Чухлома

Город Чухлома Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Костромская областьКостромская область Муниципальный район Чухломский Городское поселение город Чухлома Координаты 58°45′00″ с. ш. 42°42′00″ в. д.58.75000° с. ш. 42.70000° в. д. / 58.75000; 42.70000    Основан в 1381 году Город с 1381 года Высота центра 180 м Население ↘5046 человек (2016) Названия жителей чу́хломцы, чу́хломец, чу́хломка; чухломичи́, чухломи́ч, чухломи́чка Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 49441 Автомобильный код 44 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=34246 34 246] Чухлома Москва Кострома Чухлома

К:Населённые пункты, основанные в 1381 году

Чу́хлома (Чухломá) — город (с 1381) в Костромской области России, административный центр Чухломского района, образует городское поселение город Чухлома.

Население — 5046 чел. (2016).

География

Город расположен на берегу Чухломского озера, в 50 км от железнодорожного узла Галич.

История

Основание

Точное время и место основания неизвестны, есть свидетельства того, что город существовал в X веке, но не на южном, а на северном берегу Чухломского озера (там, где позднее был основан Авраамиев Городецкий монастырь). Годом основания Чухломы на южном берегу считается 1381 год (год первого упоминания Чухломы в литературных источниках).

Удалённая от основных транзитных трактов, Чухлома не относилась к торговым городам. Её население существовало ремеслом и мелкой торговлей. Значительная часть жителей занималась рыбной ловлей и огородничеством. Отсутствие выгонной земли ограничивало возможности для содержания скота и сдерживало развитие маслоделания и сыроварения. Единственным предприятием, существовавшим в Чухломе, был пивоваренный завод откупщика Нелидова, зафиксированный в документах 1844 г.

Смутное время

Чухлома сильно пострадала в Смутное время.

Хронология

• X век — поселение на северном берегу Чухломского озера.
• XI век — в Чухломе родился будущий преподобный Авраамий Ростовский.
• 1381 год — упоминается в летописях как город в составе Галич-Мерьского княжества
• XVI век — чухломские земли составили собственную административно-территориальную единицу — Чухломскую осаду, в центре которой был город Чухлома
• 1719 год — по территориальному делению Петра I, Чухлома стала административным центром Чухломского дистрикта и вошла в состав Галицкой провинции Архангелогородской губернии
• 1778 год — по указу Екатерины II Чухлома стала уездным городом Чухломского уезда Костромского наместничества. С 1796 года — в составе Костромской губернии
• 1928 год — В Костромской губернии проводится районирование. Чухлома становится административным центром Чухломского района
• 1929 год — Костромская губерния была преобразована в Костромской округ Иваново-Вознесенской (Ивановской) Промышленной области
• 1936 год — Ивановская Промышленная область поделена на Ивановскую и Ярославскую области. Чухлома и Судай были отнесены к Ярославской
• 1944 год — была образована Костромская область, в состав которой вошли Чухломский и Судайский районы
• 1963 год — Судайский район был упразднён и вошёл в Чухломский сельский район
• 1965 год — Чухломский сельский район преобразован в район с прежним статусом
• 2004 год — В соответствии с административной реформой образованы Чухломское городское поселение и Чухломский муниципальный район

Население

Численность населения
1856	1897	1913	1926	1931	1939	1959
2000	↗2200	↗2400	↘2200	→2200	↗3600	↗4346
1970	1979	1989	1992	1996	1998	2000
↗4587	↗4934	↗5597	↗5600	→5600	→5600	→5600
2001	2002	2003	2005	2006	2007	2008
→5600	↘5464	↗5500	→5500	→5500	→5500	↗5525
2009	2010	2011	2012	2013	2014	2015
↘5506	↘5411	↘5400	↘5337	↘5258	↘5145	↘5102
2016
↘5046

1000

2000

3000

4000

5000

6000

1926

1979

2000

2006

2011

2016

Экономика

Деревообработка, изготовление срубов домов.

Достопримечательности

Сохранились Успенская церковь (1730, действующая) с шатровой колокольней; Преображенский собор (1746, переделан в пожарное депо). Также в центре Чухломы — остатки земляных валов древней крепости XV века. Ряд кварталов в центре города застроен каменными домами XIX века; большинство построек в Чухломе деревянные, многие украшены резьбой.

Работает краеведческий музей (c 1919 года).

В 11 км к северу от Чухломы — Авраамиево-Городецкий монастырь (XVII—XIX вв.). Также в окрестностях города — фамильная усадьба Лермонтовых.

Улицы

Улица Калинина — бывшая Обвальная улица. Важнейший элемент городской планировки — дуговая улица, соединявшая лучи веерной системы улиц и служившая границей регулярного города. При построении города по новому плану 1780 года Чухлома была окопана небольшим рвом, земля которого образовала вал. Вследствие этого улица получила название Обвальная, а в 1843 году — Овальная. При въезде в город со стороны Галича и Кологрива стояли заставы, за которыми располагались кузницы. Современное название улица получила после 1917 года.

Площади

Бывшая Торговая площадь. В 1917 году переименована в площадь Революции. Своё название площадь получила от того, что здесь построили до пяти корпусов с магазинами. Здесь же на площади в базарные дни происходили продажи крестьянами своих продуктов. С 24 ноября по 1 декабря на площади проходила Екатерининская ярмарка. Здесь была сосредоточена общественная жизнь города. В 1932 году базар был перенесён с этой площади на Кладбищенскую улицу, и был назван Колхозным рынком.

