Чыонг Тинь

Чыонг Тинь Trường Chinh<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Государственного совета Социалистической Республики Вьетнам
4 июля 1981 — 18 июня 1987
Предшественник:	должность учреждена; Тон Дык Тханг (президент); Нгуен Хыу Тхо (и.о. президента)
Преемник:	Во Ти Конг
Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Вьетнама
14 июля 1986 — 18 декабря 1986
Предшественник:	Ле Зуан
Преемник:	Нгуен Ван Линь
Председатель Постоянного комитета Национального собрания Социалистической Республики Вьетнам
3 июня 1975 — 4 июля 1981
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Нгуен Хыу Тхо
Председатель Постоянного комитета Национального собрания Демократической Республики Вьетнам
15 июля 1960 — 3 июня 1975
Предшественник:	Тон Дык Тханг
Преемник:	должность упразднена
Первый секретарь ЦК Партии трудящихся Вьетнама
май 1941 — октябрь 1956
Предшественник:	Нгуен Ван Чу
Преемник:	Хо Ши Мин
Рождение:	9 февраля 1907(1907-02-09) Ханьтьен, провинция Намдинь, Французский Индокитай
Смерть:	30 сентября 1988(1988-09-30) (81 год) Ханой, Вьетнам
Партия:	КПВ
Награды:

Чыо́нг Тинь (вьетн. Trường Chinh), настоящее имя — Данг Суа́н Кху, (вьетн. Đặng Xuân Khu); (9 февраля 1907, село Ханьтьен, провинция Намдинь — 30 сентября 1988, Ханой) — вьетнамский революционер, генеральный секретарь Коммунистической партии Вьетнама и Председатель Государственного совета страны. Наряду с Во Нгуен Зяпом являлся одним из основных военных стратегов Политюбро Партии трудящихся Вьетнама.

Биография

Данг Суан Кху родился в дельте Красной реки, в провинции Намдинь. В 1927 году 20-летним юношей он вступил в Товарищество революционной молодёжи Вьетнама, а в 1930 году — в только что образованную Коммунистическую партию Индокитая (КПИК). Став приверженцем китайского коммунистического лидера Мао Цзэдуна, взял псевдоним Чыонг Тинь, что является вьетнамским когнатом китайского названия Великий поход. Был членом редколлегии газет «Серп и молот» («Буа лием») и «Красный профсоюз» («Конг до»). В 1931—1936 гг. за революционную деятельность находился в заключении. В 1936—1939 годах руководил партийной печатью в Ханое.

С 1940 года Чыонг Тинь — член ЦК КПИК, а в 1941 году он стал генеральным секретарём партии и вторым лицом в партийной иерархии после Хо Ши Мина. В 1951 году избран в Политбюро ЦК партии, переименованной тогда же в Партию трудящихся Вьетнама и до октября 1956 года занимал пост её генерального секретаря.

В 1955 году, после многолетней войны, которую КПВ вела с французскими колониалистами, страна вступила в мирный период, хотя и была разделена на две части. В Северном Вьетнаме, где власть принадлежала коммунистам, Чыонг Тинь проводил земельные реформы, инспирированные Мао Цзэдуном, результатом чего явился голод среди населения. Чыонг Тиня подвергали критике за прокитайские позиции и нежелание принять предложения других партийных руководителей, которые ориентировались на советскую модель развития. Советско-китайский раскол ослабил влияние Китая на Ханой, и осенью 1956 года Чыонг Тинь лишился ключевого поста в партии. В 1956—1959 гг. он занимал должность секретаря ЦК ПТВ.

В 1958—1960 гг. Чыонг Тинь был заместителем премьер-министра ДРВ.

В 1960—1976 гг. — председатель Постоянного комитета Национального собрания ДРВ. В 1976 году, вскоре после объединения Вьетнама, Чыонг был избран в Политбюро ЦК КПВ и назначен на пост председателя Постоянного комитета Национального собрания Социалистической Республики Вьетнам.

С июля 1981 по июнь 1987 года — председатель Государственного совета СРВ. 14 июля 1986 года, после смерти Ле Зуана, был избран генеральным секретарём ЦК КПВ. Будучи традиционно консервативным, Чыонг Тинь тем не менее воспринимал некоторые идеи реформаторов и даже постепенно согласился с их предложениями после поездок по сельским районам страны в 1983 году, чему способствовал груз экономических проблем, с которыми Вьетнам столкнулся в те годы. Несмотря на это, 18 декабря 1986 года на VI съезде Коммунистической партии Вьетнама в рамках провозглашённой программы вьетнамского обновления («Дой Мой») Чыонг Тинь был заменён на посту генерального секретаря Нгуен Ван Линем.

С декабря 1986 года Чыонг оставался советником ЦК КПВ. 18 июня 1987 года ушёл в отставку с поста председателя Госсовета СРВ по состоянию здоровья.

Скончался 30 сентября 1988 года на 82-м году жизни.

Награды

• Орден Золотой Звезды
• Орден Клемента Готвальда (20.2.1987)

Семья

Дочь Данг Вьет Нга (или Ханг Нга) — 14 лет прожила в Москве, окончила Московский архитектурный институт, кандидат архитектуры. Проживает и работает в Далате. Автор ряда необычных по архитектурному стилю сооружений, среди которых, в частности, Гостевой дом Ханг Нга в Далате.

Сочинения

• Труонг Шин. Августовская революция во Вьетнаме. М.: Издательство иностранной литературы, 1954
• Truong Chinh. Primer for Revolt: The Communist Takeover in Vietnam. New York: Praeger, 1963

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article122904.html Большая Советская Энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Чыонг Тинь

– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.