Чэнь Силянь

Чэнь Силянь
кит. 陈锡联
Дата рождения	4 января 1915(1915-01-04)
Место рождения	Хуанган
Дата смерти	10 июля 1999(1999-07-10) (84 года)
Место смерти	Пекин
Принадлежность	КНР КНР, НОАК
Род войск	артиллерия
Годы службы	1930—1980
Звание	генерал НОАК
Командовал	129-я дивизия 8-й армии НОАК, 385-я бригада НОАК, Шэньянский военный округ, Пекинский военный округ
Сражения/войны	Гражданская война в Китае, Японо-китайская война (1937—1945), Пограничный конфликт на острове Даманский

Чэнь Силянь (кит. 陈锡联; 4 января 1915, Хуанган — 10 июня 1999, Пекин) — китайский военный, коммунистический политик и государственный деятель, генерал НОАК. Участник гражданской и японо-китайской войн. Командовал Шэньянским и Пекинским военными округами. В 1969—1980 — член Политбюро ЦК КПК. В 1975—1980 — вице-премьер Госсовета КНР. После смерти Мао Цзэдуна являлся сторонником Хуа Гофэна. В период реформ Дэн Сяопина отстранён от должностей, выведен из политики и военного командования.

Участие в войнах

Родился в крестьянской семье, проживавшей в горной местности уезда Хунъань округа Хуанган. В 15-летнем возрасте вступил в Красную армию Китая. С 1930 — член КПК.

Чэнь Силянь активно участвовал в гражданской войне. Служил политкомиссаром в 4-м корпусе под командованием Чжан Готао, Сюй Сянцяня и Ли Сяньняня. Подвергался дисциплинарному воздействию со стороны Сюй Сянцяня.

Участвовал в создании «советского района» и в Великом походе. Последовательно прошёл ряд командных ступеней в политическом аппарате 13-й армии: был политкомиссаром батальона, полка, дивизии. С августа 1935 командовал дивизией. Участвовал в боях, был ранен.

Во время китайско-японской войны Чэнь Силянь командовал 129-й дивизией 8-й армии НОАК. Служил под командованием Чжу Дэ и Сюй Шию. Участвовал в битве за Синькоу (1937, под командованием Чэнь Силяня 769-й полк уничтожил на авиабазе Янминбао 24 японских самолёта) и Битве ста полков (1940). В 1945 командовал 385-й бригадой НОАК в провинции Хэбэй.

С 1946 противостояние в Китае перешло в формат второй гражданской войны — между КПК и Гоминьданом. Чэнь Силянь, действовавший под командованием Ли Бочэна и Дэн Сяопина, участвовал весной 1947 в успешном наступлении НОАК в провинциях Шаньси и Хэнань. С мая 1948 командовал 3-м корпусом полевой армии НОАК в провинциях Хэнань и Аньхой. Осенью 1948 — зимой 1949 участвовал в решающий сражениях в Аньхой. Весной 1949 корпус Чэнь Силяня наступал на Ханчжоу и Шанхай. В его подчинении состояли тогда Се Фучжи, Лю Хуацин, Ли Дэшэн.

Генерал Мао Цзэдуна

Командование в Маньчжурии

В 1950, после прихода КПК к власти, Чэнь Силянь был назначен мэром Чунцина, командующим НОАК в провинции Сычуань и командующим артиллерией НОАК. С 1955 Чэнь Силянь — генерал НОАК. В 1958 артиллерия Чэнь Силяня вела обстрел архипелага Цзиньмэнь, находящегося под контролем Китайской Республики. Радио Пекина в это время заявляло о готовности «немедленно освободить Тайвань». Возникла угроза крупного столкновения, которая, однако, не дошла до реализации из-за вмешательства США и СССР.

В 1959 Чэнь Силянь был назначен командующим Шэньянским военным округом. Его возвышение было сопряжено с опалой и устранением генералов Пэн Дэхуая, Хуан Кэшэна и Дэн Хуа, вызывавших недовольство Мао Цзэдуна излишней самостоятельностью и критическими выступлениями.

Шэньянский военный округ охватывал важные участки китайско-советской границы. Это обусловило военно-политическое влияние Чэнь Силяня, занимавшего пост командующего до конца 1973. Во время его командования произошёл советско-китайский пограничный конфликт на острове Даманский.

В партийном руководстве

В 1959 Чэнь Силянь, возглавил региональное Северо-Восточное бюро ЦК КПК, руководящее парторганизациями Маньчжурии. В период Культурной революции возглавлял Революционный комитет провинции Ляонин. Его заместителем политкомиссаром округа был племянник Мао Цзэдуна Мао Юаньсинь.

Чэнь Силянь проводил политику полной лояльности Мао Цзэдуну, однако конфликтовал с радикальными хунвэйбинами и использовал свои военные и административные ресурсы для поддержания стабильности на подведомственной территории. Он обеспечивал армейский контроль, назначая офицеров НОАК на партийные и административные посты. Чэнь Силянь сыграл видную роль в подавлении хунвэйбинов и наведении порядка силами НОАК — в соответствии с курсом Мао Цзэдуна, взятом с 1968.

В 1969 на IX съезде КПК Чэнь Силянь был кооптирован в состав Политбюро. С 1968 по 1974 — глава администрации, в 1971—1974 — глава парторганизации провинции Ляонин. Одним из первых военачальников Чэнь Силянь присоединился к разоблачению «заговора Линь Бяо» в 1971, чем ещё более укрепил своё положение при Мао Цзэдуне.

На X съезде КПК в 1973 Чэнь Силянь вновь стал членом Политбюро. В начале 1974 он был переведён на командование Пекинским военным округом. В 1975 назначен вице-премьером Госсовета КНР. В начале 1976 некоторое время замещал Мао Цзэдуна и Е Цзяньина на руководстве Военным советом ЦК КПК. Чэнь Силянь умело маневрировал между противоборствующими группами партийного руководства — Чжоу Эньлая, Цзян Цин, Хуа Гофэна — сохраняя при этом расположение Мао Цзэдуна.

После Мао. Усиление и устранение

Осенью 1976, после смерти Мао Цзэдуна, Чэнь Силянь поддержал Хуа Гофэна в качестве преемника. Он сыграл заметную роль в разгроме «Банды четырёх», планировавшей захват власти и устранение Хуа Гофэна. Одно время командующий столичным военным округом считался «правой рукой» нового председателя ЦК, поскольку обеспечивал ему оперативную военную поддержку. XI съезд КПК в 1977 подтвердил статус Чэнь Силяня как члена Политбюро.

Политически Чэнь Силянь придерживался консервативно-маоистских взглядов (хотя был противником эксцессов Культурной революции) и не поддерживал реформаторские планы Дэн Сяопина. Между тем, к 1978 Дэн Сяопин приобрёл решающее влияние в партийном руководстве. Сильным ударом персонально по Чэнь Силяню стала реабилитация Пэн Дэхуая, Хуан Кэшэна и Дэн Хуа.

В декабре 1978 III пленум ЦК КПК утвердил программу реформ и открытости, внесённую Дэн Сяопином. Группа консервативных сторонников Хуа Гофэна — Ван Дунсин, У Дэ, Цзи Дэнкуй, Чэнь Силянь — подверглась резкой критике и была квалифицирована как «Малая банда четырёх». Формально Чэнь Силянь более года сохранял прежние посты, но после пленума утратил всякое влияние. В январе 1980 он был выведен из ЦК, снят с должностей командующего Пекинским военным округом и вице-премьера Госсовета.

Чэнь Силянь, как и другие члены «Малой банды четырёх», не подвергся преследованиям и даже оставался до 1992 членом Центральной комиссии советников КПК. Однако никакой военной и политической роли с 1980 он не играл. Скончался в 1999 в возрасте 84 лет.

Чэнь Силянь был дважды женат. Имел сына (генерала НОАК) и дочь.

Отрывок, характеризующий Чэнь Силянь

Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.