Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства

Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств (ЧСК) — чрезвычайный следственный орган, учрежденный 4 (17) марта 1917 года Временным правительством после Февральской революции.

Состав

Председателем ЧСК был назначен Николай Константинович Муравьёв, с правами товарища министра юстиции.

Комиссия разделялась на три части: следственную часть, наблюдательную часть и президиум.

Следственная часть состояла из лиц судебного ведомства в числе до 20 человек. Эти лица производили расследования, допросы, осмотры, обыски с соблюдением правил Устава Уголовного Судопроизводства.

Наблюдательная часть ЧСК состояла преимущественно из адвокатов. Техник-юрист комиссии А. Ф. Романов утверждал, что это были в большинстве социалисты или евреи. Деятельное участие в работе ЧСК принимали адвокаты: В. А. Жданов, Н. С. Каринский, В. Н. Крохмаль. Лица, входившие в эту часть являлись как бы прокурорским надзором, наблюдавшим и руководившим предварительным следствием.

Третья часть ЧСК — президиум, состояла в основном из общественных деятелей.

В первый состав комиссии вошли: сенаторы С. В. Иванов и С. В. Завадский. Делегатом от Временного комитета Государственной думы был Ф. И. Родичев, а делегатом от Исполнительного Комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Н. Д. Соколов. Членами комиссии были также новый главный военный прокурор генерал-майор В. А. Апушкин, прокурор харьковской судебной палаты Б. И. Смиттен, эсер В. М. Зензинов и прапорщик Знаменский. В апреле 1917 в неё вошли прокурор Московского окружного суда Л. П. Олышев и прокурор Виленской судебной палаты А. Ф. Романов. В течение месяца членом комиссии был Д. Д. Гримм, временно заменявший Ольденбурга. До июля 1917 года редакторские работы возглавлял непременный секретарь Российской Академии наук С. Ф. Ольденбург, в июле 1917 года он был назначен министром просвещения, и в комиссию был введен профессор всеобщей истории Петроградского и Юрьевского университетов Е. В. Тарле. На правах члена комиссии в её состав вошёл председатель Особой комиссии по расследованию деятельности Департамента полиции П. Е. Щёголев.

Деятельность

Всего комиссия (ВЧСК) произвела 88 опросов и допросила 59 лиц, готовила «стенографические отчеты», главным редактором которых был поэт А. А. Блок, который опубликовал свои наблюдения за допросами и записи в виде книжки под названием «Последние дни Императорской власти».

Допросы царских министров, генералов и сановников велись в Зимнем дворце и в казематах Петропавловской крепости. Хотя Комиссия носила исключительно юридический характер, материалы были собраны огромные, но ход событий не позволил издать даже относительно малую часть их. Комиссия до Октябрьской революции не завершила свою работу, часть допросов была опубликована в 7 томах в 1924 — 1927 годах под названием «Падение царского режима».

В томе 1 опубликованы допросы: князя М. М. Андроникова, В. Л. Бурцева, А. Т. Васильева, Е. К. Климовича, А. Н. Наумова, А. Д. Протопопова, С. С. Хабалова, А. Н. Хвостова, Б. В. Штюрмера.

В томе 2 опубликованы допросы: князя М. М. Андроникова, М. А. Беляева, А. Т. Васильева, князя Н. Д. Голицына, Н. А. Добровольского, К. Д. Кафафова, А. А. Макарова, И. Ф. Манасевича-Мануйлова, А. Д. Протопопова, И. Г. Щегловитова.

В томе 3 опубликованы допросы: С. П. Белецкого, С. Е. Виссарионова, В. Н. Воейкова, А. А. Вырубовой, А. В. Герасимова, И. Л. Горемыкина, М. С. Комиссарова, П. Г. Курлова, О. В. Лохтиной, Н. А. Маклакова, А. И. Спиридовича, М. И. Трусевича, Н. С. Чхеидзе.

В томе 4 опубликованы письменные показания: С. П. Белецкого, А. Д. Протопопова.

В томе 5 опубликованы допросы и показания: С. П. Белецкого, С. Е. Виссарионова, Ф. А. Головина, В. Ф. Джунковского, И. М. Золотарёва, Н. И. Иванова, С. Е. Крыжановского, Н. А. Маклакова, Н. Н. Покровского, А. Д. Протопопова, Г. Е. Рейна, графа В. Б. Фредерикса, А. А. Хвостова, М. В. Челнокова, Б. В. Штюрмера.

В томе 6 опубликованы допросы и показания: графа С. И. Велепольского, А. Н. Верёвкина, князя В. М. Волконского, А. И. Гучкова, Д. Н. Дубенского, графа П. Н. Игнатьева, И. Н. Лодыженского, П. Н. Милюкова, Н. Е. Маркова, А. А. Нератова, Н. В. Плеве, А. А. Рейнбота (Резвого), А. Н. Хвостова.

