Чугуевское казачье войско

Название чугуевских казаков произошло от города Чугуева, основанного малороссийскими казаками в 1639 году.

История

XVII век

Eще во времена царствование Михаила Федоровича в верховьях Северского Донца стали селиться выходцы из Малороссии, которых польский гнет и угрозы насильственного перевода из вольного казачьего состояния в приниженное холопство заставили искать свободных земель под поселение. С течением времени казачьи поселения вокруг Чугуева размножились и образовали целую общину или «войско», территория которого находилось на стыке современных Воронежской, Курской и Харьковской областей.

Из наиболее многолюдных казачьих слобод можно назвать Волчанск, Писаревку, Старый Салтов, Малиновку, Рубежное, Бабку, Хотомлю, Непокрытое, Мартовое, Аркадиеву Пустынь, Имен, Гатиш, Терновое, Новый Салтов и Полное. Во всех этих поселениях жило не менее 10 000 казаков обоего пола. Однако, в состав созданных во второй половине XVIII века слободских казацких полков чугуевские казаки пахали землю, торговали, и присоединялись к донским и запорожским ватагам, совершавшим набеги на Крым и польские владения.

В 1698 году чугуевские поселенцы были обращены в однодворцев.

XVIII век

В период правления Петра I, 28 февраля 1700 года в Чугуевском уезде было образовано особое Чугуевское казачье Войско, в состав которого для усиления основного казачьего населения были зачислены кочующие в местных степях калмыков и татар, принявшие православие, а также бывшие городовые казаки, ранее жившие в Курске, Орле, Обояни, Осколе, Белгороде, Путивле, Кромах и других окрестных городах-крепостях Белгородской черты. Казакам были отведены для поселения земли по верхнему течению Северского Донца и его притокам, а также усадебные места, покосы и прочее довольствие. Главное начальство над казаками было вручено чугуевскому воеводе, а по слободам казаки управлялись по своему обыкновению выборными головами или атаманами. Для несения военной службы Чугуевские казаки выставляли особую команду, которая называлась «Чугуевская казачья команда» и состояла из 200—300 человек. Команда принимала участие в некоторых походах Петра Великого наравне с прочими казаками. В 1721 году чугуевские казаки были изъяты из ведения воевод и подчинены Военной коллегии.

К 1747 году казачье население Чугуева и окрестностей настолько увеличилось, что имело возможность уже выставлять на службу свыше 500 казаков. Благодаря этому, правительство нашло нужным преобразовать команду в конный полк, который был назван Чугуевским казачьим полком, и разделялся на 5 рот, состоявших из казаков и калмыков, причем казаки составляли первые три роты, а калмыки — две остальные. Для этого нового полка был также утвержден герб и штат, внесший порядок и законность в полковое управление.

В 1756-58 году полк участвовал в Семилетней войне в Прибалтике и в Восточной Пруссии — в 1757 году в составе дивизии генерала Фермора, в передовом отряде полковника Зорича участвовал в сражении при деревне Гросс-Егерсдорф, где чугуевские казаки чуть было не взяли в плен прусского короля Фридриха II, в 1758 году — в занятии Кенигсберга и Мариенвердера; переправе через Неман и занятии Кюстрина.

В 1766 году полк был приписан к Севской дивизии.

В 1768 году действовал против польских конфедератов, участвуя во всех полевых сражениях.

2 сентября 1769 года из чугуевских казаков, не вступивших в конный полк, были сформированы: легкоконная команда в 369 казаков и полукоманда казаков Санкт-Петербургского Легиона, который участвовал в войнах России с Турцией на Дунае и отличился своей храбростью. Казаки Легиона настолько обратили на себя внимание князя Григория Потемкина-Таврического своей удалью и стойкостью, что в виде награды из них в 1774 году была образована Чугуевская придворная команда, исполнявшая обязанности царского конвоя.

29 декабря 1770 года полк переведен на положение регулярного и офицеры получили патенты на армейские чины.

В 1773 году полк был включен в состав Польского корпуса.

В 1774 году чугуевским казакам была определена военная форма — «иметь кафтаны, шаровары и верх шапок — красные, а кушаки — желтые.»

В 1788 году, когда по проекту всесильного царедворца Потёмкина составлялось Екатеринославское казачье Войско, велено было Чугуевское Войско упразднить и включить его полностью в состав новообразующегося Екатеринославского. При этом, из бывших Чугуевских казаков были сформированы два полка — Чугуевский конвойный и Малороссийский и конная команда в 400 казаков.

