Чудь заволочская
Чудь заволочская (или заволоцкая) — летописное название финно-угорского населения Заволочья, впервые упоминаемое в Повести временных лет. Однозначного мнения относительно этнического состава заволочской чуди среди исследователей нет. Народы, прежде упоминаемые под этим названием, к настоящему времени полностью ассимилировались среди русских, а также коми.
Содержание
История упоминаний
|
В странах же Иафета сидят русь, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. | 
|
Этнический состав
Ещё в XIX веке многими исследователями высказывались гипотезы об этнической принадлежности древних жителей Заволочья: Шёгрен и Кастрен считали её предками обонежской чуди и соединяли с емью. П. С. Ефименко, основываясь на авторитете Даниэля Европеуса, отождествлял её с югрой; И. П. Барсов считал, что Заволоцкая чудь — обобщённое обозначение всех народов, живших в Заволочье[2]. В русских летописях экзоэтноним «чудь» традиционно применялся к двум финно-угорским народам: эстам и вепсам. Именно вепсов (а точнее — летописную весь) многие учёные считают первыми кандидатами на ассоциацию с заволочской чудью. В частности, В. В. Пименов считал, что именно проникшая к конце I тысячелетия н. э. в Заволочье весь, была встречена там славянами в IX—X веках[3]. Ранее аналогичную гипотезу высказывал Д. В. Бубрих, правда, считая, что владевшей западным и юго-западным входами в Заволочье веси составляла конкуренцию меря, двигающаяся с юга по реке Югу[4].
Археологические памятники
В народной памяти сохранялись сведения о чудском прошлом остатков земляных крепостей, могильников и поселений. Они имели названия, снабжённые прилагательным «чудской», например, урочище, где прежде стояла крепость могли называть «Чудской городок». Именно такого рода указания и служат подсказкой археологам.
Однозначно связать с чудью к настоящему времени можно весьма небольшое количество памятников: на Сухоне и её притоках это Усть-Пуя, Корбала, Марьинская, Кудрино; в верховьях Лузы — Лойма и Векшор. По результатам раскопок чудскую материальную культуру можно охарактеризовать следующим образом: примитивное гончарное мастерство, без применения круга, с украшением керамики ямочно-гребенчатым орнаментом, характерным для финно-угров. Столь же характерным украшением были «шумящие» подвески из бронзы в виде уточки или конька. Из одежды можно отметить плащи с фибулами у мужчин, длинные льняные рубашки, косоклинные глухие сарафаны и обручи с накладкой из бересты у женщин. Найдено большое количество бронзовых женских украшений, небольшое количество можно отнести к мужским украшениям. Помимо охоты и рыболовства было распространено земледелие, главным же объектом торгового обмена были шкурки пушных зверей.
Напишите отзыв о статье "Чудь заволочская"
Примечания
- ↑ [old-ru.ru/02-main.html Повесть временных лет]. [www.webcitation.org/65dyV4CMg Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- ↑ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
- ↑ Кругляшова В.П. [www.urbibl.ru/Knigi/kruglyashova/zhanri_3.htm Жанры несказочной прозы уральского горнозаводского фольклора]. Уральская библиотека. [www.webcitation.org/65dyVfWWI Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- ↑ Бубрих, Д.В. Происхождение карельского народа. — Петрозаводск, 1947.
Библиография
- Рябинин Е.А. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. 260 с.
Ссылки
- [tv.km.ru/chud_zavolochskaya_film-prizer_k Фильм «Чудь заволочская»]
|
Это заготовка статьи о народах мира. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чудь заволочская
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
