Чон Ду Хван
| Чон Ду Хван 전두환 全斗煥<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 сентября 1980 года — 24 февраля 1988 года | |||
| Предшественник: | Пак Чхун Хун, и.о. | ||
| Преемник: | Ро Дэ У | ||
| Вероисповедание: | Буддизм, ранее Католицизм | ||
| Рождение: | 18 января 1931 (93 года) Республика Корея, Хапчхон
| ||
| Супруга: | Ли Сунджа (с 1958)[1] | ||
| Партия: | ДПС | ||
| Награды: |
| ||
| Чон Ду Хван | |
| Хангыль | 전두환 |
| Ханча | 全斗煥 |
| Маккьюн — Райшауэр |
Chŏn Tuhwan |
| Новая романизация | Jeon Duhwan |
Чон Ду Хван (кор. 전두환?, 全斗煥?</span>, р.18 января 1931) — корейский военный и государственный деятель, Президент Республики Корея в 1980—1988. В 1996 году был приговорён к смертной казни, позднее помилован.
Биография
Чон Ду Хван родился 18 января 1931 года в уезде Хапчхон в горной провинции Кёнсан-Намдо. Он был вторым из десяти детей в семье. Когда ему было девять лет, он вместе с семьёй эмигрировал в Манчжурию, где учился в начальной школе Хоран провинции Цзилинь. Почти через год семья вернулась обратно в Корею и поселилась в третьем по величине корейском городе — Тэгу. В 1947 году юный Чон поступил в техническое училище, но ему пришлось прервать учёбу в связи с началом войны в Корее[2].
Дорога к власти
Чон Ду Хван закончил Корейскую военную академию в 1955 году. В 1959 году Чон отправился в Соединённые Штаты на пять месяцев обучения ведению психологической войны в специальную школу в Северной Каролине[3]. Принимал участие во Вьетнамской войне, командуя одним из полков 9-й южнокорейской дивизии «Белая лошадь». Работая в южнокорейском правительстве, был вовлечён в расследование убийства президента Пак Чон Хи.
12 декабря 1979 года Чон Ду Хван осуществил военный переворот в Сеуле. Вечером 12 декабря по его распоряжению был арестован начальник Штаба чрезвычайного положения Чон Сын Хва (кор. 정승화?, 鄭昇和?</span>) по обвинению в связях с убийцей Пак Чонхи — Ким Чжэ Гю,[4] после чего на улицах Сеула начались столкновения между частями, перешедшими под контроль Чон Ду Хвана, и войсками, всё ещё подчинявшимися Чон Сын Хва. Столкновения происходили главным образом в центре города, в районе Министерства обороны Республики Корея, и у бывшего королевского дворца Кёнбоккун, позади которого находится президентская резиденция «Голубой дом». К утру 13 декабря частям Чон Ду Хвана удалось взять под свой контроль Министерство обороны, основные теле- и радиостанции и печатные СМИ. Начальником Штаба чрезвычайного положения был назначен лояльный Чон Ду Хвану генерал-лейтенант Ли Хи Сон. На должность начальника Столичного штаба обороны был назначен Ро Дэ У.[5]
Следствием государственного переворота 12 декабря и политической нестабильности в стране, вызванной бессилием непопулярного президента Чхве Гю Ха и надвигающейся новой диктатурой стали массовые антиправительственные выступления, получившие название «сеульской весны».
В апреле — июле 1980 Чон Ду Хван возглавлял Центральное разведывательное управление Южной Кореи. После отставки Чхве Гю Ха и непрямых президентских выборов в августе 1980 года, где Чон Ду Хван был единственным кандидатом, избран президентом страны.
В качестве первых шагов на посту президента Чон Ду Хван предпринял реформу конституции. На всенародный референдум 22 октября 1980 года был вынесен проект новой конституции, предусматривавший непрямые президентские выборы, 7-летний срок полномочий президента, право президента на введение чрезвычайного положения и роспуск парламента, а также право финансирования правящей партии государством. За проект новой конституции проголосовало 91,6 % участников референдума.[6]
Очередные президентские выборы, прошедшие в соответствии с Конституцией 1980 года, состоялись 25 февраля 1981 года. Чон Ду Хван в качестве кандидата от партии Демократической справедливости (позже переименованной в Демократическую Республиканскую партию), одержал в них победу, получив 4755 из 5277 голосов коллегии выборщиков (свыше 90 %) и официально вступил в должность президента страны 3 марта 1981 года. Этот день в Республике Корея считается началом истории Пятой Республики.
