Чувашская письменность

Чувашская письменность (чуваш. чӑваш çырулӑхӗ) — общее название алфавитов, буквы которых использовались для передачи элементов звуковой речи в письменности древнечувашского и современного чувашского языка.

В чувашской письменности использовались только алфавитные системы письма, для каждой из которых существуют пределы, в которых может варьировать начертание букв без изменения их алфавитного значения.

История чувашской письменности представлена тремя периодами:

1. период древнечувашской письменности (до XVI века)
2. период старочувашской письменности (XVIII век — 1871 год)
3. период новой чувашской письменности (с 1871 года) включает два подпериода:
   1. 1871—1917 годы;
   2. с 1917 года по настоящее время.

Каждому из этапов истории чувашской письменности соответствуют отдельные алфавитные системы письма, включавшие начертательные (графические) символы (буквы и небуквенные знаки письма) и приёмы, принятые для фиксации на бумаге или другом материале текстов, высказываний, сообщений, составленных на чувашском языке.

Период древнечувашской письменности представлен двумя алфавитами:

• рунический, частично сохранившийся до XIX в. и генетически связанный с древнетюркским и болгарским руническими алфавитами;
• алфавит на основе арабицы (X—XV вв.).

В период старочувашской письменности (XVIII век — 1871 год) для записи чувашской речи использовался русский алфавит без добавления специальных букв для звуков, характерных для чувашской речи.

Период новой чувашской письменности (с 1871 года по настоящее время) также представлен двумя алфавитами, каждый из которых в той или иной степени был адаптирован для записи чувашской речи:

• чувашский алфавит на основе кириллицы;
• чувашский алфавит на основе латиницы.

В соответствии с Федеральным законом № 165-ФЗ от 11.12.2002 г. «О внесении дополнения в статью 3 Закона Российской Федерации „О языках народов Российской Федерации“» алфавит чувашского языка, как государственного языка Чувашской Республики, строится на графической основе кириллицы. Изменения в графической основе алфавита чувашского языка могут вводиться только федеральными законами России. Поскольку Федеральные законы Российской Федерации имеют верховенство только на территории Российской Федерации, то вне территории Российской Федерации (например, в Интернете) алфавит чувашского языка может строиться на любой графической основе и для внесения изменений в графические основы алфавитов чувашского языка не требуется принятия соответствующих федеральных законов Российской Федерации.

Рунический алфавит

См. также: Древнетюркские руны и Болгарские руны

Древнечувашский рунический алфавит имеет генетические связи с древнетюркским и болгарским руническими алфавитами и использовался чувашами вплоть до XIX века.

История

С давних времен чуваши широко использовали приёмы пиктографии (картинного письма) и идеографии (письма иероглифами), а для записи чисел пользовались специальными цифрами. В большинстве случаев знаки вырезались ножом (на деревянных брусах и бирках), топором (на бревнах) или лопатой (на земле). Например, чуваш. çыру (письмо, письменность) связано с чуваш. çыра (резец; метчик (для разметки по дереву)).

Известно, что в Савирском княжестве, образованном савирами и барсилами на территории современного Дагестана в VI веке, уже существовала своя письменность.

Письменность

Письменность на базе рунической графики частично сохранялась вплоть до XIX века. В настоящее время элементы рунического алфавита используются в чувашской орнаментике и вышивке, а также в культовых целях приверженцами древних чувашских верований.

В печати высказывались предложения воспользоваться руническим алфавитом в качестве графической основы современной чувашской письменности: «а не лучше ли уж вернуться совсем-совсем к собственным истокам, если высказываются голоса, типа, надо идти назад к латинице? Как-никак среди семи древнейших писем наша сохранившаяся в узорах да на пастушьих палках замысловатая руна (слово „руна“ на русский переводится как —тайна) отличается графической (читабельной) и орфографической (чистописной) простотой».

Изучение древнечувашской письменности на базе рунической графики ведётся исследователями чувашского языка, истории и культуры

Алфавит на основе арабицы

См. также: Булгарский язык

В эпоху Волжской Булгарии среди предков чувашей, особенно мусульман, получила распространение письменность на основе арабской графики, о чём свидетельствуют многочисленные надписи на каменных надгробиях, выполненные на булгарском языке арабской вязью:

Слово на булгарском	Примерная транслитерация	Современный чувашский аналог	Современный татарский аналог	Значение слова
ﻫﻴﺮ	хир	хĕр	кыз	девушка, дочь
ﺍﻭﻝ	авл	ывăл	ул	сын
ﺁﻳﺢ	айх	уйăх	ай	месяц
ﺟﺎﻝ	джал	çул	ел (у казанских татар произношение «җыл»)	год
ﺗﻮﺍﺗﻮ، ﺗﻮﺍﺗﺔ	туату, туата	тăват(ă)	дүрт	четыре
ﺁﻟﻄﻰ، ﺁﻟﻂ	алты, алт	улт(ă)	алты	шесть
ﺟﻴﺎﺕ، ﺟﺘﻰ	джиат, дж-ти	çич(ĕ)	җиде	семь
ﺳﻜﺮ	с-к-р	сак(к)ăр	сигез	восемь
ﻃﺤﻮﺭ، ﻃﺤﺮ	т-хур, т-х-р	тăх(х)ăр	тугыз	девять
ﻭﺍﻥ	ван	вун(ă)	ун	десять
ﺟﻴﺮﻳﻢ، ﺟﺮﻡ	джирим, дж-р-м	çирĕм	егерме (у казанских татар произношение «җегерме»)	двадцать
ﻭﻭﻃﺮ	вут-р	вăтăр	утыз	тридцать
ﺟﻮﺭ	джур	çĕр	йөз	сто

По мнению тюрколога М. Р. Федотова, «надписи болгарских каменных надгробий XIII—XIV веков донесли до наших дней фонетические особенности чувашского языка, что было бы невозможно без существования древнечувашской письменности на базе арабской графики».

В период Золотой Орды и Казанского ханства древнечувашская письменность на основе арабской графики исчезла.

Критика

Сравнительное исследование пригодности того или иного алфавита для тюркских языков, в число которых входит и чувашский, проводились Н. И. Ашмариным. В своём исследовании он обращал внимание на три фактора, которые следует учитывать при выборе графической основы для тюркских языков:

• фонетический;
• морфологический;
• технический.

По мнению Н. И. Ашмарина, арабский алфавит мало пригоден для изображения звуков тюркских языков в связи с неопределенностью произношения слов, написанных арабскими буквами. В арабском языке только три гласных буквы, произношение которых получает различные оттенки от окружающих их согласных звуков. Для сравнения, в чувашском же языке 11 гласных звуков, и чтобы точно записывать чувашские слова, потребуется основательно переработать арабский алфавит. Создание фонетического письма для современного чувашского языка на основе арабской графики в итоге привело бы только к загромождению алфавита новыми знаками, но не дало бы ясного и четкого изображения звуков.

В арабском языке только согласные представляют собою устойчивый элемент слова. В тюркских языках гласные звуки корня остаются неизменными и играют существенную роль в формировании языка. На этом основан закон сингармонии гласных характерный для тюркских языков, в том числе и для чувашского.

Арабская вязь, в которой буквы часто бывают связаны и слиты одна с другою, как будто стремится представить слово в виде цельной единицы, затрудняет понимание внутреннего строения слов. Чёткое видение структуры слова значимо для тюркских языков, слова которых носят приставочный (агглютинативный) характер. Корень слов в этих языках почти всегда легко отделяется от служебных частей (аффиксов) и не изменяет своего звукового строения, что отличает их от языков семитических (в число которых входит арабский) и индоевропейских.

К недостаткам арабской письменности Н. И. Ашмарин относит и употребление в ней многочисленных точек и надстрочных знаков, которые неудобны в письме и ещё более того для печати. Арабские буквы в печати обыкновенно редко отличаются большою ясностью, так как эти точки и знаки часто остаются не отпечатанными или бывают отпечатаны недостаточно ясно.

Здесь следует оговориться, что плохая пригодность арабского письма для чувашского языка, конечно же, не может служить препятствием для использования чувашского алфавита на основе арабицы в религиозных целях чувашами-мусульманами. Тем более что традиция чувашского письма буквами арабского алфавита имеет многовековую историю.

Чувашский алфавит на основе кириллицы

Кириллический алфавит чувашского языка, в нынешнем виде с 37 буквами существует с 1949 года. Создан на основе русского алфавита, который в свою очередь произошёл от старославянской азбуки.

Включает 33 буквы русского алфавита и 4 дополнительные буквы кириллицы — Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ. При этом пять звонких согласных букв Б б, Г г, Д д, Ж ж, З з, гласные Ё ё, а также согласные Ф ф, Ц ц, Щ щ используются только при написании слов, заимствованных из русского языка, либо через русский язык.

Каждая буква алфавита имеет две разновидности — прописную и строчную; кроме того, буквы имеют некоторые различия в печатном и рукописном виде.

По своей функции в чувашской письменной речи буквы алфавита подразделя­ются на три группы:

1. буквы для обозначения гласных фонем (12 букв);
2. буквы для обозначения согласных фонем (23 буквы);
3. буквы, не обозначающие фонем (две буквы: ъ, ь).

Не для всех произносимые в различных фонетических положениях звуках чувашской устной речи в алфавите имеется отдельная буква. В алфавите букв значительно меньше, чем звуков в живой речи. Вследствие этого буквы алфавита оказываются многозначными, могут иметь несколько звуковых значений.

По количеству обозначаемых фонем буквы чувашского алфавита распадаются на три группы:

1. буквы, лишенные звукового значения: ъ, ь, а также так называемые «непроизносимые согласные»;
2. буквы, обозначающие две фонемы: я [ja], ю [jy], е [jэ], ё [jo];
3. буквы, обозначающие одну фонему, то есть все буквы чувашского алфавита, за исключением букв, входящих в первую и вторую группы.

Буквы чувашского алфавита также делятся на однозначные и двузначные.

К однозначным относятся буквы, имеющие одно основное значение. Например, буква У во всех положениях обозначает одну и ту же фонему [ u ].

К двузначным буквам относятся буквы имеющие два значения:

1. все буквы, обозначающие согласные звуки, парные по твердости-мягкости;
2. буквы, обозначающие гласные звуки: я, е, ё, ю.

Двузначность букв определяется слоговым принципом чувашской кириллической письменности.

