Чкаловский автобусный завод

«Чкаловский автобусный завод» (ЧАЗ) — предприятие по производству автобусов малого класса вместимости марки «Таджикистан» в Чкаловске, Таджикистан.

В закрытом городе Чкаловск («Ленинабад-30») в Таджикской ССР с 1953 года действовал авторемонтный завод для нужд Министерства Среднего Машиностроения СССР, занимавшегося атомной энергетикой, в том числе первой в стране разработкой месторождения урановых руд на «Комбинате № 6» в Ленинабадской области Таджикистана.

В 1960 году на предприятии было организовано собственное производство автобусов и оно стало автобусным заводом. Надежные и неприхотливые автобусы, выпускаемые заводом, работали как вахтовые и на других предприятиях Минсредмаша, в том числе в закрытом городе «Красноярск-26», ныне Железногорск, и на предприятиях других отраслей. Кроме автобусов, на заводе с 1961 года также выпускались прицепы и полуприцепы, а также цистерны на них и кузова фургонов.

Автобусы ЧАЗ имели и имеют вагонную компоновку. Для них использовались шасси завода ГАЗ. Первая модель завода «Таджикистан-1» с деревянным каркасом была создана на шасси ГАЗ-51 и базе автобуса малосерийного Каунасского автобусного завода KAG и выпускалась, претерпев ряд модификаций, до 1976 года. С 1970 года одновременно стал выпускаться разработанный на заводе цельнометаллический автобус «Таджикистан-2» на шасси ГАЗ-53А.

В конце 1970-х годов небольшими партиями были выпущены оставшиеся экспериментальными автобусы «Таджикистан-3» и «Таджикистан-4» на шасси ЗИЛ-130.

За ними последовала новая модель «Таджикистан-5» с новым кузовом на шасси ЗИЛ-130. В автобусе установлено 25 мест для сидения, общее количество мест — 42. После модернизаций выпускался под индексами ЧАЗ-3205 и ЧАЗ-3223.

На рубеже 1980-х и 1990-х гг. на заводе планировался выпуск автобусов моделей 4209 и 42091 на шасси ЗИЛ-4331 и ЗИЛ-4333 разработки львовского ВКЭИавтобуспром. Освоить производство до развала СССР не удалось.

После распада СССР на заводе было создано совместное предприятие «Худжанд-ЗИЛ», которое продолжило в небольших количествах выпуск незначительно модернизированных автобусов под названием ЧАЗ-3223, в том числе заказных партий грузопассажирских, повышенной комфортности, бронированных, рефрижераторных, ритуальных и других модификаций. В 1995 году производство этих автобусов (несколько изменённых и получивших название Родник-3230) по фактически украденной документации было также организовано в России, в городе Родники, Ивановской области.

См. также

• Автобусы ПАЗ

Ссылки

• [www.gruzovikpress.ru/article/autogigant/2006_12_A_2007_04_13-17_10_59/ «Грузовик Пресс» №12/2006]
• [denisovets.ru/remz/tadjikistan/tadjikistanpages/chaz.html ООО "Чкаловский автобусный завод" (СП "Худжанд-ЗИЛ")]
• Фото автобусов ЧАЗ [fotobus.msk.ru/list.php?mid=793], [fotobus.msk.ru/list.php?mid=4060], [fotobus.msk.ru/list.php?mid=2107], [fotobus.msk.ru/list.php?mid=4061]
• [www.tajik-gateway.org/index.phtml?id=4199&lang=ru Худжант-ЗИЛ] на портале развития Таджикистана
• [www.drive2.ru/c/350180/ «Худжанд – ЗИЛ» (фото и история после 1991 г.)]

Отрывок, характеризующий Чкаловский автобусный завод

– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.