Чёрберг, Томми

Томми Чёрберг (полное имя Берт Густав Томми Чёрберг, швед. Bert Gustav Tommy Körberg; род. 4 июля 1948) — шведский певец и актёр.

Родился 4 июля 1948 года в Нуршё на севере Швеции в области Вестерботтен.

В 1969 году получил шведскую премию «Грэмми» в области звукозаписи в категории «Лучший дебют».

За пределами Швеции известен в основном по роли советского гроссмейстера Анатолия Сергиевского в мюзикле «Шахматы», авторами которого являются Бенни Андерссон, Бьёрн Ульвеус и Тим Райс. Осенью 1984 года вышла двойная пластинка с записью мюзикла, где он исполнил эту роль, а в мае 1986 года в Лондоне состоялась премьера где с блеском он её сыграл, после чего был номинирован на премию Лоуренса Оливье в номинации «Выдающаяся актёрская игра в мюзикле».

Два раза Томми Чёрберг представлял Швецию на Международном конкурсе песни «Евровидение»: в 1969 г. с песней «Judy min vän» («Джуди, моя подруга») (9-е место) и в 1988 г. с песней «Stad i ljus» («Город в огнях») (12-е место).

5 июня 1988 года с творчеством Томми Чёрберга познакомились и советские телезрители, увидев его в совместной советско-шведской телепередаче « «Утренняя почта» в гостях у «Лестницы Якоба» », снятой на шведском телевидении. Вели программу Якоб Далин и Юрий Николаев, а участниками её музыкальных номеров также были Алла Пугачёва, Род Стюарт, Агнета Фэльтскуг, группы «Круиз», «Европа», Игорь Николаев (написавший впоследствии для Томми Чёрберга музыку к песне «The kingdom of the carnival mirrors» («Царство карнавальных зеркал»)) и другие европейские и американские исполнители.

С 1990 по 2000 гг. Чёрберг отказывался почти от всех остальных проектов для того, чтобы вновь сыграть в восстановленном спектакле «Шахматы» роль Анатолия, за которую в 2003 году на проходившей в Стокгольме ежегодной церемонии вручения призов шведской национальной театральной премии «Guldmasken» (аналог российской «Золотой маски») он был удостоен главного приза в номинации «Лучший актёр в мюзикле».

Томми Чёрберг также играл и в других шведских театральных постановках — в мюзиклах «The Sound of Music» («Звуки музыки») и «Les Misérables» («Отверженные»).

В 1984 году Томми Чёрберг сыграл роль второго плана в шведском фильме «Рони — дочь разбойника», снятого по мотивам одноимённого романа Астрид Линдгрен. Как актёр он снялся и в ряде других шведских фильмов.

В шведском дубляже мультфильма «Красавица и чудовище» Чёрберг озвучил роль Чудовища, а также записал шведский саундтрек к мультфильму.

Томми Чёрберг часто выступает и записывается с оркестром Бенни Андерссона.

В 2007 году он женился на Анне-Шарлотте Нильссон.

В 2008 году Чёрберг как актёр принял участие в шведской постановке мюзикла «Отпетые мошенники» в Стокгольме, а в 2009 году он исполнил роль профессора Генри Хиггинса в мюзикле «Моя прекрасная леди», в котором роль Элизы Дулиттл сыграла коллега артиста по мюзиклу «Шахматы» и оркестру Бенни Андерссона актриса и певица Хелен Шёхольм (швед. Helen Sjöholm).

В 2013 году Томми Чёрберг вместе с группой «Ravaillacz» принимал участие в «Melodifestivalen» (шведском отборочном конкурсе песни «Евровидение»), представляя песню «En riktig jävla schlager», с которой по итогам они заняли 10 место.

Дискография

Сольные альбомы

1969 — Judy min vän / Джуди, моя подруга

1970 — Tommy /Томми

1971 — Tommy Körberg / Томми Чёрберг

1972 — Solar Plexus / Солнечное сплетение

1973 — Solar Plexus 2 / Солнечное сплетение-2

1973 — Tommy Körberg sjunger Birger Sjöberg / Томми Чёрберг поёт песни Биргера Шёберга

1974 — Solar Plexus: Det är inte båten som gungar, det är havet som rör sig

1975 — Solar Plexus: Hellre gycklare än hycklare

1976 — Den vackraste visan / Самая красивая песня

1979 — Blixtlås (Tommy Körberg, Stefan Nilsson) / Молния (Томми Чёрберг, Стефан Нильссон)

1982 — Tommy Körberg och Stefan Nilsson tolkar Jaques Brel / Жак Брель в интерпретации Томми Чёрберга и Стефана Нильссона

1984 — «Chess», musical / «Шахматы», мюзикл

1988 — Spotlight: Tommy Körberg / В центре внимания: Томми Чёрберг

1988 — …är… / …явление…

1989 — Julen är här / Рождество

1990 — Livslevande / Во плоти

1990 — Les Miserables-musical (original Swedish cast recording) / Мюзикл «Отверженные» на шведском языке

1992 — Jag skulle vilja våga tro / Осмелюсь верить

1994 — Ravaillac

1995 — Sound Of Music-musical (original Swedish cast recording) / «Звуки музыки» (на шведском языке)

1997 — Aniara

1999 — Sånger för ensamma älskare

2000 — Hits (Хиты)

2000 — Stilla natt (Tommy Körberg & Oslo Gospel Choir) / Тихая ночь (Томми Чёрберг и евангелистический хор из Осло)

2003 — Gränslös — det bästa

2003 — Chess på svenska (Chess in Swedish)-musical (original Swedish 2002 cast recording) / Шахматы, шведская версия мюзикла, 2002 год)

2006 — BAO på turné (BAO on tour) (Benny Anderssons Orkester with Helen Sjöholm & Tommy Körberg) / Гастрольный тур BAO. (Оркестр Бенни Андерссона с Хелен Шёхольм и Томми Чёрбергом)

2007 — BAO 3 (Benny Anderssons Orkester with Helen Sjöholm & Tommy Körberg) / BAO-3. Оркестр Бенни Андерссона с Хелен Шёхольм и Томми Чёрбергом)

2007 — Rakt upp och ner (CD+DVD) / Прямо, вверх и вниз

2012 — Sjung tills du stupar / Пойте до упаду

Отрывок, характеризующий Чёрберг, Томми

Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.