Современный чувашский алфавит (буквы, выделенные цветом, используются только в русских заимствованиях):

А а	Ă ă	Б б	В в	Г г	Д д	Е е	Ё ё
Ӗ ӗ	Ж ж	З з	И и	Й й	К к	Л л	М м
Н н	О о	П п	Р р	С с	Ҫ ҫ	Т т	У у
Ӳ ӳ	Ф ф	Х х	Ц ц	Ч ч	Ш ш	Щ щ	Ъ ъ
Ы ы	Ь ь	Э э	Ю ю	Я я

	Название	IPA	Транскрипция
А а	а	/a/
Ӑ ӑ	ă	/ə/	Аь
Б б	бӑ	/b/	баь
В в	вӑ	/ʋ/	ваь
Г г	гӑ	/ɡ/	гаь
Д д	дӑ	/d/	даь
Е е	е	/ɛ/
Ё ё	ё	/jo/
Ӗ ӗ	ӗ	/ɘ/	Еь
Ж ж	жӑ	/ʐ/	жаь
З з	зӑ	/z/	заь
И и	и	/i/
Й й	йӑ	/j/	йаь
К к	кӑ	/k/	каь
Л л	лӑ	/l/	лаь
М м	мӑ	/m/	маь
Н н	нӑ	/n/	наь
О о	о	/o/
П п	пӑ	/p/	паь
Р р	рӑ	/r/	раь
С с	сӑ	/s/	саь
Ҫ ҫ	çӑ	/ɕ/	щаь
Т т	тӑ	/t/	таь
У у	у	/u/
Ӳ ӳ	ӳ	/y/	Уь
Ф ф	фӑ	/f/	фаь
Х х	хӑ	/χ/	хаь
Ц ц	цӑ	/ʦ/	цаь
Ч ч	чӑ	/ʨ/	чаь
Ш ш	шӑ	/ʂ/	шаь
Щ щ	щӑ	/ɕː/ /ɕt͡ɕ/	щаь
Ъ ъ	хытӑлӑх палли	-
Ы ы	ы	/ɯ/
Ь ь	çемçелӗх палли	/ʲ/
Э э	э	/e/
Ю ю	ю	/ju/
Я я	я	/ja/

История

Формирование чувашского алфавита на основе кириллицы и дальнейший выпуск книг на нём происходило под влиянием убежденности, что: «евангелие на чувашском наречии, но русскими буквами … вместе со сборником … поучений должны быть единственными книгами на этом наречии» По мнению Э. В. Фомина данные обстоятельства: «скорее всего, наоборот, позволили чувашскому языку за довольно-таки короткий промежуток времени стать высокоразвитым, литературным, ибо специфика богослужебных текстов проявляется в строгом, бережном и даже фетишизированном отношении церковников к слову. Это создало благоприятные условия „олитературивания“ чувашского языка, что в свою очередь не могло не сказаться на улучшении книгоиздательской деятельности».

Первый учебник чувашского языка «Сочинения, принадлежащие к грамматике чувашского языка» был отпечатан в типографии Петербургской Академии наук в 1769 году через 14 лет после выхода первой грамматики русского языка «Российской грамматики» М. В. Ломоносова.

В основу книги «Сочинения, принадлежащие к грамматике чувашского языка» легла рукопись «Сочинения на чувашском языке», высланная 14 марта 1768 года архиепископом Казанским Вениамином (в миру Василий Пуцек-Григорович) из Казани в адрес директора Российской академии наук в Санкт-Петербурге графа В. Г. Орлова. С именем Вениамина (Пуцек-Григоровича) связаны и изданные в 1775 году «Сочинения, принадлежащия к грамматике черемисскаго языка».

Составитель первой печатной грамматики чувашского языка для обозначения звуков чувашской речи взял графическую систему русской азбуки. Его чувашский алфавит состоял из 35 букв: А, Б, В, Г, G, Д, Дч, Е, Ж, З, И, I, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Х, Ч, Ш, Ь, Ы, Ъ, Ѣ, Й, Э, Ю, Я, ЬÔ, IÔ.

Из них 31 заимствована из русского алфавита, одна буква (G g) — из латинского, а три буквосочетания созданы самим автором по образцу буквосочетания в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова. В грамматике отсутствовала чёткая дифференциация в определении и обозначении звуков чувашской речи. Особенно характерно это для букв, принятых для выражения гласных звуков. Например, гласные звуки а, е, у не получили в грамматике своего буквенного выражения.

Среди историков и языковедов нет единого мнения по поводу того, где и кем была составлена рукопись первой печатной грамматики чувашского языка. Одни считают, что она составлена самим В. Г. Пуцеком-Григоровичем, другие — проповедником чувашского языка Нижегородской духовной семинарии Ермеем Рожанским, третьи считают, что грамматика является коллективным творением учащихся-чувашей Казанской духовной семинарии по заданию архиепископа В. Г. Пуцека-Григоровича. Внимание заслуживает и мнение, что автором рукописи был Михаил Ишутов из чувашского села Аттиково Свияжского уезда (теперь Козловский район Чувашии), в 60-х годах XVIII века учившийся в Спасско-Преображенской монастырской школе, которой руководил архиепископ В. Пуцек-Григорович.

Алфавиты, схожие с тем, какой использовался в первом учебнике чувашского языка, употреблялись в различных изданиях вплоть до 1867 года. Отличия были в отсутствии буквы G g, либо в использовании других диграфов.

Про попытки создания чувашского алфавита в XVIII—XIX века пишет Виталий Станьял: «Свои алфавиты составлял и применял открывший в Красных Четаях — задолго до Симбирской — чувашскую школу Николай Базилевский. Этнограф-краевед, толмач-писатель Спиридон Яндуш-Михайловский из Козьмодемьянска свой заветный алфавит хранил за иконами… „Проповедник чувашского языка“ Курмышского уезда Ермей Рожанский сумел передать чувашские речения собственной манерой письма»

В 60—70 гг. XIX века были предприняты попытки создания собственно чувашского алфавита, основанного на русской графике: Н. И. Ильминским, Н. И. Золотницким — на основе диалекта вирьял, И. Я. Яковлевым и его единомышленниками — на основе диалекта анатри. Яковлевский вариант алфавита оказался жизнеспособным — именно к нему восходит современный чувашский алфавит.

В середине 70-х гг. XIX века Н. И. Ильминским была разработата единообразная графическая система для языков народов Урало-Поволжья (марийского, удмуртского, чувашского, татарского). Для звука [y] во всех алфавитах использовалась одна и та же буква «Ӱ, ӱ», («У, у» + diaeresis). Но в дальнейшем эта буква в неизменном виде сохранилась только в марийском алфавите. В чувашском стала использоваться буква Ӳ ӳ, («У, у» + double acute), в татарском «Ү, ү», а в удмуртском она и вовсе исчезла.

Н. И. Золотницкий в выпущенных им букваре «Чуваш кнеге» от 1867 года и в календаре «Сöлдалык кнеге» использовал 32 буквы: А, Я, Э, Е, Ы, I, O, Ö, У, Ӳ, Ю, Й, Ь, П, Б, С, З, Т, Д, Ш, Ж, К, Г, Х, I, В, Р, Л, Н, М, Ч. Впервые появилась буква Ӳ ӳ, которая с тех пор закрепилась в чувашском алфавите до сегодняшнего дня. Происхождение этой буквы Ӳ ӳ связывают с рукописным написанием буквы «Ӱ, ӱ», которая, в свою очередь, является кириллической версией (транслитерацией) немецкой буквы «Ü, ü».

В 1867 году в рецензии на книгу Н. И. Золотницкого «Сöлдалык кнеге» И. Я. Яковлев указал на необходимость введения в чувашскую графику дополнительных знаков для обозначения специфических звуков чувашского языка. В 1870 году, став студентом Казанского университета, И. Я. Яковлев принял систему обучения инородцев профессора Н. И. Ильминского и приступил к разработке своей версии алфавита для чувашского языка.

По рекомендации Н. И. Ильминского И. Я. Яковлев привлек к разработке алфавита для чувашского языка студента-филолога старшего курса татарско-арабского отделения Казанского университета Василия Белилина, русского по национальности и, помимо русского, также владевшего татарским и чувашским языками, и ученика крещено-татарской школы С. Н. Тимрясова, чуваша по национальности, кроме чувашского, знавшего татарский и русский языки. Путём выездного исследования языка и устного словесного творчества чувашей Буинского уезда, в частности деревни Кошки-Новотимбаево, Симбирской губернии им удалось определить в низовом диалекте чувашского языка 45 фонем, в том числе 8 гласных и 37 согласных. При этом впервые за более чем 100 лет существования письменности ими были выделены гласный заднего ряда среднего подъема ӑ, гласный переднего ряда среднего подъема ĕ, лабиализованный гласный переднего ряда верхнего подъема ӳ, которые были обозначены графическими знаками, ъ, ь, ӳ. Для различения мягкости согласных при соответственных буквах начертан апостроф. Звонкость согласных обозначалась соответственными буквами русского алфавита. Звонкий заднеязычный согласный х начертан буквой Ҕ, звонкая переднеязычная аффриката ч — буквой д` (ад`а, по современной орфографии ача "дитя), глухая аффриката — буквой т`. Выбор букв т`, д` мотивирован тем, что аффриката ч в низовом диалекте сильно тяготеет к мягкому т`, д`.

На основе нового алфавита, составлен, по принципу фонетического транскрибирования, был написан букварь «Тъваш адизене сыръва вьренмелли кнеге» (Книга для обучения грамоте чувашских детей). Алфавит букваря содержит 47 знаков: А а Б б Б̀ б̀ В в В̀ в̀ Г г Г̀ г̀̀ Ҕ ҕ Ҕ̀ ҕ̀ Д д Д́ д́ Д̀ д̀ Е е Ж ж Ж̀ ж̀ З з З̀ з̀ И и Й й К к К̀ к̀ Л л Л̀ л̀ М м М̀ м̀ Н н Н̀ н̀ О о П п П̀ п̀ Р р Р̀ р̀ С с С̀ с̀ Т т Т́ т́ Т̀ т̀ У у Ӱ ӱ Ф ф Х х Х̀ х̀ Ш ш Ш̀ ш̀ ъ ь Ы ы.

Первый букварь И. Я Яковлева написан на языке низовых чувашей сообразно его звуковой системе. Но ввиду громоздкости и технического несовершенства знаков для практического пользования оказался неудобным. Сразу после выхода букваря И. Я. Яковлев переделал его, сократив количество букв до 27. При этом буквы, обозначающие звонкие согласные звуки, были исключены из алфавита, так как в чувашском языке глухое или звонкое произношение согласного определяется тем, в какой фонетической позиции находится этот согласный. Произведено сокращение знаков, введённых для обозначения мягких согласных звуков. Исключение составляют мягкие согласные л', н', т', у которых даже в соседстве с гласным заднего ряда мягкость сохраняется (кукӑл «пирог», мӑкӑн «мак»). Для этих мягких согласных были изображены буквы с диакритическими знаками (Ԡԡ, Ԣԣ, Ť). Буква с', заменена буквой ҫ, буква т' — буквой — Ꚋ (Т с крюком), буква й буквой ј.

На этом алфавите в 1872 был издан пробный букварь «Сыръва вьренме тьтгьнмалли кьнеке» (Книга для обучения грамоте) и «Чън тьн кьнеки» (Начальное учение православной христианской веры).

После выхода этих книг Яковлев снова пересмотрел алфавит и внес незначительные изменения: знаки ъ, ь заменил буквами ӑ, ĕ, знак ј — буквой й; буквы о, ф исключил (написание новозаимствованных или заимствуемых слов подчинил русской орфографии).

