Чукотские имена

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Чукотские имена — личные имена, которые были в обиходе среди чукчей до конца 40-х годов XX века.[1] В настоящее время почти все Чукчи имеют русские имена.





Традиция

Чукчи — один из немногих народов Севера, которых почти не коснулась христианизация и которые сохранили самобытную культуру и в частности собственные имена.
Традиционно имя чукчи состояло из одного компонента — прозвища, которое давалось ребенку на 5ый день жизни.[1] Как правило, имя ребенку давала мать, но это право могло быть передано и другому лицу — обычно всеми уважаемому человеку. Также было распространено гадание на подвешенном предмете для определения имени новорожденного. Вешали какой-нибудь предмет, относящийся к матери ребенка и называли имена по очереди. При каком имени предмет шевелился, такое имя давали ребенку. Патронимия у чукчей была развита слабо, что подтверждается генеалогическими исследованиями.
Чукотские имена подразделяются на женские и мужские преимущественно оформлением самого имени. Например, Тынэ-нкэй это имя мужское, а Тынэ-нны — женское. Иногда чтобы ввести в заблуждение злых духов, как считали чукчи, девочек называли мужскими именами, а мальчиков — женскими. С той же целью давали несколько имен.
Чукотские имена, как правило, означали время суток или года, когда родился ребенок, или какого-нибудь зверя. Также распространены были имена, связанные с предметами обихода или с пожеланиями новорожденному (например, Гитиннэвыт — «красавица»). Иногда имена давались в связи с местом, где ребенок родился.

Влияние русского языка

В результате влияния русского народа язык чукчей обогатился новыми словами и понятиями, что естественно сказалось и на антропонимии. Первые заимствованные имена были в основном в виде кратких форм с оформлением по нормам чукотского языка: Коля-кай, Валя-на. Впоследствии заимствование русских имен приобрело повсеместную форму. По желанию родителей младенцам в ЗАГСах давали русское имя, а в качестве фамилии использовалось преобразованное имя отца или матери. Таким образом, чукотские имена больше приблизились к русской модели (имя + фамилия). В настоящее время используется уже трехкомпонентная модель имени (имя + отчество + фамилия). При этом отчество образуется из имени отца, а фамилия — из имени деда.

Традиционные имена у чукчей

Марьям, Алелекэ (муж.), Атч-ытагын (муж.) и Ив-нэвыт (жен.), Аляпэнрын (муж.), Выргыргылеле (муж.), Гив-ынкээв (муж.) и Пэнр-ына (жен.), Кмоль (муж.), Лелекай (муж.), Лелетке (муж.), Нутэ-нли (муж.) и Окко-н (жен.), Гыргол-гыргын (муж.) и Тына-твал (жен.), Танат (муж.) и Тиныл (жен.).

Напишите отзыв о статье "Чукотские имена"

Примечания

  1. 1 2 [www.andein.ru/articles/inm_chukchi.html Имена народов мира. Система имен: Чукчи]

Источник

www.andein.ru/articles/inm_chukchi.html

Отрывок, характеризующий Чукотские имена

Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.