Чон Хун

Чон Хун
Общая информация
Гражданство	Республика Корея Республика Корея
Дата рождения	29 апреля 1969(1969-04-29) (54 года)
Место рождения	Пуан
Весовая категория	лёгкая (до 71 кг)
Медали
Олимпийские игры Бронза Барселона 1992 до 71 кг Чемпионаты мира Бронза Барселона 1991 до 71 кг Золото Гамильтон 1993 до 71 кг Азиатские игры Золото Пекин 1990 до 71 кг Золото Хиросима 1994 до 71 кг Чемпионаты Азии Золото Осака 1991 до 71 кг Игры доброй воли Золото Санкт-Петербург 1994 до 71 кг

Чон Хун (кор. 정훈; 29 апреля 1969, Пуан) — южнокорейский дзюдоист лёгкой весовой категории, выступал за сборную Южной Кореи в первой половине 1990-х годов. Бронзовый призёр летних Олимпийских игр в Барселоне, чемпион мира, двукратный чемпион Азиатских игр, чемпион Азии, чемпион Игр доброй воли в Санкт-Петербурге, победитель многих турниров национального и международного значения.

Биография

Чон Хун родился 29 апреля 1969 года в уезде Пуан провинции Чолла-Пукто.

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добился в 1990 году, когда попал в основной состав корейской национальной сборной и побывал на Азиатских играх в Пекине, откуда привёз награду золотого достоинства, выигранную в лёгкой весовой категории. Год спустя в том же весе одержал победу на чемпионате Азии в Осаке и стал бронзовым призёром на чемпионате мира в Барселоне, где потерпел единственное поражение на стадии четвертьфиналов от советского борца Владимира Дгебуадзе.

Благодаря череде удачных выступлений Чон Хун удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1992 года в Барселоне — в первых четырёх поединках взял верх над своими соперниками, однако в полуфинале проиграл венгру Берталану Хайтошу, который в итоге стал серебряным призёром этой Олимпиады. При всём при том, в утешительном поединке за третье место он победил француза Бруно Карабетту и завоевал тем самым бронзовую олимпийскую медаль.

После барселонской Олимпиады Чон Хун остался в основном составе дзюдоистской команды Южной Кореи и продолжил принимать участие в крупнейших международных турнирах. Так, в 1993 году он отправился представлять страну на мировом первенстве в канадском Гамильтоне, где одолел всех оппонентов в лёгкой весовой категории, в том числе взял реванш у венгра Хайтоша в финале, и стал таким образом чемпионом мира по дзюдо. Последний раз показал сколько-нибудь значимые результаты в сезоне 1994 года, когда выиграл Игры доброй воли в Санкт-Петербурге, победив в финале австрийца Томаса Шляйкера, и Азиатские игры в Хиросиме, где победил в решающем поединке чемпиона Азии японца Сигэру Тояму. Вскоре по окончании этих соревнований принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место в сборной молодым корейским дзюдоистам.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/je/jeong-hun-1.html Чун Хун] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.judoinside.com/judoka/3661 Чун Хун] — профиль на сайте Judoinside.com

Отрывок, характеризующий Чон Хун

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.