Окончательный вариант алфавита от 1873 г. был уже составлен без участия В. А. Белилина. В конце 1872 г. между И. Я. Яковлевым и В. А. Белилиным произошло расхождение во взглядах, в частности, по вопросу о переводах на чувашский язык. Белилин хотел переводить на чувашский язык произведения прежде всего классиков русской литературы. Начало же переводческой деятельности И. Я. Яковлева было связано с переводами религиозной литературы. Это оправдывалось тем, что казанское православное Братство святителя Гурия, созданное по инициативе Н. И. Ильминского, и при котором в 1875 году была учреждена Переводческая комиссия первым председателем которой также был Н. И. Ильминский, выплачивало гонорары за издание на чувашском языке только религиозных книг и букварей.

На основе новой версии алфавита в 1873 г. был издан новый букварь — «Букварь для чуваш с присоединением русской азбуки», который состоит из двух — чувашского и русского — отделов и «Предуведомления», где изложены основные правила чувашского письма и представлен новый вариант алфавита. Этот алфавит без каких-либо изменений просуществовал 50 лет. С 1873 по 1917 на данном алфавите были изданы около 687 названий книг, в том числе Псалтирь, Новый завет Библии, календари, а также учебная, научная (агрономическая, ветеринарная, медицинская, пчеловодческая) и художественная литература, в 1906—1907 на этом алфавите издавалась первая чувашская газета «Хыпар».

На примере истории создании алфавита И. Я. Яковлевым можно видеть чередование четырёх этапов:

1. определяются фонемы языка;
2. каждой фонеме сопоставляется одна отдельная своя буква, то есть реализуется фонемный принцип алфавита;
3. в рамках морфемного и/или слогового принципов письма определяются орфографические правила, позволяющие сопоставить букве сразу несколько фонем и/или аллофонов;
4. производится сокращение количества букв за счёт удаления из алфавита тех, функции которых по передаче фонем и аллофонов были присоединены другим буквам.

Н. И. Ашмарин в 1910 году подготовил к изданию первый выпуск словаря чувашского языка, при составлении которого он придерживался фонетического принципа. Поэтому при написании чувашских слов он допускал значительное отклонение от общепринятых правил, которые существовали в чувашском письме того времени. Кроме букв, входивших в состав чувашского алфавита И. Я. Яковлева, Н. И. Ашмарин пользовался дополнительными буквами О о, Ö ö для передачи звуков о, ö диалекта вирьял, Буква I i употреблена разнозвучных словах, в которых первый слог твердозвучный, а во втором слоге с нарушением закона гармонии гласных имеется и, причем согласный этого слога, стоящий пред i смягчен: валлі (валл’и), ані (ан’и); последнее слово при начертании ани, может иметь другое произношение с другим значением. Буква þ употреблена в твердозвучных словах для передачи мягкого р', который встречается в некоторых верховых говорах: каþан — вместо кайран, хыþа — вместо хăйра и т. д. Все йотованные гласные в словаре Н. И. Ашмарин передавал через сочетания йа, йу, йÿ, йе, йы, йи, йă, йĕ.

В первой половине XX в. в чувашском алфавите произошли значительные изменения, вызванные общей направленностью национальной политики Советского Союза и нацеленные на большее сближение чувашской орфографии и орфоэпии с русской:

• Постановлением 1926 года в чувашском алфавите буква Ꚋ была заменена буквой Ч, однако фактически замена произошла только в 1933 году;
• в 1933 году были включены буквы звонких согласных Б, Г, Д, Ж, З, Ц;
• в 1938 году алфавит чувашского языка был вновь пересмотрен, и было добавлено ещё 6 букв из русского алфавита: Щ, Ъ, Ь, Э, Ю, Я, но ввиду того, что мягкие Ԡ, Ԣ, Ť вполне могли быть заменены сочетаниями Ль, Нь, Ть, эти буквы были исключены из алфавита;
• в 1949 г. была добавлена 37-я буква — Ё.

Современная версия чувашского алфавита в честь И. Я. Яковлева называется Яковлевской. При этом надо делать оговорку на изменения, внесённые в чувашский алфавит в советский период российской истории.

Таблица кириллических букв, использовавшихся для записи чувашских слов, с фонетической транскрипцией

Автор неизвестен 1769 год	Н. И. Золотницкий 1867 год	И. Я. Яковлев В. А. Белилин 1872 год	И. Я. Яковлев В. А. Белилин 1872 год	И. Я. Яковлев 1873 год	Н. И. Ашмарин 1910 год	с 1949 года	Фонетическая транскрипция	Примеры
А а	А а	А а	А а	А а	А а	А а	[ a ]	ала
		Ъ ъ	Ъ ъ	Ӑ ӑ	Ӑ ӑ	Ӑ ӑ	[ ə ]	ăшă
Б б	Б б	Б б				Б б	[ b ] [ p̬ ] (b)	баобаб
		Б̀ б̀					*[ bʲ ] *[ p̬ʲ ] (bʲ)
В в	В в	В в	В в	В в	В в	В в	[ ʋ ] [ ʋː ]	ăвă ăвăн
		В̀ в̀					*[ ʋʲ ]
G g	Г г	Г г				Г г	[ g ] (k̬)	газ
		Г̀ г̀					[k̬ʲ] (gʲ)
Г г	Г̇ г̇	Ҕ ҕ					[ x̬ ] (ɣ)
		Ҕ̀ ҕ̀					[ x̬ʲ ] (ɣʲ)
Д д	Д д	Д д				Д д	[ t̬ ] (d)	домен
		Д̀ д̀					[ t̬ʲ ] (dʲ)
Е е	Е е	Е е	Е е	Е е	Е е	Е е	[ je ] [ʲe]	евĕк
IÔ	Йо					Ёё	[jo] [ʲo]
		Ь ь	Ь ь	Ӗ ӗ	Ӗ ӗ	Ӗ ӗ	[ɘ] (ɘ~ø)	ӗҫ
Жж	Жж	Жж			Жж	Жж	[ ʂ̬ ] (ʐ)	журнал
		Ж̀ж̀					[ ʂ̬ʲ ] (ʐʲ)
Зз	Зз	Зз				Зз	[ s̬ ] (z)	завод, зоопарк
		З̀з̀					*[ s̬ʲ ] (zʲ)
Ии	Ии	Ии	Ии	Ии	Ии	Ии	[ i ] [ ɨ ]	ир савни, грамматика
Іі	Ii				Іі		[ ɨ ]	революци
Йй	Йй	Йй	Jj	Йй	Йй	Йй	[ j ] [ jː ]	йăва, ейĕл ийя
Кк	Кк	Кк	Кк	Кк	Кк	Кк	[ k ] [ kː ] [ kʲ ] (c) [ kʲː ] [ k̬ ] (g) [ k̬ʲ ] (gʲ, ɟ)	кăк акка кĕрĕк лекке ака пĕкĕ
		К̀к̀					[ kʲ ] (c)
Лл	Лл	Лл	Лл	Лл	Лл	Лл	[ l ] [ lː ] [ lʲ ] [ lʲː ]	лайăх, ала аллă выля иллюминатор
		Л̀л̀	Ԡԡ	Ԡԡ	Ԡԡ		[ lʲ ]
Мм	Мм	Мм	Мм	Мм	Мм	Мм	[ m ] [ mː ]	мăйăр, ама амма
		М̀м̀					*[ mʲ ]
Нн	Нн	Нн	Нн	Нн	Нн	Нн	[ n ] [ nː ] [ nʲ ] (ɲ) [ nʲː ]	наян, ана вуннă ĕне анне
		Н̀н̀	Ԣԣ	Ԣԣ	Ԣԣ		[ nʲ ] (ɲ)
О о	O o	О о	О о	О о	О о	О о	[ o ]	океан
ЬÔ	Ö ö				Ӧ ӧ		[ ø ]
Пп	Пп	Пп	Пп	Пп	Пп	Пп	[ p ] [ pː ] [ p̬ ] (b)	пăр аппа апат
		П̀п̀					*[ pʲ ]
Рр	Рр	Рр	Рр	Рр	Рр	Рр	[ r ] [ rː ]	ара пĕрре
		Р̀ р̀			Þ þ		[ rʲ ]
С с	С с	С с	С с	С с	С с	С с	[ s ] [ s̬ ] (z) [ sː ]	сас, ăс асам, усă ассă
		С̀ с̀	Ҫ ҫ	Ҫ ҫ	Ҫ ҫ	Ҫ ҫ	[ ɕ ] [ ɕː ] [ ɕ̬ ]	çÿç виççĕ уçă
Тт	Тт	Тт	Тт	Тт	Тт	Тт	[ t ] [ tː ] [ tʲ ] [ t̬ʲ ] (dʲ) [ tʲː ] [ t̬ ] (d)	тыт паттăр тив, тевет вĕтĕ тетте атă
		Т́т́	Ťт̌	Ťт̌	Ťт̌		[ tʲ ] [ t̬ʲ ]
У у	У у	У у	У у	У у	У у	У у	[ u ]	усă
	Ӳ Ӳ		Ӳ ӳ	Ӳ ӳ	Ӳ ӳ	Ӳ ӳ	[ y ]	ӳс
		Ӱ ӱ					[ y ]	ӳс
		Ф ф	Ф ф		Ф ф	Ф ф	[ f ] [ f̬ ] (v)	штраф шкафа
Х х	Х х	Х х	Х х	Х х	Х х	Х х	[ x ] [ xː ] [ xʲ ] [ xʲː ] [ x̬ ] (ɣ) [ x̬ʲ ] (ɣʲ)	хух аххан хевте ĕххĕм ахах мехел
		Х̀ х̀					[xʲ] [ xʲ ] (ɣʲ)
						Ц ц	[ ʦ ] [ ʦː ] [ ʦ̬ ] (ʣ)	цирк революци абзацĕ
Ч ч	Чч	Т́т́	Ꚋ ꚋ	Ꚋ ꚋ	Ч ч	Ч ч	[ ʨ ] [ ʨː ] [ ʨ̬ ] (ʥ)	чун каччă ача
Дч дч		Д́ д́			Ђ ђ		[ ʨ̬ ] (ʥ)	ача
Ш ш	Ш ш	Ш ш	Ш ш	Ш ш	Ш ш	Ш ш	[ ʂ ] [ ʂː ] [ ʂ̬ ] (ʐ)	шăршлă ăшши ăшă, лаша
		Ш̀ш̀					*[ ʂʲ ],
						Щ щ	[ ʂʨ ] [ ɕ ]
ъ						ъ
Ы ы	Ы ы	Ы ы	Ы ы	Ы ы	Ы ы	Ы ы	[ ɯ ] [ ɨ ]	ырă çын
ь	ь					ь	[ ʲ ]
Ѣ ѣ
Э э	Э э	Е е	Е е	Е е	Е е	Э э	[ e ] [ ɛ ]	этем, элем
Ю ю	Ю ю					Ю ю	[ ju ] [ ʲu ] [ u ]
Я я	Я я					Яя	[ ja ] [ ʲa ] [ a ]

* Звуки, помеченные звёздочкой (астериском), не характерны для чувашского языка: не составляют минимальных пар — не фонематичны, аллофоны соответствующих фонем. В справочнике Л. П. Сергеева, в учебнике И. А. Андреева им даётся наименование фонемоид. Обозначение им даётся только в первом алфавите И. Я. Яковлева от 1872 года по принципу аналогии, с той точки зрения, что все согласные звуки в чувашском могут палатализироваться и что чувашскому языку нужна полная фонетическая орфография. Неверность предположения заставила И. Я. Яковлева изменить алфавит немедленно в том же году.