Годы правления
Будучи президентом, Чон Ду Хван провозглашал принцип сильного центрального управления и проводил экономический курс, начатый Пак Чон Хи.
Правление Чон Ду Хвана считается авторитарным, однако менее жёстким, чем предыдущие режимы. Конституция страны 1980 года провозглашала больше свобод, чем её предшествующая версия от 1972 года (Конституция Юсин), однако по-прежнему давала очень много власти президенту.
Во время визита Чон Ду Хвана в Рангун, Бирма (теперь Мьянма) в 1983 году, в мавзолее, который он предполагал посетить, была взорвана бомба, убившая 21 человека, включая членов правительства Южной Кореи. Чон Ду Хван не пострадал, так как прибыл на место на две минуты позже взрыва.
К 1986 году волнения в обществе успокоились в основном из-за стабильного экономического роста и общего роста благосостояния населения, однако леворадикальные студенческие группировки по-прежнему были неудовлетворены политическим курсом правительства. В результате в июне 1987 года по всей стране прокатилась массовая волна акций протеста. В том же месяце Президент США Рональд Рейган послал письмо Чон Ду Хвану, призывая начать демократические реформы в стране. После этих событий 29 июня была провозглашена программа реформ, которые включали прямые президентские выборы, снятие запрета на политическую деятельность некоторых неугодных режиму политиков, включая будущего Президента страны Ким Дэ Чжуна и другие меры. Реформы возглавил Ро Дэ У, позже ставший преемником Чон Ду Хвана на посту президента.
После отставки
После отставки с поста президента Чон Ду Хван впал в опалу. Его самого и его семью подозревали в коррупции. 23 ноября 1988 года он был вынужден уйти в буддийский монастырь Пэктамса, где провёл два года.
В 1996 году бывшие президенты Чон Ду Хван и Ро Дэ У были обвинены в коррупции и взяточничестве. 16 декабря они были также обвинены в предательстве с целью захвата власти. Некоторые политические лидеры региона, такие как Ли Куан Ю, считали проведение суда не вполне удачным решением, поскольку военные лидеры региона сочли это предупреждением себе и ещё сильнее укрепились в желании не отдавать власть гражданским. Чон Ду Хван был приговорён к смертной казни, затем приговор был смягчён в сторону пожизненного заключения. Однако он и Ро Дэ У вскоре были помилованы решением нового Президента страны Ким Дэ Чжуна и отпущены из тюрьмы (фактически Ким Дэ Джун повторил с Чоном тоже самое, что тот сделал с ним в 1980 г. когда Ким был осужден за оппозиционную деятельность - сначала заменил смертную казнь на пожизненное заключение, а потом амнистировал). В то же время Чон Ду Хван и его семья все еще должны выплатить гигантскую сумму в $370 миллионов, украденных им в свое время из бюджета страны[7][8]. Этот долг его семья выплачивает до сих пор[9].
Напишите отзыв о статье "Чон Ду Хван"
Примечания
- ↑ [www.nndb.com/people/454/000111121/ Chun Doo Hwan]
- ↑ [www.answers.com/topic/chun-doo-hwan-1 Biography: Chun Doo Hwan]
- ↑ [archive.is/20120715015441/findarticles.com/p/articles/mi_gx5229/is_2003/ai_n19145648 Chun Doo Hwan | UXL Encyclopedia of World Biography | Find …]
- ↑ rikonti-khalsivar.narod.ru/Korea43.htm Приход к власти Чон Духвана
- ↑ rikonti-khalsivar.narod.ru/Korea43.htm Приход к власти Чон Ду Хвана
- ↑ rikonti-khalsivar.narod.ru/Korea43.htm Установление Пятой республики
- ↑ [english.kbs.co.kr/news/hot_issues_view.html?page=&No=113835 Ex-Pres.' Home Raided, Searched]. KBS Global (21 July 2013). Проверено 7 августа 2013.
- ↑ [english.chosun.com/site/data/html_dir/2013/07/19/2013071901396.html 350 Artworks Confiscated from Chun Doo-hwan's Son]. The Chosun Ilbo (19 July 2013). Проверено 7 августа 2013.
- ↑ Choe, Sang-hun [www.nytimes.com/2013/07/17/world/asia/prosecutors-raid-home-of-former-south-korean-president.html Prosecutors Raid Home of Former South Korean President]. The New York Times (13 July 2013). Проверено 7 августа 2013.
Ссылки
- [www.president.go.kr/warp/en/tour/expresident/pre_jdh/ Страница Чон Ду Хвана на официальном сайте президента Южной Кореи] (англ.)
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Чон Ду Хван
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
