Чоу, Стивен
| Чжоу Синчи / Стивен Чоу | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1983-наст. время |
Чжоу Синчи (кит. упр. 周星驰, пиньинь: Zhōu Xīngchí, палл.: Чжоу Синчи), более известный как Стивен Чоу (англ. Stephen Chow; род. 22 июня 1962, Гонконг) — гонконгский комедийный актёр, сценарист, режиссёр и продюсер.
Содержание
Биография
Стивен Чоу родился 22 июня 1962 года в семье рабочего класса из Коулуна. Он был единственным мальчиком из четырёх детей. Ранние годы Чоу вместе с сёстрами провёл в Шанхае, где, вдохновившись примером Брюса Ли, занимался боевыми искусствами. Окончив школу в 1982 году, Стивен поступил на актёрские курсы телеканала TVB[1]. Через год он получил роль ведущего в детской телепередаче «Космический шаттл 430», которую до него вёл Тони Люн. За шесть лет работы в этом качестве он выработал комедийный стиль mo lei tau, который строится на абсурдных фразах и действиях, пародиях, двусмысленностях и шутках на тему аспектов китайской культуры. В конце 1980-х Чоу стал много сниматься в кино. Его прорывом на большом экране стал криминальный боевик «Последнее правосудие», за роль мелкого жулика в котором он в 1988 году на тайваньском кинофестивале «Золотая лошадь» получил премию за лучшую мужскую роль второго плана[2].
Конец 1980-х и начало 1990-х годов были очень насыщенным для Чоу. В 1989 году он снялся в гангстерском фильме Джона Ву «Просто герои» и сыграл незадачливого поклонника героя Джета Ли в боевике «Битва дракона». Свою первую главную роль Чоу сыграл в фильме 1990 года «Всё на победителя», который являлся пародией на «Бога игроков» с Чоу Юньфатом в главной роли. С этого фильма началось сотрудничество Чоу с Нг Мангтатом, который затем играл вспомогательных персонажей во многих фильмах Чоу. В 1991 году Чоу снялся в фильме «Пробейся назад в школу», который стал самым кассовым в истории гонконгского кинематографа, породил два сиквела и принёс Чоу номинацию на Гонконгскую кинопремию[2]. Затем последовали комедии, пародирующие классические китайские фильмы о боевых искусствах («Кулак ярости»), костюмированные исторические фильмы («Король нищих», «Страж Запретного города») и китайский эпос («Китайская Одиссея»).
При работе над фильмом 1993 года «Безумный монах» у Чоу, пытавшегося во время съёмок вносить изменения в сценарий, возникли творческие разногласия с режиссёром Джонни То. Фильм провалился в прокате, а Чоу решил, что нуждается в большем контроле над своими фильмами. В 1994 году он дебютировал в качестве режиссёра сразу в двух фильмах — «Доставка любви» и «Из Китая с любовью» (пародия на фильмы о Джеймсе Бонде), которым сопутствовал большой коммерческий успех. В дальнейшем Чоу создал собственную продюсерскую компанию Star Overseas, выпустившую три его фильма[2].
В конце 1990-х годов Чоу наряду с другими видными деятелями гонконгской киноиндустрии приписывали связи с триадами. Он неоднократно отрицал эти связи, однако обвинений хватило, чтобы в 2001 году Канада отказала Чоу в виде на жительство на основании его возможных связей с преступными группировками[2].
В 1990-е годы наряду с Джеки Чаном Стивен Чоу был одним из самых кассовых актёров на азиатском рынке, но западному зрителю его фильмы почти не были известны. Ситуация стала меняться в 2001 году, когда на экраны вышел его новый фильм «Шаолиньский футбол», сюжет которого строится на участии мастеров традиционных китайских боевых искусств в футбольном чемпионате. Фильм собрал 46 млн долларов в Азии, принёс Чоу две гонконгские кинопремии (лучшему актёру и режиссёру). В 2003 году компания Miramax Films приобрела права на дистрибуцию «Шаолиньского футбола» в США[2]. О Чоу стали писать американские критики, а режиссёр Квентин Тарантино назвал его одним из лучших комиков в кинематографе[3].
Следующий фильм Чоу, пародию на гангстерские боевики и фильмы о боевых искусствах «Разборки в стиле кунг-фу», вышел в 2004 году и впервые получил широкий мировой прокат. В общей сложности он собрал более 100 млн долларов, был номинирован на британскую кинопремию как лучший фильм на иностранном языке и принёс Чоу премию «Золотая лошадь» за режиссуру[2]. И «Шаолиньский футбол», и «Разборки в стиле кунг-фу» получили гонконгскую кинопремию в номинации «лучший фильм»[4].
