Чухлей, Андрей Владимирович

Андрей Чухлей
Общая информация
Полное имя	Андрей Владимирович Чухлей
Прозвище	Чуха
Родился	Минск, БССР, СССР
Гражданство
Рост	175 см
Вес	68 кг
Позиция	правый вингер
Информация о клубе
Клуб	Витебск
Карьера
Клубная карьера*
2004	Динамо-Юни	9 (0)
2004	Дарида	0 (0)
2005—2010	Динамо (Минск)	95 (8)
2011—2014	Урал	50 (2)
2014	Тюмень	13 (0)
2015	Минск	10 (0)
2015	Витебск	1 (0)
Национальная сборная**
2005—2006	Беларусь (до 19)	6 (1)
2008—2009	Беларусь (до 21)	7 (0)
2008—2013	Беларусь	7 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 13 апреля 2015. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Андре́й Влади́мирович Чухле́й (белор. Андрэй Уладзіміравіч Чухлей; 2 октября 1987, Минск, БССР, СССР) — белорусский футболист, полузащитник.

Карьера

Клубная

Воспитанник минской ДЮСШ «Орбита». Первый тренер — Николай Ф. Толкачёв.

25 января 2011 года перешёл в клуб «Урал», выступавший в ФНЛ, заключив соглашение на 2,5 года. Свой первый гол в чемпионате за екатеринбургский клуб забил 7 июня 2011 года в матче против новосибирской «Сибири». В сезоне 2013/14 сыграл в 8 матчах «Урала» в Премьер-лиге. 12 мая 2014 года стал свободным агентом.

9 июля 2014 года подписал контракт с дебютантом ФНЛ клубом «Тюмень».

В сборной

Участник молодёжного чемпионата Европы 2009 в Швеции.

В национальной сборной Беларуси дебютировал 2 июня 2008 года в товарищеском матче со сборной Финляндии в Турку (1:1).

Достижения

Динамо (Минск)

• Серебряный призёр Чемпионата Белоруссии: 2008, 2009

Урал

• Победитель Первенства ФНЛ: 2012/13
• Обладатель Кубка ФНЛ: 2012, 2013

Ссылки

• [www.fcminsk.by/osnovnyie-komandyi/fk-minsk-vyisshaya-liga-2014-god/poluzashhitniki/andrej-chuxlej.html Статистика на сайте ФК «Минск»]
• [int.soccerway.com/players/andrey-chukhley/80429 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/andrey-chukhley/profil/spieler/57609 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Чухлей, Андрей Владимирович

С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.