Чохели, Гюлли Николаевна
| Гюлли Николаевна | |
| Дата рождения |
12 февраля 1935 (89 лет) |
|---|---|
| Место рождения | |
| Профессии | |
Гюлли (Гиули) Николаевна Чохели (12 февраля 1935, Тбилиси, Грузинская ССР) — советская и грузинская эстрадная певица. Заслуженная артистка Грузинской ССР (1967).
Биография
В 1952 году окончила музыкальную школу-десятилетку при Тбилисской консерватории. С того же года участница вокально-инструментального трио Тбилисской филармонии.
С 1955 года солистка Государственного эстрадного оркестра Грузинской ССР. В 1959—1960 — Эстрадного оркестра под управлением О. Л. Лундстрема. С 1961 года выступает с сольными концертами в сопровождении инструментального ансамбля «Весёлые тромбоны» и джаза «Чанги». В разное время работала также в гастрольных программах биг-бэнда под управлением Э. И. Рознера. Одна из ведущих советских джазовых певиц.
В её репертуаре песни народов мира, много песен советских композиторов:
- «Тбилисо» Реваза Лагидзе
- «Музыка» Микаэла Таривердиева
- «Жёлтые листья» Мурада Кажлаева
Выступает с тематическими программами («С песней по земному шару» и др.). Лауреат международных фестивалей джазовой музыки в Таллине, Москве, Праге (все в 1967), эстрадной песни в Сопоте (1967 1-я премия).
Гастролирует за рубежом. В 1980 году выпущен телефильм «Поёт Гюлли Чохели» (Грузия).
Напишите отзыв о статье "Чохели, Гюлли Николаевна"
Ссылки
- [www.krugozor-kolobok.ru/64/4/64_04_13.html Поет Гюлли Чохели. Журнал «Кругозор» (№ 4, 1964)]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Чохели, Гюлли Николаевна
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
