Чёрная (приток Пайдугины)
| Чёрная | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
66 км |
| Бассейн |
259 км² |
| [tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Чёрная+(приток+Пайдугины) Водоток] | |
| Исток |
|
| — Высота |
147 м |
| — Координаты |
59°56′32″ с. ш. 84°26′05″ в. д. / 59.94222° с. ш. 84.43472° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.94222&mlon=84.43472&zoom=15 (O)] (Я) |
| Устье | |
| — Местоположение |
354 км по правому берегу |
| — Координаты |
59°43′43″ с. ш. 83°48′07″ в. д. / 59.72861° с. ш. 83.80194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.72861&mlon=83.80194&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 59°43′43″ с. ш. 83°48′07″ в. д. / 59.72861° с. ш. 83.80194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.72861&mlon=83.80194&zoom=12 (O)] (Я) |
| Расположение | |
| Водная система |
Пайдугина → Кеть → Обь → Карское море |
|
| |
| Страна | |
| Регион | |
| Район | |
|
| |
|
| |
Чёрная — река в России, протекает в Томской области. Устье реки находится в 373 км по правому берегу реки Пайдугина. Длина реки составляет 42 км. В верховьях есть правый приток — Правая Чёрная.
Данные водного реестра
По данным государственного водного реестра России относится к Верхнеобскому бассейновому округу, водохозяйственный участок реки — Кеть, речной подбассейн реки — бассейн притоков (Верхней) Оби от Чулыма до Кети. Речной бассейн реки — (Верхняя) Обь до впадения Иртыша[1].
Напишите отзыв о статье "Чёрная (приток Пайдугины)"
Примечания
- ↑ [textual.ru/gvr/index.php?card=191057 Государственный водный реестр РФ: Черная]. [www.webcitation.org/6H8wULw8l Архивировано из первоисточника 5 июня 2013].
|
Это заготовка статьи по географии Томской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Чёрная (приток Пайдугины)
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
