Чьеу Минь-выонг
Чьеу Минь-выонг (Чжао Мин-ван) вьетн. Triệu Minh Vương, кит. 趙明王 | |
Чьеу (Чиеу) Минь-выонг (вьетн. Triệu Minh Vương, кит. 趙明王, палл.: Чжао Мин-ван) — третий правитель государства Намвьет (Наньюэ), правивший с 125 по 113 годы до н. э[1][2]. Имя при рождении — Ань Те (вьетн. Anh Tề, кит. 嬰齊, палл.: Ин-ци)[1].
Жизнеописание
Чьеу Ань Тэ был старшим сыном Чьеу Ван-выонга[3], в правление отца, в 135 году до н. э., король Миньюэ Ин (кит. 郢) пошёл на Намвьет походом, и Ван-выонг был вынужден обратиться к династии Хань за помощью. Император У-ди послал отряд, атаковавший Миньюэ, и под давлением Хань брат Ина, Юшань (кит. 余善), убил Ина и сдался Хань. Ван-выонг в благодарность отправил Ань Тэ ко двору служить дворцовым стражником (кит. трад. 宿衛, упр. 宿卫, пиньинь: sùwèi, палл.: сувэем)[3]. Ань Тэ женился на ханьской женщине по имени Цзюши (кит. 樛氏), родившей ему второго сына Чьеу Хынга[3].
Чьеу Ван-выонг у 122 году до н. э. был тяжело болен, и Чьеу Ань Тэ получил императорское разрешение вернуться в Наньюэ для ухода за отцом. В том же году Ван-выонг умер, а Ань Тэ стал императором по именем Чьеу Минь-выонг. Несмотря на принцип первородства, император сделал своим преемником не первого сына, Чьеу Кьен Дыка, а второго, Чьеу Хынга[3].
О Чьеу Ань Те в летописях говорится, что он был тираном и убивал подчинённых без разбору. Умер от болезни в 115 году до н. э.
Напишите отзыв о статье "Чьеу Минь-выонг"
Примечания
Литература
- Ошибка Lua : attempt to index local 'entity' (a nil value).
- Концевич Л. Р. [search.rsl.ru/ru/catalog/record/4696545 Хронология стран Восточной и Центральной Азии]. — Москва: Восточная литература РАН, 2010. — 806 с. — ISBN 978-5-02-036350-2.
- Ши цзи, том 113
- Ханьшу, том 95
- Полное собрание исторических записок Дайвьета, том 2
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Чьеу Минь-выонг
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.