Орфография

Чувашский алфавит на русской графике от 1873 года был адаптирован под орфографические правила, созданные в 1872—1873 гг. для чувашской письменности. В начале XX века для того, чтобы сохранить звуковой облик и написание слов, заимствуемых из русского или через русский язык, в чувашскую грамматику были добавлены орфографические правила русского языка, которые распространялись только на написание и произношение заимствованных слов, а в алфавит были добавлены буквы Б б, Г г, Д д, Ж ж, З з, Ф ф, Ц ц, Щ щ, Э э, Ё ё, Ю ю, Я я, Ъ ъ, Ь ь.

Морфологический принцип

Ведущим орфографическим принципом чувашского письма является так называемый морфологический (или морфемный) принцип.

Поскольку слово складывается из морфем и в каждой из таких частей заложена определенная информация о его значении и грамматических свойствах, необходимо сохранять единообразное написание всех значащих частей слова (морфем, то есть префиксов (ни-, та-), корней и аффиксов), несмотря на различие в их произношении.

Слоговой принцип

В чувашской письменности применяется слоговой принцип, суть которого в том, что звуковое значение буквы устанавливается только с учётом соседних букв, то есть в слоге. Вследствие этого многие буквы оказываются многозначными.

Слог, образуемый сочетанием согласной и гласной букв в определенных случаях выступает в качестве единицы письма, то есть цельного графического элемента, части которого взаимно обусловлены.

Применение слогового принципа в чувашском алфавите представляет решение вопроса о передаче на письме согласных, парных по глухости-звонкости, по твердости-мягкости, а также звука [ j ], что позволило существенно сократить количество букв в алфавите, сократить длину слов путём устранения написаний с буквой й [ j ]).

Слоговой принцип получил выражение в трёх орфографических правилах чувашского языка:

• правило передачи мягкости согласных;
• правило передачи звонкости согланых к, п, с, ç, т, х, ч, ш;
• правило обозначения согласного [ j ].

Обозначение парных по твердости-мягкости согласных

Согласные звуки, парные по твердости-мягкости, имеют в чувашской письменности фонематическое значение, то есть служат для различения звуковых оболочек слов. В чувашском алфавите отсутствуют отдельные буквы для обозначения парных по мягкости-твердости согласных звуков. Например, буква Т т употребляется и для твердого, и для мягкого звука [ t ] (тыт — тет).

Отсутствие в алфавите отдельных букв для парных по твердости-мягкости согласных звуков компенсируется наличием двояких начертаний гласных звуков. Так, буквы а, о, у, э, ă, ы указывают на твердость предшествующего и последующего согласного, парного по твердости-мягкости, а буквы — я, ё, ю, е, ӗ, и, ÿ — на мягкость.

В сочетании с гласными а, о, у, э, ă, ы все согласные произносятся твердо: арман «мельница», арлан «хомяк», авлан «жениться». В сочетании с гласными я, ё, ю, е, ӗ, и, ÿ все согласные звуки произносятся мягко. При этом в отличие от русского языка смягчающее влияние гласных я, ё, ю, е, ӗ, и, ÿ распространяется как на предыдущий, так и на последующий согласный звук.

Обозначение парных по глухости-звонкости согласных

Шумные согласные к, п, с, ç, т, х, ч, ш произносятся звонко в двух положениях в слове :

1. между двумя гласными звуками (ÿсă «польза»);
2. между сонорным согласным (в, й, л, м, н, р) спереди и гласным сзади (вăйсăр «бессильный»).

Как глухое, так и звонкое произношение шумных согласных в письме обозначается одинаково. Сравните: кас [ kas ] «резать» (конечный согласный произносится глухо) — касăть [ kazatʲ ] «режет» (тот же согласный озвончается). Шумные согласные, обозначаемые в письме удвоенными буквами, произносятся глухо аппă «старшая сестра», атте «отец», ÿссăр «бесполезный», кăнттăм «неуклюжий»).

Звонкое произношение согласных к, п, с, т, ш примерно совпадает со звонкими г, б, з, д, ж в русском языке.

Обозначение согласного звука [ j ]

Согласный звук [ j ] обозначается особой буквой й только в том случае, когда слог заканчивается этим звуком, следующим за гласным (айăк, уйăр и т. п.). Во всех прочих положениях звук [ j ] вместе со следующим гласным звуком обозначается одной буквой, а именно: я — [ja], ё — [jo], е — [je], ю — [jy]. Такое значение букв я, ё, е, ю имеет место: 1) в начале слова (ял); 2) после гласных (уяв); 3) после разделительных знаков ь (тухья).

Фонемный принцип

Основное правило фонемного принципа: «Как слышим, так и пишем». Как ведущий, фонемный принцип используется, например, в сербской и белорусской орфографии.

Некоторые из современных орфограмм чувашской письменности сложились под влиянием фонетических закономерностей.

Орфографические правила для заимствованных слов

С целью сохранения звукового облика заимствованных слов используются орфографические правила русской письменности, отменяющие действие правил чувашского письма:

• смягчающее влияние гласных я, ё, ю, е, ӗ, и, ÿ не распространяется на последующий согласный звук;
• шумный согласный (к, п, с, ç, т, х, ч, ш) между двумя гласными звуками произносится глухо;
• шумный согласный (к, п, с, ç, т, х, ч, ш) между сонорным согласным (в, й, л, м, н, р) спереди и гласным сзади произносится глухо;
• для передачи звонких согласных звуков используются буквы Б б, Г г, Д д, Ж ж, З з.

В противном случае пришлось бы писать «ăкăрамматтиккă» вместо «грамматика», «орвокăрави» вместо «орфографи» и т. д.

Диакритика

Система диакритических знаков чувашского алфавита на основе русского включает четыре диакритических знака, используемых в написании шести букв Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Й й, Ё ё, Ӳ ӳ, Ҫ ҫ.

Три диакритических знака пишутся отдельно:

• бреве (в буквах Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Й й);
• диерезис (в букве Ё ё);
• двойной акут (в букве Ӳ ӳ).

Один диакритический знак пишется слитно:

• седиль (в букве Ҫ ҫ).

Двусистемность чувашского письма кириллицей

В современной чувашской письменности, начиная с первой половины XX века, параллельно существуют две системы письма — чувашская и русская — каждая из которых подчиняется своим грамматическим правилам. Чувашская система используется в написании собственно чувашских слов, русская — для заимствованных слов из русского, либо посредством русского языка. Гипотетически возможна ситуация, когда в одном чувашском предложении могут оказаться слова которые пишутся одинаково, но читаются по-разному, либо пишутся по-разному, но читаются одинаково.

Двусистемность чувашского письма ведёт к тому, что заимствуемые из русского, либо посредством русского языка слова внедряются в чувашский язык без фонетических изменений, искажая фонетическую систему чувашского языка. По мнению доктора филологических наук Н. П. Петрова устранить эту проблему можно лишь пересмотрев существующую систему чувашской графики.

Компьютерные технологии

У 33-х букв русского алфавита, включённых в чувашский алфавит, кодировка символов совпадает с кодировкой аналогичных букв русского алфавита. В стандарте Юникода версии 3.2, принятого в 2002 году, были определены коды и для четырёх кириллических букв (8 компьютерных символов) чувашского алфавита Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ, отсутствующих в русском алфавите.

Кодировки

Четыре пары дополнительных букв чувашского языка располагаются в наборах символов и кодовых страницах следующим образом:

Символ	HTML	Latin 1+A	Unicode	UTF-8	CP1251(чув.)	CP866(чув.)
Ӑӑ	Ӑ ӑ	Ă ă	4D0 4D1	D3.90 D3.91	8C 9C	F2 F3
Ӗӗ	Ӗ ӗ	Ĕ ĕ	4D6 4D7	D3.96 D3.97	8D 9D	F4 F5
Ҫҫ	Ҫ ҫ	Ç ç	4AA 4AB	D2.AA D2.AB	8E 9E	F6 F7
Ӳӳ	Ӳ ӳ	Ÿ ÿ	4F2 4F3	D3.B2 D3.B3	8F 9F	F8 F9

Примечание: столбец Latin 1+A часто используется в виду того, что его использование исключает проблемы с отображением символов в различных браузерах и операционных системах, поскольку встроенные шрифты могут не содержать в полном составе символы кириллицы чувашского алфавита.

При кодировке страницы windows-1251 буквы кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ не отображаются.

Шрифты

«Самопальные» шрифты, не совместимые с Юникод

Во второй половине 90-х гг. XX в. для набора чувашских текстов на компьютере «народные умельцы» переделывали проприетарные шрифты, перерисовывая глифы букв Ё ё, Ъ ъ и глифы знаков «+», «=», «_», «-», «/», «\» на глифы дополнительных букв чувашского алфавита Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ. При этом коды прежних и новых глифов совпадали. Во всех шрифтах, не совместимых со стандартом кодирования символов Юникод, нарушен принцип Юникода — однозначное соответствие символов кодам. При этом одни и те же буквы в одних шрифтах кодируются иначе, чем в других.

Поскольку операционные системы Windows 95 и Windows 98 поддерживают Unicode лишь на уровне кодовых страниц, то создание шрифтов, не совместимых со стандартом кодирования символов Юникод, на тот период представлялось вполне разумным. Наибольшее распространение получили шрифты TimesET Chuvash и Times New Roman Chuv. Шрифты Eurasian для Windows, также не совместимые с Юникод, но включающие символы букв алфавитов башкирского, бурятского, калмыцкого, киргизского, монгольского, татарского, туркменского, уйгурского и чувашского языков и требующие дополнительной установки отдельной национальной раскладки клавиатуры, распространения не получили.

Некоторые из рассматриваемых шрифтов выложены для бесплатного скачивания на Официальном портале органов власти Чувашской Республики «[cap.ru/ CAP.ru]».

По настоящий день основными шрифтами, используемыми органами государственной и муниципальной власти Чувашской Республики при наборе чувашских слов, являются шрифты гарнитуры TimesET Chuvash. Шрифты были созданы 25 декабря 1999 года на основе файлов TIMETN.TF1, TIMETB.BF1, TIMETI.TF1, TIMETT.BF1 интеллектуальные права на которые принадлежат Atech Software, Carlbad CA (1991). Автор шрифтов гарнитуры TimesET Chuvash не известен. Лицензионные условия использования шрифтов также не известны.

В настоящее время практически на всех используемых компьютерах установлены операционные системы, поддерживающие стандарт Юникод, для которых могут быть предложены иные решения, нежели шрифты, нарушающие принятое в стандарте Юникод кодирование символов. К тому же на использование указанных шрифтов не получены соответствующие лицензии.

