Чуб земли
Чуб Земли. Туланский детектив. | |
Автор: | |
---|---|
Язык оригинала: | |
Серия: |
Хроники Ехо |
Издатель: | |
Выпуск: | |
Страниц: |
384 |
ISBN: | |
Следующая: |
«Чуб Земли» — роман Макса Фрая, первая книга серии «Хроники Ехо».
Аннотация
Сюжет
Книга включает в себя истории двух людей: сэра Макса и леди Меламори Блимм. Они сидят в «Кофейной гуще», болтают с Франком, хозяином трактира, а прислуживает им Триша, в прошлом пестрая кошка. Триша больше всего на свете любит истории. Какова же была её радость, когда она узнала что будет история, и по-видимому, не одна. Первый рассказ называется «Чуб земли», второй — «Туланский детектив».
«Чуб земли»
Макс Фрай рассказывает про удивительную поездку с Королём Гуригом Восьмым на остров Муримах, куда монарх повез их чтобы провести ритуал задабривания Земли.
«Туланский детектив»
А Меламори про тот год, когда Макс Фрай уже попал в Тихий город. К ним приехал парень из Тулана с не особо интересным делом: у них умерла старушка и детектив решил, что ей помогла подушка на которой она спала.
Это заготовка статьи о фантастической литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Напишите отзыв о статье "Чуб земли"
Отрывок, характеризующий Чуб земли
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.