Ярмарки

Одной из ярких страниц истории провинциальной Чухломы XIX — начала XX века удаленной от оживленных путей сообщения, от крупных торговых центров, стали ярмарки. В 1839 году предписанием Костромского губернаторского правления разрешена в Чухломе ежегодная ярмарка с 7 по 14 декабря, которой присвоено звание «Екатерининская». 7 декабря — день Святой Великомученицы Екатерины. Она была самой значительной из всех ярмарок уезда, наступления которой ждали за месяц и более. За неделю до открытия ярмарки на площади строились торговые балаганы для приезжих купцов.

Чухломская крепость

Время возведения Чухломской крепости неизвестно. Приблизительно — это конец XV начало XVI веков. Крепость находилась на высоком холме у впадения в озеро речки Сандебы. С южной стороны крепость защищал обрыв речного берега, с запада — крутые склоны холма к озеру, а с севера и востока — насыпные валы и рвы, в линию которых входили два пруда. Высота валов с напольных сторон достигала 4 метров, а с остальных не более 1,5 м. Крепость имела форму неправильного четырехугольника. На валах были поставлены деревянные стены с четырехугольными башнями, из которых четыре закрепляли углы, а две, на северной и восточной сторонах, были проездными. Систему обороны дополняли ещё три башни, находившиеся внутри стен: высокая пирамидальная дозорная с несколькими ярусами обходных галерей-балконов и две более низких, с одним ярусом обходов. Мощные укрепления крепости позволили удержать её во время осады поляками в 1609 году.

На территории крепости располагался соборный комплекс. Рядом с храмами стояли воеводский двор, приказная изба, подворье Авраамиева монастыря, осадные дома бояр Б. И. Морозова, Г. И. Майкова, Г. И. Горихвостова, И. Я. Колтовского.

Чухломская крепость просуществовала до 1727 года, когда «великий пожар» в своём неистовом буйстве уничтожил все постройки. Во всепожирающем пламени погибли боевые башни и стены града Чухломы, в огненном фейерверке исчезли казённые и частные дома. Только пепел и тлеющие головёшки остались от городского кремля. На территории древней крепости сейчас находится городской парк.

Преображенский собор

Преображенский собор построен в 1747 г. на средства П. М. Нелюбова и прихожан, сменив на этом месте деревянную Никольскую церковь. Позднее, уже во второй половине XVII века в нескольких метрах западнее была возведена колокольня. Вслед за этим между храмом и колокольней выстроили двухпредельную трапезную. В 1870-х годах по сторонам колокольни были возведены две симметричные палатки для ризницы и сторожки. Несмотря на плохую сохранность Преображенский собор является одним из самых ярких в Костромской области памятников своего времени.

Собор расположен в центральной части города к юго-западу от древних валов. В 1723 году, в царствование Петра I, священник Лука Васильев и церковный староста Григорий Дмитриев написали прошение в синодальный приказ о том, что «церковь от древности очень ветхая и службы Божьи в ней вести невозможно». Началось строительство новой каменной церкви. Через семь лет в июле 1730 года приделы каменной церкви были построены и к освящению готовы, но сама церковь была ещё не достроена. Освящение состоялось 31 июля. Именно эту дату принято считать началом истории единственной из сохранившихся церквей города Чухломы.

Александровская богадельня

Александровская богадельня для призрения престарелых открыта 30 августа 1889 года. Уездное земство, желая увековечить память Александра II, решило отдать городу двухэтажный полукаменный дом, построенный в последней четверти XIX в. Здание, ставшее главным корпусом богадельни, переоборудовали и ассигновали 5 тысяч рублей на содержание призреваемых. Попечителем был назначен И. И. Июдин. В 1892 г. на средства петербургских купцов Д. Л. Парфенова и И. Н. Боева на втором этаже богадельни устроили домовую церковь. Двухъярусную деревянную звонницу поставили слева от дома по красной линии улицы. В годы Первой мировой войны в богадельне устроили лазарет, а после Октябрьской революции её передали под школу.

Детский приют

Детский приют — пример характерного для своего времени крупного благотворительного комплекса, играющего значительную роль в формировании исторической градостроительной среды Чухломы. Построен на средства уроженцев деревни М. Светицы купцов братьев Парфеновых. Сначала, в 1903—1905 годах, был сооружен главный корпус, а вслед за ним южный корпус и две постройки, предназначенные для размещения персонала. Территория комплекса в начале XX века была благоустроена регулярными липовыми посадками. В первые годы становления советской власти в зданиях приюта разместилась городская больница.

Известные уроженцы

• Фигуровский, Николай Николаевич — советский кинорежиссёр и сценарист игровых фильмов, актёр, писатель, переводчик.
• Байков, Анатолий Сергеевич — режиссёр народного театра «Молодая Гвардия» в посёлке Звёздный на трассе Байкало-Амурской магистрали.

См. также

• Чухломской уезд

Литература

• Чухлома // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.towns.ru/towns/chukhloma.html Чухлома на сайте «Малые города России»]
• [heraldicum.ru/russia/subjects/towns/chuhloma.htm История Герба Чухломы]
• [www.mojgorod.ru/kostrom_obl/chuhloma/index.html Чухлома в энциклопедии «Мой город»]
• [costroma.k156.ru/mordov/mordovtsev_chukhloma_1875.html Чухломское земство (Из кн.: Д. Л. Мордовцев. Десятилетие русского земства, 1864—1875. СПб., 1877.)]
• [костромские-деревни.рф/город-чухлома/ История, статистика изменения численности населения, современное состояние города Чухломы ]

Отрывок, характеризующий Чухлома

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.