В 2008 году Чоу снял научно-фантастическую комедию «Седьмой» о попавшем на Землю маленьком пришельце. В этом фильме он в последний раз сыграл большую роль, в дальнейшем сосредоточившись на работе продюсера и режиссёра. В 2013 году на экраны вышла новая комедия Чоу, «Путешествие на Запад: Покорение демонов», основанная на классическом произведении китайской литературы. Фильм установил несколько рекордов проката, получив в итоге лучшие кассовые сборы среди всех фильмов на китайском языке[5]. Следующий фильм Чоу, фантастическая комедия «Русалка», вышедшая на экраны в 2016 году, была высоко оценена критиками и установила новый рекорд кассовых сборов для китайских фильмов, собрав в мировом прокате более 500 млн американских долларов[6][7].
Избранная фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1988 | ф | Последнее правосудие | Final Justice | Вэй |
| 1990 | ф | Победитель получает всё | All for the Winner | Син |
| 1990 | ф | Бог игроков II | God of Gamblers II | Син |
| 1991 | ф | Бог игроков III: Назад в Шанхай | God of Gamblers III: Back to Shanghai | Син |
| 1993 | ф | Флиртующий учёный | Flirting Scholar | Тан Инь |
| 1993 | ф | Безумный монах | The Mad Monk | Дракон |
| 1994 | ф | Доставка любви | Love on Delivery | Хо Кам-Ан / также режиссёр |
| 1994 | ф | Да здравствует судья | Hail the Judge | Пао Лун-Син |
| 1994 | ф | Китайская одиссея | A Chinese Odyssey | Сунь Укун |
| 1994 | ф | Из Китая с любовью | From Beijing with Love | Лин-Лин Ци / также автор сценария и режиссёр |
| 1995 | ф | Из темноты | Wui wan yeh | Леон |
| 1995 | ф | Операция стоимостью 60 миллионов долларов | Sixty Million Dollar Man | Ли Чак-Син |
| 1996 | ф | Страж Запретного города | Forbidden City Cop | Лин-Лин Фат / также автор сценария и режиссёр |
| 1996 | ф | Бог кулинарии | The God of Cookery | Стивен Чоу / также автор сценария и режиссёр |
| 1999 | ф | Король комедии | King of Comedy | Вань Тинь-Сау / также автор сценария и режиссёр |
| 2001 | ф | Шаолиньский футбол | Shaolin Soccer | Син / также автор сценария и режиссёр |
| 2004 | ф | Разборки в стиле кунг-фу | Kung Fu Hustle | Син / также автор сценария и режиссёр |
| 2008 | ф | Седьмой | CJ7 | Чоу Ти / также автор сценария и режиссёр |
| 2013 | ф | Путешествие на Запад: Покорение демонов | Journey to the West: Conquering the Demons | автор сценария и режиссёр |
| 2016 | ф | Русалка | Mei ren yu | автор сценария и режиссёр |
Напишите отзыв о статье "Чоу, Стивен"
Примечания
- ↑ Williams, Tony. Directory of World Cinema: China 2 / Bettinson, Gary. — Intellect Ltd, 2015. — P. 43-46. — 300 p. — (Directory of World Cinema). — ISBN 978-1783204007.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [ca.movies.yahoo.com/person/stephen-chow/biography.html Stephen Chow - Biography] (англ.). Yahoo! Movies. Проверено 21 марта 2015. [wayback.archive.org/web/20150402141916/ca.movies.yahoo.com/person/stephen-chow/biography.html Архивировано из первоисточника 2 апреля 2015].
- ↑ [www.people.com/people/archive/article/0,,20149939,00.html Stephen Chow] (англ.). People (26 April 2004). Проверено 21 марта 2015.
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/entertainment/4387791.stm Hong Kong hands out film awards] (англ.). BBC (28 March 2005). Проверено 21 марта 2015.
- ↑ Zhang Rui. [www.china.org.cn/top10/2014-01/31/content_31351777_6.htm Top 10 Chinese films in 2013] (англ.). China.org.cn (31 January 2014). Проверено 26 июля 2016.
- ↑ [www.rottentomatoes.com/m/mei_ren_yu/ Mei ren yu (The Mermaid)] (англ.). Rotten Tomatoes. Проверено 26 июля 2016.
- ↑ Frater, Patrick. [variety.com/2016/film/box-office/the-mermaid-500-million-at-chinese-box-office-1201723721/ ‘The Mermaid’ Reaches $500 Million at Chinese Box Office] (англ.). Variety (5 March 2016). Проверено 26 июля 2016.
Ссылки
- Стивен Чоу (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Чоу, Стивен
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
