Чьяппара, Леонидас

Леонидас Чьяппара
Общая информация
Прозвище	Луис
Родился	ок. 1890 Монтевидео, Уругвай
Умер	после 1928 Неизвестно
Гражданство	Уругвай, Франция
Рост	180 см
Позиция	нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
1900-е	Ривер Плейт (Монтевидео)
Клубная карьера*
191?—1924	Ривер Плейт (Монтевидео)	? (?)
Национальная сборная**
1924	Уругвай	0 (0)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Париж 1924	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Лео́нидас Чья́ппара (исп. Leónidas Chiappara, также известный как Луис Чьяппара; родился в конце XIX века, ок. 1890 года в Монтевидео — дата смерти неизвестна, Монтевидео) — уругвайский архитектор и футболист, нападающий, Олимпийский чемпион 1924 года.

Биография

Леонидас Чьяппара по образованию и профессии был архитектором. Кроме того, в любительскую эру уругвайского футбола он выступал на позиции нападающего в футбольном клубе «Ривер Плейт» из Монтевидео, ныне не существующем.

Незадолго до начала летних Олимпийских игр 1924 Чьяппара переселился в Париж, где работал по своей основной специальности архитектора. После приезда сборной Уругвая помог делегации поселиться неподалёку от стадиона Коломб вместо неудобной олимпийской деревни. В составе уругвайской делегации было лишь 20 футболистов, и Чьяппара был включён в заявку сборной (можно было заявить 22 игрока), несмотря на то, что уже завершил карьеру игрока. Не сыграв за сборную ни одного матча, Леонидас Чьяппара стал олимпийским чемпионом вместе со своей сборной в качестве формально резервного игрока.

В 1925 году вышла книга Чьяппары, посвящённая архитектуре. Также он довольно часто упоминается в публикациях, посвящённых архитектуре. Последняя такая публикация, в которой он высказывается по поводу современного состояния архитектуры в Уругвае, датируется 1928 годом. О дальнейших годах жизни Леонидаса Чьяппары ничего не известно.

Титулы и достижения

• Олимпийский чемпион (1): 1924

Ссылки

• [www.sports.ru/tribuna/blogs/celeste/257863.html Леонидас Чьяппара]  (рус.)
• [www.fifa.com/tournaments/archive/tournament=512/edition=197020/teams/team=43930.html Заявка сборной Уругвая на ОИ-1924]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Чьяппара, Леонидас

– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.