Чусова, Нина Владимировна
Поделись знанием:
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
(перенаправлено с «Чусова, Нина Васильевна»)
| Нина Чусова | |
 | |
| Имя при рождении: |
Нина Владимировна Чусова |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Театр: |
Свободный театр Нины Чусовой; |
Ни́на Влади́мировна Чу́сова (род. 1972) — российская актриса и театральный режиссёр.
Содержание
Биография
Нина Чусова родилась 18 апреля 1972 года в Воронеже. Окончила актёрский факультет Воронежского государственного института искусств (курс Владимира Бугрова). По окончании института играла на сцене театра имени М. Горького в Самаре.
В 2001 году окончила режиссёрский факультет Российской академии театрального искусства (курс Леонида Хейфеца).
В 2009 году открыла собственный театр — «Свободный театр Нины Чусовой», первая постановка которого — спектакль «Портрет» по одноимённой повести Н. В. Гоголя — состоялась 9 ноября 2009 года.
В 2012 году работала в Самарском академическом театре оперы и балета в качестве режиссёра-постановщика оперы М. Мусоргского «Борис Годунов».
С 2012 года — художественный руководитель и главный режиссёр Театра сказки «Аквамарин» в Москве.
Спектакли Нины Чусовой участвовали в Международных фестивалях в Мюнхене, в Афинах, в Международном шекспировском фестивале в Крайове (Румыния), в фестивале «Русские сезоны» в Японии.
Семья
26 сентября 2005 года Нина Чусова родила дочь Алину[1], декабре 2006 родила сына Даниила, в мае 2010 — дочь Анну.
Признание и награды
- Премия «Московские дебюты» (2001)
- Премия «Чайка»
- Премия «Гвоздь сезона»
Творчество
Роли в театре
Самарский театр драмы им. Горького
- «Чайка» А. П. Чехова — Нина Заречная
- «Живи и помни» — Настёна
- «Эй, кто-нибудь» — Девушка
Постановки спектаклей
- «Вий» Н. В. Гоголя (Московский драматический театр им. А. С. Пушкина)
- «Гедда Габлер» Г. Ибсена (Театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина)
- «Герой» Дж. Синга (Российский академический молодёжный театр)
- «Гроза» А. Н. Островского (Московский театр «Современник»)
- «Двенадцатая ночь» У. Шекспира
- «Женитьба» Н. В. Гоголя (Новосибирский театр «Глобус»)
- «Затоваренная бочкотара» В. Аксёнова
- «Имаго» М. Курочкина (антреприза П. Каплевича)
- «Крошка Цахес» Э. Гофмана
- «Мамапапасынсобака» Б. Срблянович
- «Медведь» А. П. Чехова (Lime Light Theatre)
- «Ревизор» Н. В. Гоголя (Театр имени Моссовета)
- «Резиновый принц», по роману О. Богаева «Фалоиммитатор» (Московский театр эстрады, 2003)
- «Сон в шалую ночь» У. Шекспира (Московский драматический театр имени А. С. Пушкина)
- «Тартюф» Ж. Б. Мольера (Московский Художественный театр имени А. П. Чехова)
- «Энни» (проект продюсерской компании «Леге Артис»)
- «Шинель» Н. В. Гоголя (ГИТИС)
- «Портрет» Н. В. Гоголя (Свободный театр Нины Чусовой)
- «Екатерина Великая» С. Дрезнина (Свердловский академический театр музыкальной комедии)
- «Яма» С. Дрезнина (Свердловский академический театр музыкальной комедии)
Напишите отзыв о статье "Чусова, Нина Владимировна"
Примечания
- ↑ [2005.novayagazeta.ru/nomer/2005/88n/n88n-s34.shtml Поздравляем Нину Чусову с рождением дочери]
Ссылки
- [www.mxat.ru/authors/directors/4usova_nina/ Биография на сайте МХТ им. Чехова]
- [www.trud.ru/issue/article.php?id=200604140660601 Интервью газете «Труд»]
- [f5.ru/magazine/download/f5_newspaper_n91_24_01_2011.pdf Интервью газете f5 стр12]
Отрывок, характеризующий Чусова, Нина Владимировна
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
