Чмиль, Анна Павловна

Анна Чмиль
укр. Ганна Павлівна Чміль
Дата рождения:	20 октября 1950(1950-10-20) (73 года)
Место рождения:	с. Песчаница Овручский район Житомирская область
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Анна Павловна Чмиль (укр. Ганна Павлівна Чміль; род. 20 октября 1950, с. Песчаница Овручского района Житомирской области) — украинский культуролог, киновед, педагог, профессор, доктор философских наук (2005). Член-корреспондент Национальной академии искусств Украины (2001), председатель Государственной службы кинематографии Министерства культуры и туризма Украины (май 2006 — май 2010).

Биография

1972 — окончила Киевский государственный университет им. Т. Г. Шевченко по специальности «Философия».

1971—1991 — работала в партийных органах и на преподавательской работе.

1991—1993 — заместитель председателя Государственного фонда кинематографии Украины.

1993—1995 — проректор Украинской-Финского института менеджмента и бизнеса.

1995—2003 — заместитель министра культуры и искусств Украины.

С 1995 — доцент, профессор кафедры киноведения Киевского национального университета театра, кино и телевидения им. И. К. Карпенко-Карого.

Член Национального союза кинематографистов Украины.

В сфере культуры и искусства — с 1983 года, работала редактором Киевской киностудии научно-популярных фильмов.

Автор около 50 научных статей и публикаций по проблемам философии культуры, киноискусства и кинематографии, в частности, научной монографии «Екранна культура: плюральність проявів» (2003), соавтор учебника «Українська та зарубіжна культура» (2003), исследований «Труд как смысл жизни» (1986), «Социальная работа с молодежью» (1994).

Продюсер художественных фильмов — лауреатов международных конкурсов: «Второстепенные люди», «Чеховские мотивы» (режиссёр К. Муратова) и «Мамай» (режиссёр Л. Санин), авторскому коллективу которого присуждена Государственная премия Украины им. А. Довженко.

Соавтор литературных сценариев научно-популярных фильмов, член редакционной коллегии журнала «Кіно-Театр», альманаха научно-теоретичуских работ и публицистики «Мистецькі обрії», научный консультант ряда проектов и изданий в сфере арт- менеджмента и кинематографии.

Научную, законотворческую и общественную деятельность А. Чмиль сочетает с преподавательской практикой.

Возглавляя украинское Госкино, являлась активным сторонником украинизации кинопроката иностранных фильмов. Известна, в частности, тем, что выступала за обязательное дублирование фильмов на украинский язык.

Награды

• Орден княгини Ольги III степени (2000).

См. также

• Украинизация

Литература

• Хто є хто в Україні. К., 1997. — С.561; укр.
• Жінки України. К., 2001. — С.495. укр.

Ссылки

• [www.rudata.ru/wiki/%D0%A7%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D1%8C,_%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%9F%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Чмиль, Анна Павловна]

Отрывок, характеризующий Чмиль, Анна Павловна

Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить: