Чэнь Цзюньшэн (Chen Junsheng; 11.05(06?).1927, уезд Хуанань пров. Хэйлунцзян - 08.08.2002, Пекин) - китайский политик.
Член КПК с 1947 года, член ЦК КПК 13-14 созывов.
Депутат ВСНП 6 созыва (1983—1988).
Биография
По национальности хань.
В 1949 году личный секретарь главы парткома пров. Хэйлунцзян.
В годы культурной революции в 1967—1970 гг. занимался ручным трудом.
В 1973-84 годах заместитель, глава исследовательской канцелярии провинциального парткома; заместитель, глава главной канцелярии провинциального парткома; член посткома и ответсекретарь провинциального парткома и с 1978 года одновременно секретарь Цицикарского горкома КПК. В 1981-84 гг. один из секретарей провинциального парткома.
До 1984 года работал в родной пров. Хэйлунцзян.
В 1984—1985 гг. зампред ВФП.
В 1985—1988 годах ответственный секретарь Госсовета КНР.
В 1988-1998 годах член Госсовета КНР.
В 1995-98 годах глава Всекитайской федерации снабженческих и торговых кооперативов (ВСССК), сменил его на этом посту Бай Личэнь.
В 1998—2003 годах зампред и замглавы парткома ВК НПКСК 9 созыва[1].
Напишите отзыв о статье "Чэнь Цзюньшэн"
Ссылки
- ↑ russian.china.org.cn/russian/shuzi-ru/zz/htm/ddhz6.htm
- [www.chinavitae.com/biography/Chen_Junsheng/full China Vitae], [english.peopledaily.com.cn/features/npc/about/chenjunsheng.html]
Отрывок, характеризующий Чэнь Цзюньшэн
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