Для сравнения приводятся снимки кодовых таблиц шрифтов Times New Roman и TimesET Chuvash. Как видно из снимков, в одной и той же позиции с кодом 002B в шрифтах размещаются разные символы.

Буквы кириллицы: Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ уже имеются в шрифтах Times New Roman версии 5.01 и выше в операционной системе Windows Vista и новее.

Универсальные (Юникодовские) шрифты

Среди сотен компьютерных универсальных шрифтов достаточно высокого качества, содержащих буквы кириллицы и спроектированных профессиональными художниками шрифта, как для набора текстов, так и для акцидентного применения — рекламы, вывесок, указателей и т. п., буквы кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ включают только проприетарный шрифт без засечек Microsoft Sans Serif (начиная с версии 1.41) и свободный шрифт с засечками Linux Libertine, что явно не достаточно.

Установить шрифты Microsoft Sans Serif (начиная с версии 1.41) и Linux Libertine на всех компьютерах, на которых потенциально может возникнуть потребность набора или чтения текстов на чувашском языке, не возможно. Об этом в интервью журналу «Националь» от 2 марта 2005 г. говорил ещё и Президент Чувашской Республики Н. В. Фёдоров: «В чувашском алфавите имеются четыре буквы, которые компьютерные программы многих пользователей не расшифровывают. Данный фактор становится барьерным в случае, если по электронной почте на родном языке общаются между собой, допустим, чуваши, проживающие в Чувашской Республике и где-то в другом регионе Российской Федерации, другой стране. У одного пользователя есть подходящий шрифт, у другого — нет, в результате чувашский текст на компьютерном экране становится абсолютно нечитаемым. Можно, разумеется, постараться всех оснастить необходимой шрифтовой программой. Но это практически очень сложно сделать».

Даже если бы шрифты Microsoft Sans Serif (начиная с версии 1.41) и Linux Libertine и были установлены на большинстве компьютеров, эти шрифты не являются шрифтами, используемыми по умолчанию компьютерными программами, какими являются Times New Roman, Arial, Verdana, Courier New. А значит, конечным пользователям придётся настраивать каждую программу в отдельности (например, браузеры) для корректного отображения чувашских слов.

Помимо Microsoft Sans Serif (начиная с версии 1.41) и Linux Libertine существуют и другие шрифты, включающие символы четырёх букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ. Но они весьма низкого качества по техническому исполнению, либо по дизайну.

Буквы кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ присутствуют в проприетарных универсальных шрифтах:

• Microsoft Sans Serif (версии 1.41 и выше)
• Arial Unicode MS
• MS Mincho
• Code2000
• Palatino Linotype (включает символы букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ, кроме ӗ)

Буквы кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ присутствуют в свободных универсальных шрифтах:

• Linux Libertine
• Caslon Roman (символы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ содержит только шрифт Monospace)
• GNU Unifont
• Charis SIL
• Doulos SIL
• Thryomanes
• Free UCS Outline Fonts
• DejaVu
• PT Sans, PT Serif, PT Mono
• Ораниенбаум

По причине ограниченной поддержки восьми символов букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ в современных компьютерных шрифтах, вместо этих символов стали использоваться внешне похожие символы букв кириллицы и латиницы (в скобках указаны коды символов в Юникоде):

• 1 буква (2 компьютерных символа) кириллицы:
  1. Ў (U+040E);
  2. ў (U+045E).
• 5 букв (10 компьютерных символов) латиницы:
  1. Ă (U+0102);
  2. ă (U+0103);
  3. Ĕ (U+0114);
  4. ĕ (U+0115);
  5. Ç (U+00C7);
  6. ç (U+00E7);
  7. Ÿ (U+0178);
  8. ÿ (U+00FF);
  9. Ỹ (U+1EF8);
  10. ỹ (U+1EF9).

Например, в таблице раскладок для самодельных чувашских шрифтов, размещённой на Официальном портале органов власти Чувашской Республики «CAP.ru» используется латинская буква Ỹ ỹ.

В чувашском разделе онлайновой энциклопедии «Википедия», на сайте [www.chuvash.org/ Chuvash.org], а также на других сайтах администратором или владельцем которых является Николай Плотников, используются следующие символы для четырёх специфических букв чувашского алфавита: символы трёх букв латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç и одной буквы кириллицы Ӳ ӳ. В том случае, если пользователи этих сайтов не имеют возможности набирать тексты с помощью этих символов, им предложено использовать буквы кириллицы А а, Е е, С с вместо букв латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, букву кириллицы «У, у» вместо буквы кириллицы Ӳ ӳ, либо пользоваться только буквами латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ.

В итоге, для написания одной буквы чувашского алфавита, стали использоваться разные компьютерные символы (например, для написания одной буквы Ӳ ӳ используются четыре буквы: Ӳ ӳ, Ў ў, Ÿ ÿ, Ỹ ỹ), символы которых в Юникоде имеют разные коды. Подобная ситуация резко ограничивает возможности создания систем проверки правописания для чувашского языка, систем поиска в Интернете и на локальных компьютерах. Например, если в чувашском разделе Википедии задать поиск статей по ключевому слову Çĕрпÿ, то программа их не найдёт, так как в Википедии вместо Ÿ ÿ, используются символы Ӳ ӳ — Çĕрпӳ. Обратная ситуация с сайтами государственных и муниципальных органов власти Чувашской Республики в доменной зоне Cap.ru, на которых вместо Ӳ ӳ, используются символы Ÿ ÿ, Ỹ ỹ и Ў ў.

Таким образом, применительно к чувашской письменности можно констатировать отсутствие общедоступных шрифтов профессионального качества, которые поставляются в составе операционных систем. Похожая проблема существует и у других российских народов. По мнению Э. Л Якупова логичным в такой ситуации представляется следующее решение: «Государство заказывает разработку комплекта общенациональных шрифтов и выкладывает их в сеть. Кроме того, желательно, чтобы эти шрифты включались в локализованные операционные системы, распространяемые на территории России. Данные шрифты должны как минимум поддерживать все языки с числом говорящих свыше 10 тыс. человек».

Межведомственная комиссия по чувашскому языку рекомендовала для печати на чувашском языке вместо букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ использовать схожие по начертанию буквы латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ, которые присутствуют в распространённых компьютерных шрифтах, включены в набор символов Windows Glyph List 4. Использование в чувашской кириллической письменности букв латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ порождает проблему сортировки в алфавитном порядке, но и с сортировка букв кириллицы не во всех программах (например, в Microsoft Word 2007) проводится достаточно корректно.

Среди указанных четырёх букв латиницы есть внешние отличия в написании между буквами Ӳ ӳ и Ÿ ÿ. Поскольку рекомендации Межведомственной комиссии по чувашскому языку касаются только компьютерных символов для букв чувашского алфавита, то в рукописных текстах написание буквы Ӳ ӳ не требует изменений. К тому же, в текстах на чувашском языке редко встречается прописная Ӳ (Ÿ). Во-вторых, в башкирском и татарском алфавитах для звука [y] используется буква Ү ү, похожая на Ÿ ÿ без умлаута. В третьих, в алфавитах различных народов для передачи звука [y] принято использовать буквы с диакритическим знаком умлаут, как в букве кириллицы Ӱ ӱ и букве латиницы Ü ü, а не двойным акутом как в букве Ӳ ӳ. Следует учесть и тот факт, что на экране монитора знак двойного акута, используемый в букве Ӳ ӳ, становится похожим на умлаут или макрон (в зависимости от используемого шрифта).

Раскладки клавиатуры

См. также: Чувашские раскладки клавиатуры

Существующие раскладки клавиатуры для чувашского алфавита на основе русского созданы на основе раскладки ЙЦУКЕН (Русская) и помимо 33 букв русского алфавита включают либо буквы кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ, либо буквы латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ.

Интернет

Чувашский алфавит на основе кириллицы, используемый при размещении текстов в Интернете, помимо 33 букв кириллицы русского алфавита использует 4 буквы латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ, что вызвано отсутствием символов для букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ в компьютерных шрифтах Times New Roman, Arial, Calibri, Cambria, Verdana, Courier New и др., а также отсутствием символов этих букв в наборах символов Windows-1251 и Windows Glyph List 4.

Критика

Критика чувашского алфавита на русской графике имеет столетнюю историю. Как и в критике алфавитов на арабице и на латинице здесь можно выделить несколько предпосылок-факторов:

• исторический;
• культурный;
• фонетический;
• орфографический;
• графический;
• педагогический;
• двусистемность;
• компьютерный.

Современный чувашский алфавит на русской графике есть реализация идей православного миссионера и просветителя Н. И. Ильминского: «Применение русского алфавита для инородцев Ильминскому представлялось предметом первостепенной и принципиальной важности. Дать инородцам русский алфавит для него значило приобщить их к ассимилирующей и растворяющей с русским народом русской культуре, то есть в его глазах русский алфавит для инородцев должен был являться могущественным средством скорейшего слияния их с русским народом».

Критики чувашской кириллицы указывают на чувашский кириллический алфавит как на эффективный инструмент для русской ассимиляции чуваш. Замена чувашского алфавита, заимствованного от русских, латинским, являющимся, по словам А. П. Милли, интернациональным, ослабит ассимилирующее влияние русской культуры и способствует вхождению чуваш в единое пространство западной цивилизации. В своём докладе А. П. Милли отмечает, что западная культура с её толерантностью и общечеловечностью может гарантировать сохранность и дальнейшее развития у чуваш их ценных национальных особенностей.

Качественные характеристики используемой системы письма выражаются, в том числе, в её способности отражать фонетические особенности устной речи. Если алфавит не позволяет с достаточной точностью записывать устную речь, то он либо реформируется, либо от него отказываются, как это произошло с древнечувашским алфавитом на основе арабицы.

Несовершенство современной чувашской орфографии, предложенной И. Я. Яковлевым в конце XIX века и адаптированной им под свою версию чувашского алфавита от 1873 года, по мнению Анатолия Кипеча, не позволяет с достаточной точностью записывать устную чувашскую речь: «çырулăха вĕренме йышăсанах йывăрлăхсем сиксе тухма пуçлаççĕ. Пĕтĕм тĕнчешĕн „Пиге“ — „Pige“ пулсан, чăвашсемшĕн вара — „Пике“, „Азамат“ — „Асамат“, „Алга“ — „Алка“… Сăмах мĕнле илтĕнет, çавăн пек çыраймастпăр» (при изучении чувашской письменности возникают сложности. Для всего мира «Пиге» — «Pige», то для чуваш — «Пике», «Азамат» — «Асамат», «Алга» — «Алка»… Не пишем так, как слово слышится). Русская графика, по его мнению, не подходит для чтения и письма на чувашском языке. Решение данной проблемы А. Кипеч видит в использовании чувашской латиницы.

Герольд Лукоянов также считает, что использование алфавита на латинской графике позволит отказаться от правил современной чувашской орфографии: «калатпăр кужак, Адăл, кагай — çыратпăр кушак, Атăл, какай» (говорим кужак, Адăл, кагай — пишем кушак, Атăл, какай).

