Чхандогья-упанишада
«Чхандо́гья-упаниша́да» (Chāndogya Upaniṣad IAST) — ведийский текст на санскрите, одна из одиннадцати Упанишад канона мукхья.
Наряду с «Джайминия-упанишадой-брахманой» и «Брихадараньяка-упанишадой» является одной из древнейших Упанишад, датируемой учёными периодом составления Брахман (начало I тыс. до н. э.). «Чхандогья-упанишада» ассоциируется с «Самаведой» и в каноне муктика из 108 основных Упанишад стоит на девятом месте. Является частью «Чхандогья-брахманы» (главы со 2-й по 10-ю). Наряду с «Брихадараньяка-упанишадой», «Чхандогья-упанишада» является древнейшим источником основных положений философии веданты. Об особом значении этой Упанишады в ведантической философии можно судить по ссылкам на неё в «Веданта-сутрах». Из сохранившихся комментариев к «Чхандогья-упанишаде» наиболее ранним является комментарий Шанкары. Ананда Гири утверждает в своём комментарии, что задолго до Шанкары объёмный комментарий к этой Упанишаде был написан Драмидачарьей. Комментарий этот, однако, не дошёл до наших дней, да и о самом Драмидачарье известно крайне мало. Комментарий Драмидачарьи, в свою очередь, основывался на кратком обзоре «Чхандогья-упанишады» авторства Брахмананди Танкачарьи. Этих двух учёных часто упоминает в своих комментариях «Веданта-санграха» и «Шрибхашья» вайшнавский ачарья Рамануджа.
Напишите отзыв о статье "Чхандогья-упанишада"
Литература
- S. Radhakrishnan, The Principal Upanishads.
- Чхандогья-упанишада. Пер. А. Я. Сыркина. Изд-во «Наука». М. 1992.
Ссылки
- [psylib.org.ua/books/upani01/txt32.htm Чхандогья-упанишада. Перевод А. Я. Сыркина]
- [sanskritdocuments.org/doc_upanishhat/chhaandogya.itx Chandogya Upanishad in ITRANS]
- [www.sub.uni-goettingen.de/ebene_1/fiindolo/gretil/1_sanskr/1_veda/4_upa/chup___u.htm GRETIL]
- [www.celextel.org/upanishads/sama_veda/chandogya.html Translation] of Chandogya Upanishad at Celextel’s Online Spiritual Library
Отрывок, характеризующий Чхандогья-упанишада
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
