Чуриков, Геннадий Петрович

Геннадий Петрович Чуриков
Дата рождения	1 января 1923(1923-01-01)
Место рождения	г. Курган, Курганский уезд, Челябинская губерния, РСФСР, СССР (ныне Курганская область)
Дата смерти	11 июля 1982(1982-07-11) (59 лет)
Место смерти	п. Покотиловка, Харьковский район, Харьковская область, Украинская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Звание	Старшина
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	шофер

Геннадий Петрович Чуриков (1 января 1923, Курган — 11 июля 1982, Покотиловка, Харьковская область) — участник Великой Отечественной войны, старшина Рабоче-крестьянской Красной Армии.

На момент последнего представления к награждению орденом Славы — разведчик 408-й отдельной разведывательной роты 336-й стрелковой дивизии 60-й армии 1-го Украинского фронта, сержант.

Биография

Геннадий Петрович Чуриков родился 1 января 1923 года в городе Кургане Курганского уезда Челябинской губернии (ныне административный центр Курганской области) в семье рабочего.

Окончил 7 классов железнодорожной школы (ныне школа № 30 города Кургана), работал слесарем паровозного депо.

В феврале-марте 1942 года добровольцем через Курганский райвоенкомат ушел в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С апреля того же года сражался на фронтах Великой Отечественной войны. Вскоре был переведен в дивизионную разведку. Особо отличился в боях за освобождение Украины и Польши.

Весной 1944 года в районе населенного пункта Гаи Великие на Тернопольщине в составе группы разведчиков установил местонахождение укрытия вражеского бронепоезда. Разведчики под покровом ночи заминировали и взорвали железнодорожный пути, лишив бронепоезд движения, и сообщили координаты. Артиллерийским огнём бронепоезд был уничтожен. 4 августа 1944 года рядовой Чуриков под населенным пунктом Воля-Дцецка, находясь в разведке, с тремя бойцами в стычке уничтожил 2 вражеских солдат, а трех взял в плен. Приказом командира 336-й стрелковой дивизии от 21 августа 1944 года рядовой Чуриков Геннадий Петрович награждён орденом славы 3-й степени.

11 декабря 1944 года в составе группы захвата участвовал в рукопашной схватке в тылу противника у населенного пункта Радомысль-Вальки. Разведчики уничтожили 5 противники и одного взяли в плен. Приказом по войскам 60 армии от 10 февраля 1945 года рядовой Чуриков Геннадий Петрович награждён орденом славы 2-й степени.

В начале февраля 1945 года вблизи населенного пункта Домброва-Таранувка сержант Чуриков с группой бойцов ворвался во вражескую траншею, огнём из ватомата уничтожил расчет станкового пулемета, гранатами подорвал блиндаж, захватил 4 повозки с возницами. Приказом по войскам 60-й армии от 21 марта 1945 года разведчик 408-й отдельной разведывательной роты 336-й стрелковой дивизии сержант Чуриков Геннадий Петрович, беспартийный, награждён орденом славы 2-й степени повторно.

Войну разведчик закончил в Чехословакии. Будучи награждённым тремя орденами Славы не являлся полным кавалером. Участвовал в Параде Победы на Красной площади 24 июня 1945 года. После войны продолжил службу в армии. В 1952 году уволен в запас. Поселился в п.Покотиловка Харьковской обл.

В начале 1970-х годов приехал в Сахалинскую область. Жил в поселке Крабозаводское на острове Шикотан. Работал шофером на рыбокомбинате «Островной».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 февраля 1970 года в порядке перенаграждения Чуриков Геннадий Петрович награждён орденом Славы 1-й степени. Аннулирован был орден Славы 2-й степени полученный в марте 1945 года. Стал полным кавалером ордена Славы.

Последние годы жил в посёлке Покотиловка Харьковского района Харьковской области Украинской ССР. Там же и похоронен.

Геннадий Петрович Чуриков скончался 11 июля 1982 года.

Награды

• Два ордена Красной Звезды, 29 августа 1944 года; 3 сентября 1944 года
• Орден Славы I степени № 3189, 17 февраля 1970 года (перенаграждение)
• Орден Славы II степени № 19969, 10 февраля 1945 года
• Орден Славы II степени, 21 марта 1945 года (аннулирован в порядке перенаграждения)
• Орден Славы III степени № 135648, 21 августа 1944 года
• Медаль «За отвагу»
• Юбилейная медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За освобождение Праги»

Память

• В 2006 году на здании школы-гимназии № 30 города Кургана установлена мемориальная доска.
• В честь героя названа одна из улиц поселка Крабозаводского на Шикотане.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7272 Геннадий Петрович Чуриков]. Сайт «Герои Страны». Проверено 3 июля 2014.

Литература

• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 3, Курган, ПарусМ, 2003
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Отрывок, характеризующий Чуриков, Геннадий Петрович

Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.