Педагог-пенсионер из деревни Сеньял Батыревского района Чувашской Республики Анисия Ермошкина обращает внимание на проблему схожести графики чувашского и русского языков, создающую дополнительные трудности при изучении чувашского и русского языков для чувашских детей, поскольку одинаково написанные слова в чувашском и в русском языках читаются по-разному, и наоборот, одинаково произносимые слова в чувашской письменности пишутся иначе, чем в русской: «Сăмахсене асăрхăр: ил, им, мел, пир, тир, тип, пил. Çак сăмахсене мĕнле чĕлхепе вуларăр? Паллах, чăваш сăмахĕсем хушшинче вĕсем урăхла вуланаççĕ, вырăс вулавĕнче çак сăмахсен çемçелĕхĕ çухалать» (Обратите внимание на слова ил, им, мел, пир, тир, тип, пил. Вы на каком языке их прочитали? На чувашском языке они читаются иначе, чем на русском. В русском письме эти слова теряют свою мягкость).

Следует отметить, что и для русских детей изучение чувашского языка также порождает трудности именно из-за схожести графики чувашского и русского алфавитов при сохранении существенных различий в грамматике языков.

Анисия Ермошкина пишет, что чувашские дети в большинстве своём владеющие русским языком и изучающие чувашский язык, учась в русской школе, начинают читать и писать чувашские слова по правилам русской грамматики: «Вырăс чĕлхин витĕмне пула чăваш сăмахĕсене те вырăслатса çыра пуçларĕç» (под влиянием русского языка чувашские слова стали писать по-русски). Причину этого она видит в русской графике чувашского алфавита: «Вырăссен кириллици чăваш чĕлхин тĕп паллине — сингармонизм саккунне — аркатнине палăртать» (русская кириллица рушит основное правило чувашского языка — закон сингармонизма). Сохранение подобной ситуации, по мнению А. Ермошкиной, способствует русификации чуваш. Выход из сложившейся ситуации она видит в использовании чувашского алфавита на латинской графике: «Чăваш çырăвĕ латиница çине куçсан чăваш чĕлхине вĕренесси самаях çăмăлланĕччĕ» (если чувашская письменность перейдёт на латиницу, то изучение чувашского языка облегчится).

Доктор филолог. наук Н. П. Петров несовершенство чувашского алфавита на основе русской графики видит в двусистемности чувашского письма, сложившейся в первой половине XX века: «Несовершенство обнаруживает себя в двуязычной ситуации, когда заимствуемые из русского языка слова внедряются в чувашский язык без фонетических изменений. Фонетическая система чувашского языка не соответствует фонетической системе русского языка. Несоответствие наблюдается как в области вокализма, так и в области консонантизма. Согласные звуки, обозначаемые теми или иными буквами, в собственно чувашских словах и в словах новозаимствованных произносятся неодинаково как по твердости и мягкости, так и по глухости и звонкости. Устранение этих несоответствий требует пересмотра существующей системы чувашской графики, возможно, пополнения алфавита новыми буквами или изменения значения существующих букв». Реформа существующего кириллического чувашского алфавита и изменение традиции письма, по словам Н. П. Петрова, усложняют овладение навыками письма и раздражают население. Поэтому не следует пытаться «улучшать» имеющийся алфавит.

С распространением компьютерных технологий возникла проблема использования чувашского алфавита на основе кириллицы при работе с компьютерными программами и в Интернете. Суть проблемы в том, что не все буквы этого алфавита чувашского языка включены в распространённые компьютерные шрифты Times New Roman, Arial, Calibri, Cambria, Verdana, Courier New, в наборы символов Windows-1251 и Windows Glyph List 4. Компьютерные программы, использующие только указанные шрифты и/или по умолчанию отображающие только символы из указанных наборов, не отображают отсутствующие в шрифтах и/или наборах символы букв чувашского алфавита. Большинство популярных компьютерных программ именно таковыми и являются.

Временным решением этой «компьютерной» проблемы алфавита является рекомендация Межведомственной комиссии по чувашскому языку использовать для печати на чувашском языке вместо букв кириллицы Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ, Ӳ ӳ схожие по начертанию буквы латиницы Ă ă, Ĕ ĕ, Ç ç, Ÿ ÿ.

Поскольку все символы букв чувашского алфавита на латинице присутствуют во всех широко используемых компьютерных шрифтах, таких как Times New Roman, Arial, Calibri, Cambria, Verdana, Courier New, а также входят в набор символов Windows Glyph List 4, то часть чувашских пользователей в качестве решения «компьютерной» проблемы алфавита выбрала чувашский алфавит на основе латиницы.

Чувашский алфавит на основе латиницы

Рассмотренные выше проблемы чувашского алфавита на русской графике явились предпосылками распространения чувашского алфавита на основе латиницы.

Чувашский алфавит на основе латиницы в настоящее время в основном используется в Интернете при создании сайтов и общении пользователей, а также немецкими, венгерскими, финскими и турецкими исследователями чувашского языка.

История

Начиная с XVIII века латиница применяется исследователями чувашского языка для записи чувашской лексики.

Шведский офицер Филипп Иоган Табборт фон Страленберг (1676—1747 гг.), попав в плен в битве под Полтавой в 1709 году, в течение 13 лет жил в России, занимаясь изучением языков российских народов, в том числе и чувашского. После возвращения в Швецию в 1730 году Страленберг выпускает книгу о России, в которой даёт список из 29 чувашских слов, записанных им у чуваш-вирьял. Первые чувашские слова, которые были напечатаны в бумажной книге, были написаны латиницей: pärr (пĕрре), ychi (иккĕ), vitsi (виççĕ), twata (тăваттă), bclich (пиллĕк), olta (улттă), jithy (çиччĕ), jjylem (саккăр), bokur (тăххăр), wonn (вуннă), jack (сак), karuhoc (кантăк), jukru (çăкăр), alln (алă), jokula (сухал), kukru (кăкăр), kole (хул), giera (чĕре), ohra (ура), köls(куç), juas (çăвар), kuell (хĕвел), ziurd (çурт), boss (пуç), kimsa (сăмса), jyss (çÿç), kann (кун), kaspolat (çĕр, каç пулать).

Из работ Сталенберга в Западной Европе впервые узнают о чувашском языке.

В начале XX века идея перехода на латинский алфавит неоднократно выдвигалась чувашской интеллигенцией. Гатчель в газете «Канаш» размещал статьи, в которых обосновывал переход на латиницу. На заседании общества от 24 мая 1922 году известный краевед Алексей П. Милли представил доклад «О замене существующего чувашского алфавита латинским», который получил большой резонанс среди слушателей

В конце XX века идея перехода на латинский алфавит вновь была поддержана частью чувашской интеллигенции.

В 1992 году на чувашской латинице было напечатано несколько статей в газете «Avan-i». президент Чувашской Республики Н. В. Фёдоров в интервью журналу «Националь» от 2 марта 2005 года вспомнил этот факт: «одна чувашская газета, выпускаемая молодым талантливым писателем Борисом Чиндыковым, в девяностые годы в качестве эксперимента попробовала печататься на латинице, но быстро прекратила эксперимент, поскольку для читателей латинский шрифт оказался слишком неудобным, трудночитаемым. Народу латиница не понравилась»

На чувашской латинице дублировалось название газеты «Аталану», выходившей в 1993 году и главным редактором которой был Н. Е. Лукианов. В 1996 году в чувашской республиканской газете «Хыпар» печатались статьи, написанные на чувашской латинице. Название, выходившей в 2003 году газеты «Hamăr yal», главным редактором которой был И. А. Иванов, писалось на чувашской латинице

В 1997 г. доктор филолог. наук В. И. Иванов выпустил сборник своих статей «Çĕршывĕ аслă, халăхĕ ăслă», в котором была статья «Kalajmarăm kalas samahă», написанная им в 1996 году для газеты «Хыпар».

В 1990-е годы на страницах сайта [www.chuvashia.com/media/cap/chuvash/main.asp Chuvashia.com] размещались новости, написанные латинской версией чувашского алфавита. В настоящее время эти новости удалены. Ссылка на веб-страницу сохранилась на сайте [www.peoples.org.ru/chuvash.html «Языки народов России в Интернете»].

В интервью журналу «Националь» от 2 марта 2005 г. президент Чувашской Республики Н. В. Фёдоров на вопрос о возможности перехода чувашского алфавита на латиницу ответил, что её применение в компьютерном общении по электронной почте между пользователями разных стран запрещать просто бессмысленно: «А почему бы не „и кириллица, и латиница“? … Кому-то удобнее латиница, у него в компьютере только латинский шрифт — пусть пользуется латиницей»

Диакритика

В чувашском алфавите на основе латиницы семь букв с диакритикой: Ă ă, Ĕ ĕ, Š š, Č č, Ü ü, Ş ş, Ž ž, в написании которых используют четыре диакритических знака:

• бреве (в буквах Ă ă, Ĕ ĕ);
• гачек (в буквах Š š, Č č, Ž ž);
• диарезес (в букве Ü ü);
• седиль (в букве Ş ş).

Одинаково выглядящие диакритические знаки могут иметь разное значение, название и статус в различных языках и системах письма. Тем не менее, складывается определённые общие правила использования диакритических знаков при создании букв для тех или иных звуков, что мы можем видеть и в существующих классификациях диакритических знаков, в практике создания новых алфавитов и в стандартах транслитерации алфавитов.

Для обозначения одного звука [y] в кириллице используется 3 буквы: Ү ү в башкирском и татарском, Ӱ ӱ, (У у + diaeresis) в марийском, алтайском, гагаузском, коми-язьвинском, хантыйском и хакасском языках, Ӳ ӳ (У у + double acute) в чувашском. В латинских же алфавитах звук [y] передаётся одной буквой Ü ü (Ü ü + diaeresis), где диакритический знак диарезес указывает на изменившееся («смягчившееся») произношение гласной.

Диарезес используется в немецкой и французской письменностях; заимствован финским (ä, ö), венгерским, турецким (ö, ü), словацким (ä), албанским (ë), эстонским (ä, ö, ü), исландским (ö) алфавитами, входит в состав русской и белорусской буквы Ё ё, украинской буквы Ї ї.

Ü ü в немецком алфавите обозначаем умлаутированный гласный звук аналогичный звуку, обозначаемому буквой Ю ю в русском слове «мюсли», и звуку, обозначаемому буквой Ӳ ӳ в чувашском кириллическом алфавите.

В чувашском алфавите в букве Ӳ ӳ используется диакритический знак double acute. Название диакритического знака double acute на русский язык переводится как «венгерский умляут», так как в венгерском языке буквы Ő ő и Ű ű означают долгие варианты звуков, выражаемых венгерскими же буквами Ö ö и Ü ü. Причём венгерская Ü ü передаёт тот же звук [ y ], что и немецкая буква Ü ü.