В 1793 году был сформирован третий Чугуевский конный казачий полк, что крайне тяжело отразилось на экономическом благосостоянии казаков и привело многих из них к полному разорению, поэтому, уже в 1796 году новый третий полк пришлось упразднить и вернуться к старому штату. В этом же году из Донской и Чугуевской придворных команд был сформирован Лейб-гвардии Казачий полк.

XIX век

В 1800 году в силу особых соображений было повелено из остальных двух Чугуевских полков сформировать 'Чугуевский регулярный казачий полк, состоявший из 10 эскадронов и 1 196 казаков. Чугуевские казаки в это время управлялись особой войсковой канцелярией, подчинявшейся в административном смысле Атаману Войска Донского — Платову.

В 1802 году население области Чугуевского Войска состояло из 45 000 душ обоего пола и подчинялось в гражданском отношении губернским властям. Военной же частью заведовал командир полка и управлял казаками с помощью Чугуевской войсковой канцелярии, помещавшейся в городе Чугуеве. Казаки Чугуевского полка не пользовались льготой, как прочие казачьи Войска и служили в полку бессменно до самой отставки, то есть, до старости, после чего увольнялись от службы в качестве инвалидов. Свободные в полку вакансии замещались рекрутами, бравшимися из казаков по выбору и указанию полкового начальства. Все казаки обязаны были служить за свой счет, иметь своё вооружение и снаряжение, а также и одежду. Кроме того, выбор конского состава производился весьма строгий, почему чугуевские казаки обыкновенно выделялись прекрасными лошадьми в рядах кавалерии того времени. Чугуевские казаки были вооружены ружьями, пистолетами и пиками и имели форму одежды по малороссийскому образцу. Кроме формы одежды и порядка службы, никаких изменений в управлении и комплектовании полка не произошло и он просуществовал в таком виде еще 9 лет.

В виде компенсации за несение воинской повинности, падавшей на все население, обязанное круговой порукой к исправному выходу на службу, чугуевские казаки освобождались от ряда земских сборов и пошлин. В 1803 году правительство запросило Чугуевскую войсковую канцелярию: не тяготятся ли казаки своим званием, и если тяготятся, то не хотят ли выбыть из казачьего сословия. В то же время было предоставлено право зачислиться в казачье звание живущим вокруг Чугуева мещанам и однодворцам. Мера эта была вызвана начавшимся в чугуевских казаках глухим брожением, вызванным нововведениями в службе и учреждением регулярства, поэтому многие казаки не пожелали оставаться в казачьем звании и частью перечислились в другие сословия, частью ушли в другие казачьи Войска. Всего в Чугуевском Войске осталось 25 000 казаков мужского пола и пожелавших причислиться к казачьему сословию иногородних, и калмыков 7 646 душ. Из них стал комплектоваться вновь образованный регулярный Чугуевский казачий полк, в составе 1 467 нижних чинов.

В 1808 году Чугуевский казачий полк бал переформирован в Чугуевский уланский полк, причем казакам была выдана уланская форма. Военный министр Аракчеев уговорил Александра І устроить из солдатских полков по образцу казачьих войск военные поселения, где солдаты жили бы со своими семьями, числясь в то же время в полках и выходя в свободное время на ученье. Участвуя в Отечественной войне 1812 года, чугуевские казаки покрыли себя славой, заслужив почетное знамя, хранившееся в Чугуевском городском соборе.

В 1817 году последовало распоряжение о прекращении деятельности войсковой канцелярии и о переведении Чугуевского полка на положение военного поселения с упразднением казачьего звания у полковых и поселенных чинов. Вместе с этим, бывшим казакам была пожалована Высочайшая грамота, в которой указывалось на тягость казачьей службы и перечислялись основы поселения полков. В заключение высказывалось, что обращение Чугуевского полка в общий состав военных поселений делается в виде награды за прежние заслуги казаков. Имя чугуевских казаков сохранилось в названии Чугуевского уланского полка, присвоившего себе, кроме названия, старшинство, заслуги и историю бывших чугуевских казаков.

Литература

Е. Савельев «Племенной и общественный состав казачества.(исторические наброскки)» — Донске областные ведомости № 167/02.08.1913 г.

«Статистическое описание и история Чугуевскаго уланскаго полка» — Россия б. и. 1835

Отрывок, характеризующий Чугуевское казачье войско

Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал: