Чэнь Лянъюй

Чэнь Лянъюй (род. в окт. 1946 г., пров. Чжэцзян), мэр Шанхая (2001—2003), глава Шанхайского горкома КПК (2002—2006). Фигурант громкого коррупционного дела.

Член КПК с апреля 1980 года, кандидат в члены ЦК КПК 15 созыва (с 1997 года), член Политбюро ЦК КПК 16-го созыва (с 2002 года). Исключён из состава Политбюро и ЦК в 2006 году, из рядов КПК в 2007 году.

Биография

По национальности хань. Корнями из Нинбо пров. Чжэцзян.

Окончил архитектурный факультет Института тыловой инженерии НОАК, где учился в 1963—1968 гг., инженер. В 1968—1970 годах в рядах НОАК.

С 1970 года работал в Шанхае. В 1970—1983 гг. работал на Шанхайском машзаводе Pengpu, где в 1983—1984 гг. замдиректор, а также замглавы парткома Шанхайской металлургической и горной машкорпорации. В 1979-80 гг. обучался в шанхайском Университете Тунцзи. В 1982-83 гг. обучался в партшколе Бюро № 1 электромашин.

В 1984-85 гг. парторг Шанхайской корпорации электробытовых приборов.

В 1985-87 гг. заместитель, начальник пенсионного бюро Шанхайского горкома КПК.

В 1987-92 гг. глава шанхайского района Хуанпу и замглавы райкома КПК.

С января по сентябрь 1992 года учился в Колледже государственной политики Бирмингемского университета (Великобритания).

С 1992 года замглавы Шанхайского горкома КПК, одновременно с 1996 года вице-мэр Шанхая.

В 2001—2003 гг. мэр Шанхая, с октября 2002 г. по сентябрь 2006 г. глава Шанхайского горкома КПК.

Отмечалось, что будучи избран в Политбюро, он противостоял там генсеку ЦК КПК Ху Цзиньтао. В качестве примера его разногласий с генсеком ЦК КПК приводили то, что Чэнь выступал за наращивание инвестиционной активности в Шанхае, в то время как Ху Цзиньтао указывал о необходимости бороться с перегревом экономики и усиливать социальные гарантии народа. (Александр Габуев отмечал, что именно шанхайцы считались сторонниками ускорения темпов роста китайской экономики, тогда как Ху Цзиньтао и его сторонники опасались последствий этого и выступали за снижение темпов роста экономики.)

Падение

Чэнь Лянъюй был смещен со всех постов в сентябре 2006 года, после того, как была проведена проверка по публикации в газете People’s Daily, которая 11 августа 2006 года она опубликовала информацию о растрате около 3,2 миллиарда юаней (404 миллиона долларов) из пенсионных фондов Шанхая. Также сообщалось, что дело Чэнь Ляньюя попало в поле зрения правоохранительных органов в рамках широкомасштабной кампании в Китае по борьбе с коррупцией во всех органах власти.

На состоявшемся в сентябре 2006 года совещании Политбюро ЦК КПК был рассмотрен доклад Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (ЦКПД) о результатах первоначального расследования Чэнь Лянъюя, он был обвинен в коррупции, освобождён от должности главы Шанхайского горкома и выведен из состава Политбюро и ЦК КПК.

К моменту своего низложения Чэнь Лянъюй стал самым высокопоставленным китайским партийным функционером, уволенным после прихода к власти на XVI съезде КПК в 2002 году четвёртого поколения руководителей КНР во главе с Ху Цзиньтао. Его дело сразу вызвало большой общественный резонанс. Агентство «Синьхуа» включило его арест в список «десяти важнейших событий в процессе строительства демократии в Китае».

С тем, что он занимал весьма высокие должности главы горкома важного города Шанхай и являлся членом высшего партийного синклита Политбюро, его низложение сразу вызвало разговоры о происшедшем в свете борьбы за власть. Отстранение Чэнь Лянъюя рассматривалось как удар по так называемой Шанхайской клике в КПК, к которой его причисляли. «Чэнь Лянъюй был не просто рядовым секретарем горкома, а являлся одним из видных лидеров шанхайского клана», — отмечал Александр Габуев.

В июле 2007 года был исключён из партии решением ПБ ЦК КПК, уволен с госслужбы и передан судебным органам.

7-й Пленум ЦК КПК 16-го созыва состоявшийся в октябре 2007 года утвердил решение об исключении Чэнь Лянъюя из рядов КПК, принятое Политбюро ЦК КПК.

В марте 2008 года начался судебный процесс.

В начале апреля 2008 года приговорён к 18 годам тюремного заключения и штрафу в 300 тыс. юаней (около 43 тыс. долл.) за коррупцию и злоупотребление властью. Суд города Цзяньцзин постановил также конфисковать банковские вклады Чэнь Люньюя на сумму 300 тысяч юаней (около 38 тысяч долларов). Чэнь Ляньюй был признан виновным в вымогательстве или получении взяток от организаций и частных лиц на общую сумму более 2,39 миллиона юаней (свыше 300 тысяч долларов). Как сообщеало Xinhua, сразу после начала следствия по его делу Чэнь Ляньюй дал указание членам своей семьи вернуть все незаконно полученные деньги. Согласно судебному заключению, с 1988 по 2006 год Чэнь Ляньюй, пользуясь своим служебным положением в качестве главы шанхайского района Хуанпу, вице-мэра, а затем мэра Шанхая, а также замсекретаря и секретаря шанхайского горкома партии, под видом различных финансовых субсидий и компенсаций переводил бюджетные средства в пользу компании Shanghai New Huangpu Group Company и местного футбольного клуба Shanghai Shenhua Football Club, а также занимался махинациями с недвижимостью. В том же месяце Чэнь Лянъюй согласился с решением суда и не воспользовался возможностью подать апелляцию.

«Приговор показал решимость и способность ЦК бороться с червями, проникшими в тело партии, невзирая на личности и должности», — отмечало информагентство «Синьхуа».

Как отмечал Александр Ломанов: обычным приговором за крупные экономические преступления в Китае является смертная казнь. Но «поскольку Чэнь выразил раскаяние и вернул все, что было нажито незаконно, суд проявил снисхождение и вынес приговор в соответствии с законом». Эксперты полагают, что мягкость приговора связана с тем, что Чэнь был среди приближенных бывшего китайского лидера Цзян Цзэминя.

Александр Габуев весной 2008 года указывал дело Чэня как «самое громкое коррупционное дело последнего десятилетия». По мнению Габуева, оно означало разгром шанхайского клана. Габуев также отмечал, что Чэнь Лянъюй стал самым высокопоставленным китайским партийцем, посаженным за взяточничество с 1995 года — когда арестовали секретаря пекинского парткома Чэнь Ситуна (в 1998 году его приговорили к 15 годам). По утверждению Габуева, будучи членом Политбюро 16-го созыва, Лянъюй рассматривался как возможный преемник Ху Цзиньтао.

См. также

• Шанхайская клика
• Бо Силай
• Фотография модели Ма Яньли, по утверждению «The Epoch Times», любовницы Чэнь Ляньюя [www.epochtimes.ru/content/view/70897/64/]

Источники

• [www.chinatoday.com/who/c/chenliangyu.htm]

Отрывок, характеризующий Чэнь Лянъюй

Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.