В Международном стандарте ISO 9 чувашской кириллической букве Ӳ ӳ сопоставлена буква латиницы Ű ű. В латинских алфавитах (немецком, венгерском и т. д.) звук [y] передаётся буквой Ü ü. В чувашской латинице для передачи звука [y] также используется буква Ü ü.

Диграфы

В чувашском алфавите на латинице йотованные гласные передаются через сочетания ja, ju, jÿ, je, jy, ji, jă, jĕ. Данный способ записи йотованных гласных использовался ещё Н. И. Ашмариным при подготовке словаря чувашского языка. Он передавал йотованные гласные через сочетания йа, йу, йӳ, йе, йы, йи, йă, йĕ. .

Компьютерные технологии

Все символы букв чувашского алфавита на латинице присутствуют во всех широко используемых компьютерных шрифтах, таких как Times New Roman, Arial, Calibri, Cambria, Verdana, Courier New, а также входят в набор символов Windows Glyph List 4.

Раскладки клавиатуры

См. также: Чувашские раскладки клавиатуры

Для чувашского алфавита на основе латиницы предложены компьютерные раскладки на основе латинских раскладок QWERTY и Colemak.

Интернет

Группа пользователей чувашской сферы Интернета при создании сайтов, ведении блогов и в общении через мессенджеры использует чувашскую латиницу.

Критика

В газете «Чебоксарские новости» от 25 июня 1992 г. вышла статья Ипполита Иванова «Не уподобляться флюгеру» в которой автор отказывал чувашам в самой возможности иметь алфавит на основе латинской графики по причине отсутствия у чуваш давних связей с латинской культурой: «Недавно газета „Аван-и“ предложила перевести чувашскую графику на латинский алфавит. Такое нововведение, может быть, имеет какой-либо смысл для тех народов, у которых существуют давние связи с латинской культурой, но ведь этого нельзя сказать про чувашей».

В газете «Советская Чувашия» от 16 сентября 1992 г. со статьёй «Алфавит не меняют как перчатки» выступил один из главных критиков идеи массового перевода чувашской письменности с русской на латинскую графику И. А. Андреев. Все его аргументы можно свести к трём: кириллический, экономический и русский.

И. А. Андреев считает, кириллица больше отвечает фонетическим особенностям чувашского языка, нежели латиница, поскольку позволяет обходиться без диграфов (например, без ja, ju, je, jo, соответствующих буквам кириллицы Я я, Ю ю, Е е, Ё ё) и без букв с диакритическими знаками (например, без Č č, Š š, Ž ž, соответствующих буквам кириллицы Ч ч, Ш ш, Ж ж).

Переход на латинизированный чувашский алфавит, по мнению И. А. Андреева, неизбежно потребует замену полиграфической базы типографий, перепечатку существующих чувашеязычных учебников, переподготовку кадров, что увеличит расходы бюджета Чувашской Республики и отрицательно скажется на экономике республики.

Русский фактор в проблеме выбора между алфавитом на русской либо латинской графике представлен пятью аспектами:

1. исторический: «чувашская письменность с самого своего зарождения (с XVIII века) развивается на русской графической основе»;
2. культурный: «переход на латиницу неизбежно ляжет барьером между чувашской и русской культурой»;
3. языковой: «реальностью для нас остается чувашско-русское двуязычие. Следовательно, и письменность наша должна сохранить нынешнюю графическую основу»;
4. педагогический: «перевод чувашской письменности на латиницу не может не затруднить изучение детьми русского языка в школе. Представьте себе такую ситуацию, когда ребёнок слова типа парта, ручка, пальто, костюм, завод, аванс и т. д. по-чувашски будет писать латинскими буквами, а по-русски — буквами кириллицы. А ведь таких общих слов в чувашском языке сотни и тысячи, притом многие из них обиходные, повседневные»;
5. политический, связываемый И. А. Андреевым с опасностью роста влияния идей пантюркизма и панисламизма среди чуваш, через латинизированный алфавит: «смена письменности означает окончательную перемену ориентации не только в культурной сфере, но и в политике в целом».

Современные критики в первую очередь указывают на то, что современным носителям чувашского языка, обучавшимся в школе чтению и письму на чувашском языке через кириллический алфавит, чтение и письмо на чувашской латинице будет даваться с определённой сложностью. Во-вторых, по их мнению, недостатком чувашской латиницы является использование диграфов ja, ju, je, jo вместо кириллических букв Яя, Юю, Ее, Ёё. Третий аргумент связан с отсутствием в истории чувашского письма традиции письма латиницей.

Транслитерация чувашского алфавита

Существуют правила транслитерации букв как между чувашскими алфавитами (рунического в кириллический и обратно, кириллического в латинский и обратно), так и букв чувашских алфавитов буквами русского и английского.

Транслитерация буквами русского алфавита

Передача чувашских слов, географических названий, фамилий и имён людей буквами русского алфавита определяется правилами фонетической и побуквенной систем. На практике в одном и том же слове могут использоваться как фонетические, так и побуквенные правила. Например, чувашское Çеçпĕл в русском языке пишется как Сеспель, хотя фонетически должно быть Щещпель, а побуквенно — Сеспел.

Транслитерация чувашского кириллического алфавита на латиницу

Создано несколько вариантов транслитерации чувашского кириллического алфавита на латиницу. Наибольшее распространение получили ГОСТ 7.79—2000, ISO 9, системы транслитерации Библиотеки Конгресса США, система транслитерации, используемая в базе данных по географическим названиям, поддерживаемой Институтом эстонского языка, системы романизации BGN/PCGN.

ГОСТ 7.79-2000

Межгосударственный стандарт ГОСТ 7.79-2000 введен в действие Постановлением Государственного комитета Российской Федерации по стандартизации и метрологии от 4 сентября 2001 г. № 371-ст непосредственно в качестве государственного стандарта Российской Федерации с 1 июля 2002 г. взамен ГОСТ 16876-71. ГОСТ 7.79—2000 представляет собой аутентичный текст ИСО 9—95 «Информация и документация. Транслитерация кириллических букв латинскими. Славянские и неславянские языки»

ГОСТ 7.79-2000 устанавливает две системы транслитерации чувашского кириллического алфавита латинскими буквами:

• с использованием диакритики (система А);
• с использованием буквосочетаний (система Б).

Транслитерация с использованием диакритики (система А) является строгой транслитерацией, при которой замена каждого знака исходного текста осуществляется только одним знаком латиницы. Она задает единое для всех языков отображение расширенного кирилловского алфавита на расширенный латинский алфавит.

Заглавные (прописные) буквы кирилловских алфавитов транслитерируют соответствующими заглавными (прописными) буквами латинского алфавита, строчные буквы транслитерируют строчными. Не допускается заменять заглавные (прописные) буквы с диакритическими знаками буквами без диакритики.

Для кирилловской буквы Ц установлены два варианта транслитерации: Ц передается либо латинской С, либо сочетанием CZ. Рекомендуется употреблять С перед буквами I, Е, Y, J, а в остальных случаях — CZ.

Обратный переход от транслитерированного текста по системе А к исходному предполагает замену на кирилловскую букву сначала трехсимвольных сочетаний, затем двухсимвольных и, наконец, одиночных букв.

Транслитерация с использованием буквосочетаний (система Б) является ослабленной транслитерацией при которой замена знаков исходного текста осуществляется сочетаниями двух или более знаков латиницы. Она задает для каждой кирилловской буквы представление в виде одной буквы основного (ограниченного) латинского алфавита или в виде такого сочетания букв, которое не может встретиться в тексте иначе чем при представлении данной буквы.

В состав используемых для транслитерации букв входят: а, b, с, d, е, f, g, h, i, j, k, l, m, n, o, p, q, r, s, t, u, v, w, x, y, z, ’ (апостроф), `(слабое ударение), а также знаки препинания и специальные знаки, используемые распространенными массовыми печатающими устройствами.

Однозначная обратимость транслитерации по системе Б обеспечивается специфическим употреблением латинских букв h, у, с и символа `. Буквы h, у не означают сами по себе никаких кирилловских букв и употребляются только в буквосочетаниях.

Обратный переход от транслитерированного текста по системе Б к исходному предполагает замену на кирилловскую букву сначала трехсимвольных сочетаний, затем двухсимвольных и, наконец, одиночных букв.

Система транслитерации с использованием буквосочетаний для чувашского языка должна быть установлена отдельным (национальным) стандартом.

При транслитерации заглавных (прописных) букв буквосочетанием в транслитерированном тексте заглавный (прописной) вариант выбирается только для первой буквы сочетания, если в данном слове имеются строчные. Если все буквы исходного слова заглавные (прописные), то в транслитерированном слове заглавными пишут все буквы сочетания.

Арабские цифры 0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 при транслитерации сохраняются без изменений.

Римские цифры I, V, X, С, М, L, D и их комбинации транслитерации не подлежат. Они должны быть выделены из транслитерируемого текста специальными указателями.

Использование системы А или Б определяет орган, производящий транслитерацию, и это должно быть указано в сопроводительных материалах к документу. В составе одного документа следует использовать только одну систему, либо каждый раз вид транслитерации оговаривать особо и обозначать специальными указателями в тексте. Исключение из этого правила делается только для документов, в которых цитируются тексты, транслитерируемые в другом (цитируемом) документе, с указанием источника цитирования.

Транслитерированный текст на машиночитаемых носителях должен быть снабжен указателями, определяющими его границы, исходную письменность и способ транслитерации.

Небуквенные знаки письма (знаки препинания и др.) при транслитерации сохраняются, как правило, без изменения. При отсутствии нужных символов в печатающем устройстве используют символы, предусмотренные ГОСТ 27465, при этом допускается:

• изменять вид кавычек (вместо открывающих строчных кавычек использовать подстрочные кавычки либо надстрочные кавычки, а вместо закрывающих строчных кавычек использовать надстрочные кавычки);
• заменять тире дефисом, окруженным с двух сторон пробелами;
• заменять многоточие тремя последовательными точками;
• заменять символ номера знаком # или сочетанием No.

Не допускается заменять верхние кавычки двумя апострофами или двумя ударениями, а нижние — двумя запятыми.

