Чёрная Мадонна Бенратская

Чёрная Мадонна Бенратская (нем. Schwarze Madonna von Benrath) — чудотворный скульптурный образ Богородицы, выполненный из дерева и установленный в паломнической церкви Святой Цецилии в Бенрате (Дюссельдорф, Германия).

История

История чудотворного образа начинается в годы жизни в Дюссельдорфе герцога Филиппа Вильгельма и его жены Елизаветы Амалии Магдалины (Гессен-Дармштадтской) (70-е годы XVII века). Будучи глубоко верующими и много паломничающими, они побывали в разных уголках Европы, но более всего герцогу пришлась по душе швейцарская Чёрная Матерь Божия из монастыря Айнзидельн. Герцог захотел иметь у себя копию чудотворного образа и заказал его.

Примерно в это же время прислуга из дюссельдорфского дворца донесла супружеской паре, что в Бенратском лесу видели Божию Матерь. Наконец и им самим, после поисков, благоволил случай увидеть Богородицу, окружённую светлым сиянием и дивно распевающую. Событие настолько потрясло герцога, что он решил построить у границы леса часовенку и поместить в неё образ Чёрной Мадонны швейцарской. Причём сам выбрал место таким образом, что от дворца к часовне шла прямая километровая липовая аллея. Деревья высаживались при непосредственном участии герцогини Елизаветы.

Заложение часовни состоялось 4 мая 1676 года, а её освящение — 23 мая 1677 года. Освящение нового культового сооружения производил кёльнский епископ Пауль Ауссемий (Paulus Aussemius). Общий надзор и уход за часовней был поручен священнику Вольфгангу Вахтшютцу (Wolfgang Wachtschütz). Но уже в скором времени священник перестал справляться с обязанностями, поскольку в связи с многочисленными исцелениями и другими видами помощи Богородицы, часовня оказалась центром массового паломничества.

1 июля 1682 года заботу о паломниках взял на себя орден капуцинов, для которого вблизи часовни был построен монастырь. На праздники Богоматери из многих церквей Дюссельдорфа к часовне Чёрной Мадонны стали организовываться массовые крестные ходы, особенно из церкви св. Ламберта.

Паломничество продолжалось до 1803 года, когда власть Наполеона распространилась на Дюссельдорф и он приказал ликвидировать большую часть церквей, часовен и монастырей, в число которых вошла и часовня Чёрной Мадонны. На свой страх и риск священник Хойбес спрятал образ, закопав его в неизвестном никому месте. И только в 1806 году он перенёс его в Бенрат, где продолжала функционировать католическую церковь. В 1903 году церковь была перестроена и при ней для Чёрной Мадонны сооружена специальная паломническая часовня. А о первой часовне не просто забыли, но и забыли даже о том месте, на котором она стояла.

Только в 1958 году, совершенно случайно, наткнулись на её фундамент, когда встал вопрос о размещении политических беженцев из ГДР, для которых у границы Бенратского леса на современной улице «Чёрная дорога» (Schwarzer Weg) решили построить жилые дома. Экскаватор упёрся ковшом в фундамент часовни, строительство было прекращено и исследованиями занялись археологи, обнаружившие закладной камень, на котором сохранилась запись об основании часовни. Всю поляну, на которой когда-то стояла часовня, решили сохранить, как культурно-исторический памятник, и в настоящее время на ней восстановлен фундамент часовни и установлена памятная стела, а сам закладной камень помещён в церковную часовню Чёрной Мадонны в Бенрате.

В настоящее время паломничество к Чёрной Мадонне Бенратской в церковь св. Цецилии восстановилось в полном объёме и ежедневно помолиться перед образом приходят сотни людей, а вокруг Богоматери стоят букетов цветов и горят сотни свечей.

Ежегодно во второе воскресенье октября Чёрную Мадонну выносят из церкви и проносят крестным ходом по парку Бенрат. Принять участие приходят тысячи горожан и приезжих паломников. Факельное шествие сопровождается церковными песнопениями. В мероприятии, как правило, принимает участие один из кёльнских епископов.

Иконография

Чудотворный образ изготовлен из лёгкой породы древесины и окрашен в чёрный цвет. Богоматерь изображена в полный рост. В правой руке она держит скипетр, как символ власти, а на её левой руке покоится младенец Христос. Несмотря на то, что Матерь Божья вырезана в царских одеждах, дополнительно она облачена в оригинальную царскую тунику из лучших, хотя внешне и простых, тканей. Богородица и Иисус Христос коронованы. Короны изготовлены мастером Конрадом Хадернахом (Conrad Hadernach) в 1705 году. Для большей сохранности изображение помещено в специальный многогранник, с вырезанными на стекле колосьями.

Другие реликвии часовни

Помимо чудотворного изображения Богородицы и закладного камня, в современной часовне устроена зарешётчатая ниша, в которой сохраняются драгоценные христианские реликвии: частицы креста, на котором был распят Христос, часть мощей римской мученицы Цецилии и частички одежд католической святой Елизаветы Венгерской.

Литература

• Pfarrkirche St. Cäcilia, Düsseldorf-Benrath. Herausgeber Pfarrgemeinde St. Cäcilia Düsseldorf-Benrath, 2009, 8-17.
• Gnadenbilder Mariens im Erzbistum Köln. J. P. Bachem Verlag, Köln, 2007, 12-15.
• «Kontakte». St. Cäcilia. Ausgabe 178, Wallfahrtsausgabe 2009.
• 325 Jahre Wallfahrt zur Schwarzen Mutter Gottes von Benrath. Herausgeber St. Cäcilia, Benrath, 2002.
• Jakob Schlafke. Wallfahrt im Erzbistum Köln. Köln, 1989, 149.

Ссылки

• [www.sankt-caecilia.net/geschichte.php Домашняя страница церкви св. Цецилии в Бенрате]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Чёрная Мадонна Бенратская

– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.