янь-ди на юг Чи Ю, будучи родственником Янь-ди и его единственным наследником, сам возглавил борьбу с Хуан-ди. Захватив трон Юга, он сверг солнечного бога Янь-ди, который вынужден был бежать теперь на север, сам принял имя Янь-ди, набрал огромное войско и двинул его против Хуан-ди. В войске Чи Ю были его братья-великаны, по одним сведениям — 72, по другим — 81, также шестирукие, огромные, с коровьими копытами, медной головой и железным лбом. При помощи колдовства Чи Ю привлёк на свою сторону несметное число призраков, злых духов, демонов и прочей нечистой силы, вместе с Чи Ю выступили также воинственные племена мяо, жившие на юге Поднебесной. Со своей армией Чи Ю вторгся во владения Хуан-ди и остановился на древнем поле сражений у Чжолу. Сюда же устремился со своими отрядами и Хуан-ди. Вместе с Хуан-ди сражаться против великана пришли множество диких зверей, добрых и злых духов, а также отряды подчинённых ему народов, однако силы врага были настолько велики и колдовские способности Чи Ю столь изощрённы, что сперва Хуан-ди терпел поражения. Так, Чи Ю сумел напустить на отряды врага столь густой туман, что армия Хуан-ди в нём потеряла всякую ориентировку, и при этом братья-великаны смогли нанести большой урон противнику. Спас положение находившийся при Хуан-ди старый мудрец Фэн-хоу, смастеривший своеобразный компас и выведший с его помощью войско из колдовского тумана.

Следующей уловкой Чи Ю был приказ своим оборотням, нечистым духам и призракам напустить чары на людей Хуан-ди. Злые духи принялись издавать удивительные звуки, от которых человек цепенел, утрачивал волю и рассудок. Хуан-ди, зная, что больше всего на свете эта нечисть боится драконов, повелел изготовить трубы и дудки из коровьих рогов, и трубить в них, подражая рёву летящего дракона. Услышав этот страшный рёв, нечистые духи пришли в ужас и их колдовские чары разрушились.

Среди союзников Хуан-ди были его дочь, богиня засухи Ба, дракон Инлун, повелевающий дождями, фея Сюань-нюй. Среди помощников Чи Ю — бог дождя Юй Ши и бог ветра Фэн Бо. Для того, чтобы одолеть друг друга, противники напускали на врагов ливни и засуху, использовали волшебство и магию. Чтобы лишить Чи Ю возможности летать, Хуан-ди приказал разыскать на горе посреди Восточного моря чудесного зверя Куя, снять с него шкуру и сделать из неё волшебный барабан. Палочками для него послужили кости бога грома Лэй-шэня. Когда Хуан-ди ударил костью Лэй-шэня в барабан, раздался грохот, во сто крат более сильный, чем гром. Войско Чи Ю начало разбегаться, а сам он от ужаса утратил способность летать.

Казалось бы поражение Чи Ю уже близко, однако он сумел привлечь на свою сторону могучих великанов, а также жившие на севере племена куафу, воины которого отличались исключительной физической силой. Решающую победу Небесный император сумел одержать лишь при помощи волшебства феи Сюань-нюй, показавшей ему, где расположить войска и научившей, как выковать волшебный меч, способный резать камни, как глину. Полный разгром мятежников Чи Ю довершил дракон Инлун.

Хуан-ди взял Чи Ю в плен, однако видя в нём воплощение десяти тысяч зол, приказал казнить в Чжолу. Так как было опасение, что великан во время казни сумеет воспользоваться своим колдовским мастерством и сбежит, Чи Ю отрубили голову, держа его в колодках. Затем окровавленные колодки выбросили в степи. Вскоре на месте колодок выросла кленовая роща с кроваво-красной листвой. Когда там дует ветер, то люди слышат жалобы Чи Ю на несправедливый приговор.

Согласно другой легенде, тело и голову Чи Ю после казни увезли в Шаньдун, где и захоронили раздельно в двух различных курганах — дабы тело великана не возродилось с помощью нечистой силы. В седом прошлом местные жители в десятом месяце года приносили на этих курганах жертвы духу Чи Ю. Во время этих жертвоприношений из курганов поднимался красный туман, и уходил высоко в небо. Люди называли этот туман «знаменем Чи Ю», и считали, что гнев великана из-за понесённого поражения до сих пор ещё не прошёл, чему кровавый туман является свидетельством.

Литература

• Ежов В. В. «Мифы Древнего Китая», Москва 2004
• Anthony Christie «Chinesische Mythologie», Wiesbaden 1969
• Anne Birrell «Chinesische Mythen», Stuttgart 2002.

Отрывок, характеризующий Чи Ю

– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.