В томе 7 опубликованы допросы и показания: Ф. А. Головина, графа В. Н. Коковцова, А. Р. Ледницкого, А. В. Лядова, А. А. Поливанова, М. В. Родзянко, Н. Н. Чаплина, А. И. Шингарёва, Д. С. Шуваева, князя Н. Б. Щербатова.

Дело Бейлиса

В самостоятельное производство были выделены нарушения, допущенные властями по знаменитому делу Бейлиса.

Комиссия арестовала министра юстиции Ивана Щегловитова, министра внутренних дел Александра Макарова, начальника департамента полиции Степана Белецкого, прокурора Оскара Виппера и многих других участников процесса. Комиссия стремилась выяснить как чиновники правительства нарушали собственные законы и нормы чтобы достичь желаемого результата. Кроме допросов подозреваемых и свидетелей самой комиссией группой следователей под руководством Фёдора Вереницына производились следственные действия, результаты которых также использовались при допросах. Допросы фигурантов и открытие засекреченных документов показали многие ранее неизвестные неприглядные действия властей в этом деле.

Рассмотрев картину воздействия властей на дело Бейлиса комиссия предъявила фигурантам расследования обвинения в прямом нарушении законов. В их число входили установление секретного наблюдения за присяжными заседателями, препятствия в вызове в суд свидетелей, перлюстрация корреспонденции, а также финансирование деятельности поверенного гражданской истицы Георгия Замысловского и эксперта Дмитрия Косоротова, выступавших на стороне обвинения.

Однако расследование не было завершено в связи с Октябрьской революцией и ликвидацией Временного правительства. Материалы комиссии впоследствии использовались Верховным революционным трибуналом Советской России.

Итог работы

Разоблачительной позиции твердо придерживались глава Комиссии Н. К. Муравьев и все её члены из Петросовета; однако ВЧСК не смогла подтвердить никаких обвинений ни в адрес царя, ни царицы, ни министров царского правительства — кроме генерала В. А. Сухомлинова, бывшего (до июня 1915 г.) военным министром, который был признан виновным в неподготовленности русской армии к войне (расследование по его делу велось ещё с 1916 г.).

Летом 1917 года Керенский был вынужден признать, что в действиях «Николая II и его супруги не нашлось состава преступления». То же самое Керенский подтвердил английскому послу Бьюкенену. Не смогла ВЧСК предъявить обвинений в коррупции и бывшим царским министрам, главноуправляющим и прочим высшим должностным лицам как гражданского, так и военного и морского ведомств.(с. 160.).

Литература

• Муравьёв Н. К. О работе Чрезвычайной следственной комиссии. Доклад на Первом Всероссийском съезде Рабочих и Солдатских депутатов. // Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов. Петроград, 1917. — № 95. 18 июня.
• Романов А. Ф. Император Николай II и Его Правительство (по данным Чрезвычайной Следственной Комиссии). // [ia700303.us.archive.org/18/items/russkaialietopis02russ/russkaialietopis02russ.pdf Русская летопись. Кн. 2.] Париж, 1922.
• Коренев С. А. Чрезвычайная комиссия по делам о бывших министрах. // [archive.org/details/arkhivrusskoirev07gess Архив русской революции. Т. 7.]
• Варфоломеев Ю.В. Закон и трепет: Очерк деятельности Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Саратов, 2006.
• Варфоломеев Ю.В. Николай Константинович Муравьёв: адвокат, политик, человек / Под. ред. Н. А. Троицкого. — Саратов, 2007. — С. 283—384.
• Варфоломеев Ю.В. [www.sgu.ru/files/nodes/23789/2010_1.pdf «Прокаженная дворцовая камарилья»: расследование деятельности «тёмных сил» Чрезвычайной следственной комиссией Временного Правительства]
• Дело Менделя Бейлиса: материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства о судебном процессе 1913 г. по обвинению в ритуальном убийстве / Г. М. Резник. — СПб: Дмитрий Буланин, 1999. — 393 с. — 1000 экз. — ISBN 5-86007-197-3.
• [cyberleninka.ru/article/n/itogi-deyatelnosti-chrezvychaynoy-sledstvennoy-komissii-vremennogo-pravitelstva Варфоломеев Ю. В. ИТОГИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА. Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. № 2 / 2012]

Ссылки

• [imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=2209 1-й том издания «Падение царского режима» в электронной библиотеке «ImWerden»]
• «Падение царского режима» (7 томов) на Викитеке

Отрывок, характеризующий Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства

В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.