Чхайвань

Чхайвань (Chai Wan, 柴灣 или Чай-Ван) — гонконгский район, входящий в состав Восточного округа. Расположен на северо-восточном побережье острова Гонконг. Густонаселённая жилая зона с несколькими сохранившимися промышленными предприятиями.

История

В начале XVIII века район был известен как Сайвань (Sai Wan, 西灣) и состоял из шести деревень — Dai Ping, Law Uk, Luk Uk, Nam Uk, Sai Village и Sing Uk. Значительную часть населения составляли хакка, переселившиеся сюда из Гуандуна (они разводили кур и свиней, ловили рыбу, возделывали огороды и рисовые чеки, многие работали в соседних карьерах каменотёсами). В 1845 году британцы построили в соседнем районе Сиусайвань форт и военные бараки, вокруг которых выросло новое поселение. В 1929 году гонконгская ассоциация бойскаутов купила в районе землю, на которой организовала свой лагерь (здешний холм получил название Скаут-Хилл или Tung Kwan Shan, 童軍山). В 1941 году некоторые деревни Чхайваня пострадали во время японского вторжения. В начале 1950-х годов власти начали строить в Чхайване недорогое жильё и различные фабрики, постепенно застраивая старые деревни и огороды. В начале 1970-х годов земля лагеря бойскаутов была возвращена правительству, которое в 1980-х срыло холм, а в 1993 году открыло на его месте парк Чхайвань с большим водоёмом, водопадом, фонтанами и террасным садом (бойскауты взамен получили землю в районе Тайтам).

Парк Чхайвань

География

На северо-западе Чхайвань граничит с районом Саукэйвань, на западе — с районом Тайтам, на юге — с районом Сэкъоу, на юго-востоке — с районом Сиусайвань, на северо-востоке ограничен водами бухты Виктория. Горы Коллинсон и Поттингер на юге и гора Паркер на западе ограничивают возможности расширения жилищного строительства, поэтому наращивание площади района идёт за счёт отвоёвывания территории у моря (к началу британского правления береговая линия проходила в районе современной Чхайвань-роуд). Например, на месте залива Пакшавань был построен жилой массив Ханфачхюнь (Heng Fa Chuen).

В районе расположены парки Чхайвань и Ваньцуй-эстейт, сад Винтай-роуд, сад бассейна Чхайвань, скверы Ишин-лейн и Итай-стрит, игровые площадки Ханфачхюнь и Хинва-эстейт, игровая площадка технического резервуара Чхайвань-Норт, военное кладбище Сайвань.

Религия

В районе расположены баптистская церковь Чхайваня, методистская церковь и общественный центр при ней, католическая церковь Морской звезды, храм Тхиньхау, Гонконгское буддийское кладбище, католическое кладбище Святого Креста, мусульманское кладбище Кейп-Коллинсон с мечетью, детский и молодёжный центр Армии спасения Ваньцуй.

Экономика

В районе расположен жилой комплекс Heng Fa Chuen, построенный в 1986—1989 годах и состоящий из 48 зданий (более 6,5 тыс. квартир). Застройщиками и девелоперами огромного жилмассива являются компании MTR Corporation и Kerry Properties. Также в Чхайване находятся жилые комплексы Hing Wah Estate (1975—2000), Yue Wan Estate (1978), Shan Tsui Court (1980—1982), Yee Tsui Court (1981), Walton Estate (1981), Hing Man Estate (1982), Yan Tsui Court (1982), Neptune Terrace (1985), Greenwood Terrace (1985), Wan Tsui Estate (1986), Tsui Wan Estate (1988), New Jade Gardens (1988), Fung Wah Estate (1991), Lok Hin Terrace (1994), Hang Tsui Court (1997), Tsui Lok Estate (1998—1999), Yuet Chui Court (1999), Chai Wan Estate (2010).

До того, как в 1998 году закрылся международный аэропорт Кайтак, в Чхайване было запрещено строить высотные здания, которые мешали заходу на посадку самолётам. Сегодня многие промышленные здания преобразованы в офисные, складские и торговые помещения, однако в Чхайване до сих пор работает несколько пищевых, полиграфических и электронных предприятий. В районе расположены штаб-квартира компании Ming Pao Group, автобусные парки компаний New World First Bus и Citybus, правительственный логистический центр, несколько супермаркетов, множество магазинов, ресторанов, кафе и банковских отделений. Главными торговыми центрами являются рынки Юэвань и Чхайвань, New Jade Shopping Arcade, Paradise Mall, Tsui Wan Shopping Complex, Hing Man Shopping Complex, Hing Wah Plaza, Greenwood Terrace Commercial Arcade, Walton Estate Shopping Centre и Winner Centre Shopping Arcade.

Yee Tsui Court

Hing Wah Estate

Fung Wah Estate

Tsui Wan Estate

Транспорт

Главными транспортными артериями Чхайвань являются улицы Айленд-истерн-коридор, Чхайвань-роуд, Шинтай-роуд и Тайтам-роуд. Через район пролегает сеть автобусных маршрутов (в том числе и микроавтобусов). Имеется несколько стоянок такси.

В районе расположены станции линии Айленд Гонконгского метрополитена Ханфачхюнь и Чхайвань, открывшиеся в 1985 году. Возле станции Ханфачхюнь работает большое депо, обслуживающее поезда линии Айленд. Имеется небольшой грузовой порт, созданный на месте закрытого в 1986 году паромного причала Чхайвань (обслуживает промышленную зону Чхайвань).

Культура и образование

В 1989 году на месте бывшей деревни хакка Лоук был открыт одноимённый народный музей (является филиалом Гонконгского музея истории). Главным экспонатом выступает восстановленный в 1970-х годах дом семьи Ло, построенный хакка в середине XVIII века.

В Чхайване базируются Чхайваньский кампус Гонконгского института профессионально-технического образования (бывший Гонконгский технический колледж), исламский мемориальный колледж Касима Туэта, колледж Чонгенхан, колледж Когнито, Французская международная школа, средняя школа Чхайвань фонда Каритас, католическая школа Ментак, средняя школа Линнань, католическая средняя школа Драгоценной крови, начальная школа Святого Михаила, начальная мемориальная школа Армии спасения Энн Вайлли, школа благотворительного фонда Армии спасения Сенталайн, Гонконгский центр развития молодёжи с большим концертным залом, публичная библиотека в здании муниципальных услуг Чхайвань.

Здравоохранение

В районе расположены Восточная больница Памелы Юд Нетерсоул, открывшаяся в 1993 году (крупнейшая на острове Гонконг), правительственная клиника Ваньцуй и женский центр здоровья Чхайвань, а также несколько частных медицинских центров (диагностических, стоматологических и ветеринарных).

Спорт

В парке Чхайвань расположены футбольные поля, баскетбольные площадки, теннисные корты, площадки для занятий фитнесом для пожилых людей, детские игровые площадки и водоём для запуска моделей судов. Кроме того, в районе находится спортцентр Чхайвань и плавательный бассейн Чхайвань. В частных жилых комплексах имеются плавательные бассейны, фитнес-центры, корты для тенниса и сквоша.

Отрывок, характеризующий Чхайвань

От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.