Чёрная ветряная мельница
| Чёрная ветряная мельница | |
| The Black Windmill | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Клайв Эглтон (роман) |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Усама Рави |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
106 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Чёрная ветряная мельница» (англ. The Black Windmill) — британский шпионский триллер режиссёра Дона Сигела. Главные роли исполнили Майкл Кейн, Джон Вернон, Джанет Сазман и Дональд Плезенс. Сценарий был написан Ли Вэнсом по роману Клайва Эглтона «Семь дней до убийства». В фильме рассказывается об агенте британской секретной службы Джоне Терренте, участвующем в расследовании махинаций международного синдиката торговли оружием. Его сына похищают и требуют за него выкуп, но когда Террент просит о помощи, то обнаруживает, что не может рассчитывать даже на людей из собственного окружения.
Фильм был снят, в частности, рядом с Клейтонскими ветряными мельницами в Западном Суссексе, Англия, а также на нескольких станциях лондонского метрополитена.
Содержание
Сюжет
Два школьника играют с моделью самолёта на заброшенной военной базе рядом с деревней. К ним подходят двое служащих Королевских военно-воздушных сил Великобритании, которые заявляют об их незаконном вторжении на военный объект, и забирают с собой, чтобы доставить к командиру. Вскоре становится ясно, что они были не военные — мальчиков похищают.
В то же время в Лондоне британский разведчик майор Террент участвует в секретной операции, пытаясь проникнуть в банду контрабандистов оружия, которые продают боеприпасы террористам из Ирландской республиканской армии. Он пытается внедриться через Сил Берроуз — одну из участниц данной организации. Ему удаётся договориться встретиться через неделю с её начальником. Затем Террент заезжает в один из загородных домов, где проводит заседание комитета глава MИ-6 сэр Эдвард Джулиан, и докладывает о своей операции ему и его непосредственному начальнику, Седрику Харперу. Там он получает телефонный звонок от своей жены. Она сказала, что их сын Дэвид в беде, к тому же ей позвонил какой-то незнакомец. Террент реагирует спокойно, показывая своему начальству только то, что у него дома семейные проблемы, после чего ему разрешают уйти.
Террент идёт домой, чтобы лично поговорить с этим незнакомцем, назвавшимся Драблом. Драбл показывает, что он точно знает, кто такой Террент, где он работает и чем занимается. Он просит его, чтобы на следующий звонок ответил Харпер, в противном случае он может пытать его сына Дэвида. Террент приводит Харпера, также информировав его о сложившейся ситуации. Харпер отвечает на телефонный звонок и начинает прослушку Драбла с целью установления его личность. Драбл требует, чтобы ему в Париже передали неогранёнными алмазами 500 тысяч £. Самое интересное, что ведомством недавно было приобретено алмазов именно на такую сумму, какую указали в разговоре. Харпер делает вывод, что Драбл действует по информации, полученной от кого-то из работников британской разведки. Он сразу начинает подозревать Террента и берёт его под наблюдение. В результате сложившихся обстоятельств, Терренту приходится передать своё дело другому сотруднику.
Люди из банды Драбла подложили несколько улик в квартиру Террента, которые, якобы, указывают на его интимную связь с Сил Берроуз. Как они и планировали, все эти вещи находят сыщики Скотланд-Ярда. Это ещё больше убеждает Харпера в правоте его теории насчёт виновности Террента. Харпер встречается с ним в своём кабинете и говорит, что он не может позволить отдать алмазы, так как правительство не ведёт переговоры с террористами. Террент, казалось бы, смирился с этим фактом, но как только Харпер ушёл, он врывается в кабинет и, имитируя голос Харпера, договаривается с банком о передаче ему из камеры хранения алмазов. Вместе с ними он едет на обговорённую заранее встречу в Париж. Там его встречает Сил Берроуз. Она привозит Террента в здание, где, как ему говорят, и находится его сын.
Скоро становится ясно, что там нет Дэвида. Вместо него Драбл даёт странное указание на место, где он может находиться. Он говорит, что из окна его комнатки можно увидеть две редкие мельницы. Едва получив алмазы, Драбл убивает Сил Берроуз, оставив рядом с трупом потерявшего сознание Террента. Террента арестовала французская полиция, после чего передала его группе британских разведчиков во главе с Харпером. Чтобы добить Террента, банда Драбла напала на конвой, но обманув их, он сбежал в Англию. Он понимает, что Драбла можно использовать как приманку, чтобы поймать того, кто работает на синдикат. Террент, чтобы найти предателя, выдаёт себя за Драбла, обзванивает всех членов комитета и приглашает на встречу (как он узнал) у Клейтонских ветряных мельниц.
На встречу приезжает сэр Эдвард Джулиан. Он попадает в засаду Террента. Под давлением он признаётся, что организовал всё это из-за того, что ему нужны были деньги, чтобы они с женой ни в чём не нуждались на пенсии. Он пытается подкупить Террента алмазами, но тот отказывается — ему нужно знать, где сын. Джулиан говорит, что его в чёрной мельнице в плену держит Драбл. Террент убивает Драбла и его подручного и спасает Дэвида, после чего несёт сына домой.
Приём критиков
У The New York Times фильм вызвал неоднозначную реакцию, охарактеризовав его как «хорошо сделанную работу профессионалов», но раскритиковал отсутствие оригинальности в сюжете и неспособность персонажа Кейна продемонстрировать хоть какой-нибудь эмоциональный отклик на похищение сына. В статье высоко оценили работу Дональда Плезенса при создании образа требовательного Седрика Харпера. Автор статьи пришёл к выводу, что «во времена Уотергейта мы нуждаемся в более хитрых или более интересных вещах, которые могли бы занять нас — могли бы захватить наше внимание от удивления, что может быть в сегодняшних вечерних новостях».[1]
В ролях
- Майкл Кейн — майор Джон Террент
- Джанет Сазман — Алекс Террент
- Дональд Плезенс — Седрик Хапрер
- Дельфин Сейриг — Сил Берроуз
- Джон Вернон — МакКи
- Пол Мосс — Дэвид Террент
- Джозеф О’Конор — сэр Эдвард Джулиан
- Кэтрин Шелл — леди Мелисса Джулиан
- Эдвард Хардуик — Майк МакКарти
- Морин Прайор — миссис Харпер
- Денис Куилли — Бэтсон
- Джойс Кэри — секретарь Харпера
- Престон Локвуд — Илкестон, менеджер банка
- Клайв Ревилл — Альф Честерманн
Напишите отзыв о статье "Чёрная ветряная мельница"
Примечания
- ↑ [movies.nytimes.com/movie/review?res=9D05E6DF1138EF3ABC4052DFB366838F669EDE Movie Review — The Black Windmill — Black Windmill' Comes to Music Hall:The Cast — NYTimes.com]
Ссылки
- «Чёрная ветряная мельница» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чёрная ветряная мельница
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
