Чужая в посёлке
Поделись знанием:
К:Фильмы 1958 года
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
| Чужая в посёлке | |
| Svešiniece ciemā | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
80 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Чужая в посёлке» (латыш. Svešiniece ciemā) — советский латвийский художественный фильм-драма 1958 года. Фильм стал дебютом для актёра Гунара Цилинского.
Содержание
Сюжет
Рыбак Янис вернулся в посёлок с молодой женой, назначенной директором рыбного завода. Неприветливо, как чужую, встретили Эльзу и в семье мужа, и односельчане. Но, несмотря на неудачи в первое время, ей всё же удается наладить работу на заводе, перестроить рыболовецкое хозяйство, и постепенно молодая женщина завоёвывает любовь и доверие…
В ролях
- Вия Артмане — Эльза
- Гунар Цилинский — Янис
- Карлис Себрис — Кисис
- Алфредс Яунушанс — Стагис
- Эвалдс Валтерс — Суструпс
- Улдис Пуцитис — рыбак
- Бирута Озолиня — Катрина
- Харий Лиепиньш — Цалитис
- Анита Салдума — Анна-Лиза
- Янис Осис — Стагарс
- Инта Тироле — Люция
- Харий Мисиньш — Озолкалнс
- Таливалдис Аболиньш — Бернатс
Съёмочная группа
- Режиссёр: Ада Неретниеце
- Авторы сценария: Янис Грантс
- Оператор: Зигурдс Витолс
- Художник: Андрис Майлитис
- Композитор: Николай Золотонос
Напишите отзыв о статье "Чужая в посёлке"
Ссылки
- [kino.br.by/film9587.html Описание фильма на портале «Кино»]
Отрывок, характеризующий Чужая в посёлке
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