Сравнительный анализ систем транслитерации

Транслитерация чувашского алфавита

Кириллица		KNAB 1995	ALA-LC 1997	Edward Allworth 1971	ISO 9 Система А		ISO 9 Система Б		Юникод				Название
									Hex		Dec
А	а	a	a	a	A	a	A	a
Ӑ	ӑ	ä	ă	ă	Ă	ă			102	103			a breve
Б	б	b	b	b	B	b	B	b
В	в	v	v	v	V	v	V	v
Г	г	g	g	g	G	g	G	g
Д	д	d	d	d	D	d	D	d
Е	е	ye-, -e-	e	e, je	E	e	E	e
Ё	ё	yo	ë	ë	Ë	ë	Yo	yo	00CB	00EB	203	235	e diaeresis
Ӗ	ӗ	ĕ	ĕ	ö	Ĕ	ĕ			114	115			e breve
Ж	ж	zh	zh	ž	Ž	ž	Zh	zh	017D	017E	381	382	z caron
З	з	z	z	z	Z	z	Z	z
И	и	i	i	i	I	i	I	i
Й	й	y	ĭ	j	J	j	J	j
К	к	k	k	k	K	k	K	k
Л	л	l	l	l	L	l	L	l
М	м	m	m	m	M	m	M	m
Н	н	n	n	n	N	n	N	n
О	о	o	o	o	O	o	O	o
П	п	p	p	p	P	p	P	p
Р	р	r	r	r	R	r	R	r
С	с	s	s	s	S	s	S	s
Ҫ	ҫ	s'	ś	ś	Ş	ş			015E	015F			s cedilla
Т	т	t	t	t	T	t	T	t
У	у	u	u	u	U	u	U	u
Ӳ	ӳ	ü	u̇	ü	Ű	ű			170	171			u double acute, u hungarumlaut
Ф	ф	f	f	f	F	f	F	f
Х	х	kh	kh	h	H	h	X	x
Ц	ц	ts	t͡s	c	C	c	Cz, C	cz, c
Ч	ч	ch	ch	č	Č	č	Ch	ch	010C	010D	268	269	c caron (háček)
Ш	ш	sh	sh	š	Š	š	Sh	sh	160	161	352	353	s caron (háček)
Щ	щ	shch	shch	šč	Ŝ	ŝ	Shh	shh	015C	015D	348	349	s circumflex
Ъ	ъ		″	"	ʺ		``		02BA		698
Ы	ы	ï	y	y	Y	y	Y'	y'
Ь	ь	'	′	' / j	ʹ		`		02B9		697
Э	э	ë	ė	è, e	È	è	E`	e`	00C8	0,00E+000	200	232	e grave
Ю	ю	yŭ	͡iu	ju	Û	û	Yu	yu	00DB	00FB	219	251	u circumflex
Я	я	yă	͡ia	ja	Â	â	Ya	ya	00C2	0,00E+000	194	226	a circumflex

В кириллических алфавитах одни и те же буквы кириллицы часто обозначают разные звуки (напр., буква Ҫ ҫ в чувашском передаёт звук [ ɕ ], а в башкирском — [ θ ]), а одни и те же звуки обозначаются разными буквами (напр., звук [y] передается буквой Ӳ ӳ (У у + double acute, hungarumlaut) в чувашском алфавите, Ӱ ӱ (У у + diaeresis, umlaut) в марийском, алтайском, гагаузском, коми-язьвинском, хантыйском и хакасском, Ү ү в башкирском и татарском). При создании Международного стандарта ISO 9 подобное разнонаписание и разночтение не было учтено. И для чувашской Ҫ ҫ, и для башкирской Ҫ ҫ в стандарте была предложена одна и та же буква латиницы Ş ş. А для каждой из трёх букв кириллицы — Ӳ ӳ (У у + double acute, hungarumlaut), Ӱ ӱ (У у + diaeresis, umlaut) и Ү ү, используемых для передачи одного и того же звука [ y ], в транслитерации предлагаются три разные буквы латиницы — Ű ű для Ӳ ӳ, Ü ü для Ӱ ӱ, Ù ù для Ү ү.

Диакритика

В транслитерации чувашского алфавита на латиницу по ГОСТ 7.79-2000 (ISO 9:1995) 12 букв, в написании которых используются семь диакритических знаков:

• breve (в буквах Ă ă, Ĕ ĕ);
• diaeresis (в букве Ë ë);
• cedilla (в букве Ş ş);
• double acute (в букве Ű ű);
• caron (в буквах Ž ž, Č č, Š š);
• grave (в букве È è);
• циркумфлекс (в буквах Ŝ ŝ, Û û, Â â).

См. также

• Чувашский язык
• Чувашские цифры
• Чувашские раскладки клавиатуры

Литература

• Алексеев А. А. Паллă чăваш чĕлхеçисем. — Шупашкар, 1982. — С. 2-7.
• Алексеев А. А. Заметки о первых грамматических трудах по чувашскому языку // Уч. зап. ЧНИИ, вып. 49. Филология. — Чебоксары, 1970. — С. 203—220.
• Алексеев А. А. Иккĕмĕш грамматика (В. П. Вишневскин «Начертание правил чувашского языка» кĕнеки тухнăранпа 150 çул çитрĕ) // Ялав. — 1987. № 1. — С. 25.
• Алексеев А. А. Кто автор первой чувашской грамматики. // Сов. Чувашия. — 19 апреля 1991 г.
• Алексеев А. А. Урхас Кушкă ачи [Н. И. Золотницкий тĕпчевçĕ çинчен] // Ялав. — 1991. — № 9. — С. 22.
• Алексеев А. А. Чăваш чĕлхе наукин никĕсне хываканĕ [Осноположник чувашского языкознания], — Чăваш календарĕ. 1969. — Шупашкар, 1968. — 183 с.
• Алексеев А. А. Чăваш чĕлхин пĕрремĕш грамматики, [1769-мĕш çулта кĕнеке магазинĕнче «Сочинения принадлежащие к грамматике чувашского языка» ятлă кĕеке тухни çинчен] // Коммунизм ялавĕ. — 1990. — июлĕн 7-мĕшĕ.
• Алексеев А. А. Чăвашсен ылтăн кĕнеки, [Чăваш чĕлхин XVIII ĕмĕрте пичетленсе тухнă 1-мĕш грамматики çинчен] // Тăван Атăл. — 1992. — № 4. — С. 64-67.
• Алексеев А. А. Ырă ĕç манăçа тухмасть, В. П. Вишневскин «Начертание правил чувашского языка» кĕнеки тухăранпа 150 çул çитрĕ // Коммунизм ялавĕ, 1986. 13 октябрь.
• Алексеев А. А., Сергеев Л. П. Памятник чувашского языка 1836 года // Исследования по этимологии и грамматике чувашского языка. — Чебоксары, 1989. — С. 78-103.
• Алексеев А. А. Пирĕн çыруллă культурăн çулĕ-йĕрĕ, [Çырулăх аталанăвĕ çинчен] // Тăван Атăл. — 1994. — 2 №. — С. 66-72.
• Горский С. П. Очерки по истории чувашского литературного языка дооктябрьского периода. — Чебоксары, 1959. — 49 с.
• Данилов С. И. Чувашская книга до 1917 г.// Книж. палата Чуваш АССР: Библиография. — Чебоксары, 1950. — 96 с.
• Димитриева В. Д. Документы об издании книги «Сочинения, принадлежащие к грамматике чувашского языка» // Уч. зап. ЧНИИ, вып. 34. Филология. — Чебоксары, 1967. — С. 153—162.
• Егоров В. Г. Первая печатная грамматика чувашского языка 1769 г. // Тюркологический сборник. В. 1. — М.-Л., 1959. — С. 85-92.
• Егоров В. Г. Современный чувашский литературный язык в сравнительно-историческом освещении. Второе, исправленное издание. — Чебоксары, 1971. — С. 37-39.
• Егоров В. Г. Чăваш чĕлхин пĕрремĕш грамматики // Коммунизм ялавĕ. — 1952. — декабрĕн 24-мĕшĕ.
• Егоров В. И. Паллă тĕпчевçĕн пархатарлă ĕçĕ [Н. И. Золотницкий словарĕ тухнăранпа 100 çул çитрĕ] // Ялав. — 1976. — № 3. — 27с.
• Егоров В. П. Деятельность Н. И. Золотницкого по исследованию чувашского языка // О дореволюционной культуре чувашского народа. Уч. зап. ЧНИИ. Вып. 15. — Чебоксары, 1957. — С. 39-102.
• Золотницкий Н. И. Заметки для ознакомления с чувашским наречием. Отдел звуковой. — Казань, 1871. — Вып. 1. — 64 с.
• Золотницкий Н. И. Особенности чувашского языка, зависящие от изменения и выпуска согласных гортанных звуков, Из лекций в Казанском миссионерском ин-те Н. И. Золотницкого. — Казань, Изд-во Казан. ун-та, 1877. — 16 с.
• Золотницкий Н. И. По поводу статьи о «Чуваш кнеге». — Казань, 1867. — 15 с
• Каховский В. Ф. Была ли письменность у чувашей в древности?// Учен. записки ЧНИИ. — Чебоксары,1962. -Вып. 21. — C. 201—225;
• Каховский В. Ф. О рунической письменности древних чувашей//100 лет новой чувашской письменности.- Чебоксары, 1972. — С. 23 −24.
• Комиссаров Г. И. Письменность на чувашском языке в XVIII веке, Архивный материал Проблемы письменности и культуры. — Чебоксары, 1992. — С. 85-104.
• Налимова С. Чăваш чĕлхин паллă тĕпчевçи — пирĕн ентеш, [Н. И. Золотницкий çинчен] // Пирĕн сăмах (Сĕнтĕрвăрри р-нĕ). — 1999. — раштавăн 18-мĕшĕ.
• Павлов И. П. Золотницкий Н. И. графики çинчен [Чăвашсен çĕнĕ çырулăхĕ 100 çул тултарас умĕн] // Коммунизм ялавĕ, 1971, ноябрĕн 4-мĕшĕ.
• Павлов И. П. Н. И. Золотницкий пурнăçĕпе ĕçĕсем. — Шупашкар, 1958. — 63 с.
• Петров Н. П. Чăваш литература чĕлхин историйĕ. Яковлевченхи тапхăр. Вĕренÿ пособийĕ. — Шупашкар, 1978. — 109 с. (И. Н. Ульянов ячĕпе хисепленекен Чăваш патшалăх университечĕ. Чăваш чĕлхи кафедри).
• Сергеев Л. П. XVIII ĕмĕрти чăваш çырулăхĕн палăкĕсем, учеб.-хрестомати Ÿ Л. П. Сергеев. — Шупашкар, Чăв. ун-чĕн изд-ви, 2004. — 106 с.
• Сергеев Л. П. Кивĕ чăваш çырулăхĕ, Вĕренÿ пособийĕ. — Шупашкар, 1988. — 84 с.
• Сергеев Л. П. Первые печатные грамматики чувашского языка, Учебное пособие. — Чебоксары, Чувашгоспедуниверситет им. И. Я. Яковлева, 2003. — 100 с.
• Соловьева Г. Чĕри пуласлăхшăн тапнă, [Паллă чĕлхеçĕ, этнограф, фольклорист, педагог Н. И. Золотницкий çинчен] // Хыпар. — 2000. — 20 кăрлач.
• Трофимов А. А. Древнечувашская руническая письменность: Памятники, алфавит, дешифровка. — Чебоксары, 1993.- 51 с.
• Ушинский К. Д. Избранные произведения. в. I. — М., 1946. — С. 81-82; Н. И. Золотницкий. Разбор упращенного способа обучению черемисских детей горного населения, сост. И. Кедровым «Справочный листок», г. Казань, 1867, № 135—136.
• Федотов М. Р. Исследователи чувашского языка. — Чебоксары, Чувашское книжное изд-во, 1959. — 49 с.

Ссылки

• [www.lib.cap.ru/date_apr_05_2.asp Петров Н. П. Новая чувашская письменность]

Отрывок, характеризующий Чувашская письменность

– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.