Чабо (бронеавтомобиль)
Поделись знанием:
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
(перенаправлено с «Чобо (бронеавтомобиль)»)
 Бронеавтомобиль 39M «Чабо» | |||||||||||||||||
| Csaba | |||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Классификация |
лёгкий бронеавтомобиль | ||||||||||||||||
| Боевая масса, т | |||||||||||||||||
| Экипаж, чел. |
4[2] | ||||||||||||||||
| История | |||||||||||||||||
| Годы производства | |||||||||||||||||
| Годы эксплуатации | |||||||||||||||||
| Количество выпущенных, шт. |
171[1] | ||||||||||||||||
| Основные операторы |
| ||||||||||||||||
| Размеры | |||||||||||||||||
| Длина корпуса, мм |
4520[2] | ||||||||||||||||
| Ширина корпуса, мм |
2120[2] | ||||||||||||||||
| Высота, мм |
2270[2] | ||||||||||||||||
| Бронирование | |||||||||||||||||
| Тип брони |
стальная катаная | ||||||||||||||||
| Лоб корпуса, мм/град. |
13 | ||||||||||||||||
| Борт корпуса, мм/град. |
7 | ||||||||||||||||
| Корма корпуса, мм/град. |
7 | ||||||||||||||||
| Лоб башни, мм/град. |
10 | ||||||||||||||||
| Борт башни, мм/град. |
10 | ||||||||||||||||
| Корма рубки, мм/град. |
10 | ||||||||||||||||
| Вооружение | |||||||||||||||||
| Калибр и марка пушки |
20-мм Solothurn 36.M | ||||||||||||||||
| Длина ствола, калибров |
82 | ||||||||||||||||
| Боекомплект пушки |
200 | ||||||||||||||||
| Пулемёты | |||||||||||||||||
| Подвижность | |||||||||||||||||
| Тип двигателя |
Ford G61T
| ||||||||||||||||
| Мощность двигателя, л. с. |
90[1] | ||||||||||||||||
| Скорость по шоссе, км/ч |
65 | ||||||||||||||||
| Запас хода по шоссе, км |
150[1] | ||||||||||||||||
| Удельная мощность, л. с./т |
15,1 | ||||||||||||||||
| Колёсная формула |
4 × 2, 4 × 4 | ||||||||||||||||
| Тип подвески |
на листовых рессорах | ||||||||||||||||
39M «Чабо» (венг. 39M, Csába) — венгерский лёгкий бронеавтомобиль периода Второй мировой войны. Создан фирмой «Олвис-Штраусслер» в 1938—1939 годах. Назван в честь Чабы, легендарного младшего сына вождя гуннов Аттилы.
История
Проект бронеавтомобиля с расположением двигателя в задней части машины венгерский инженер и конструктор Николаус Штраусслер начал разрабатывать в 1933 году. В дальнейшем, на заводе "Manfred-Weiss" в Будапеште было изготовлено опытное шасси, в 1938 году бронемашины начали строить для венгерской армии[3].
Бронеавтомобиль получил независимую подвеску всех колёс на поперечных полуэллиптических рессорах, двигатель Ford мощностью 90 л.с.
Производство бронемашин продолжалось с 1939 по 1944 год, всего было построено 172 бронемашины (опытное шасси и 171 серийная бронемашина в двух вариантах исполнения)[3][2].
В апреле 1941 года бронемашины использовались в войне против Югославии - Венгрия выделила для участия в войне части 3-й армии (десять бригад), три из которых были сведены в «подвижный корпус» (Gyorshadtest). Каждая из трёх бригад «подвижного корпуса» получила бронетанковый разведывательный батальон трёхротного состава. В состав каждого батальона входили рота из 18 танкеток L3/35, рота из 18 танков «толди» и рота бронеавтомобилей Csaba[4].
27 июня 1941 года Венгрия объявила войну СССР и приняла участие в войне против СССР. «Чабо», как и другая венгерская бронетехника использовались на Южном направлении: на Украине в 1941 году, а также в боях за Сталинград к концу 1942 года, где значительная масса этих машин была уничтожена. В последний раз оставшиеся на территории Венгрии бронеавтомобили использовались в южной Польше и в самой Венгрии отражая наступление Красной армии в 1944-45 годах. До нашего времени не сохранилось ни одного образца данного бронеавтомобиля.
Модификации
- 39M Csaba — базовая модель. Вооружение состояло из 20-мм противотанкового ружья 36.M и одного[3] или двух 8-мм пулемётов[2]. Выпущено 105 единиц.
- 40M Csaba — командирский вариант, оснащённый тремя радиостанциями и рамочной антенной[2]. Вооружение состояло из одного 8-мм пулемёта[3]. Выпущено 30 единиц.
Страны-эксплуатанты
-
Венгрия[1] — использовались венгерской армией в роли разведывательных машин вплоть до 1945 года -
Третий рейх[1] - несколько бронемашин использовались в ходе Второй мировой войны[2]
Напишите отзыв о статье "Чабо (бронеавтомобиль)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Кочнев Е. Д. Автомобили Великой Отечественной. — М., ЭКСМО, 2010. — С. 753—754
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Вернер Освальд. Полный каталог военных автомобилей и танков Германии, 1900–1982. М., АСТ, "Астрель", 2003. стр.334
- ↑ 1 2 3 4 Л. Д. Гоголев. Бронемашины. Очерки об истории развития и боевом применении. М., ДОСААФ, 1986. стр.82-83
- ↑ Peter Abbot, Nigel Thomas. Germany’s Eastern Front Allies, 1941-45. London, Osprey Publishing Ltd., 1982. pages 11-12
Литература
- И. П. Шмелёв. Бронетанковая техника Венгрии (1940—1945). — М-Хобби, Белая Серия, выпуск № 2, 1995.
- М. Барятинский. Танки Хонведшега. — М.: Бронеколлекция, выпуск № 3, 2005.
Ссылки
- [www.wwiivehicles.com/hungary/armored-cars/csaba.asp «Чабо» на wwiivehicles.com]
| |||||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о бронетехнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Чабо (бронеавтомобиль)
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
