Чёрные корабли
Чёрные корабли (яп. 黒船 Курофунэ) — название, данное европейским и американским судам, которые прибывали в Японию между XV и XIX веками.
В узком смысле, это название употребляется по отношению к следующим кораблям ВМС США:
- USS Mississippi (1841);
- USS Plymouth (1844);
- USS Saratoga (1842);
- USS Susquehanna (1847).
которые прибыли 14 июля 1853 года в гавань Урага (часть современной Йокосуки) в префектуре Канагава, Япония под командованием коммодора ВМС США Мэтью Перри.[1] Слово «чёрный» здесь относится к чёрному цвету корпусов парусных судов старой постройки и к чёрному цвету угольного дыма из труб пароходов, использующих уголь в качестве топлива.
Возглавляемое коммодором Перри соединение военных кораблей стало весомым фактором в переговорах и последующем подписании договора о торговле между Японией и США, таким образом эффективно завершив более чем двухсотлетний период времени, в течение которого Япония вела торговлю только с Китаем и Голландией.
В следующем году, во время заключения Канагавского договора, Перри вернулся с семью военными кораблями и под угрозой обстрела Эдо принудил сёгуна подписать Договор о мире и дружбе, которым устанавливались дипломатические отношения между Японией и Соединенными Штатами. На протяжении пяти последующих лет, Япония подписала аналогичные соглашения с Россией, Францией и Британией. Договор Харриса был подписан в США 29 июля 1858 г.
В этом знаменитом кёка (юмористическое стихотворение, похожее на пятистрочное вака) описаны неожиданность и смятение, вызванные этими кораблями:
| 泰平の | Тайхэй но |
| 眠りを覚ます | нэмури о самасу |
| 上喜撰 | Дзё: кисэн |
| たった四杯で | татта сихай дэ |
| 夜も眠れず | Ёру мо нэмурэдзу |
Стихотворение представляет собой набор каламбуров (яп. какэкотоба или «ключевые, основные слова»). Тайхэй (泰平) — «спокойный»; дзё: кисэн (上喜撰) — сорт дорогого зеленого чая, содержащего большую долю кофеина; сихай (四杯) — «четыре чашки».
Дословный перевод стихотворения:
- Пробуждён ото сна
- мирного тихого мира
- чаем дзёкисэн;
- всего четыре его чашки
- не уснуть даже ночью.
Однако это вариант перевода, основанный на основном значении слов. Ключевые слова можно записать и другими иероглифами, чтобы они сохранили звучание, но изменили значение. Например, тайхэй можно записать как 太平, что значит «Тихий океан»; слово «паровое судно» 蒸気船 произносится как дзё: кисэн; сихай имеет значение «четыре корабля». Таким образом, стихотворение имеет скрытый смысл:
- Тихого океана
- нарушили безмятежный сон
- Пароходы;
- всего четыре корабля достаточно
- чтобы мы не спали ночью.
См. также
Напишите отзыв о статье "Чёрные корабли"
Примечания
- ↑ [select.nytimes.com/mem/archive/pdf?res=F00A16FD3C59177B93C6A8178CD85F478585F9 «Perry Ceremony Today; Japanese and U. S. Officials to Mark 100th Anniversary.»] New York Times. July 8, 1953 (англ.)
Литература
- Perry, Matthew Calbraith. (1856). [ebook.lib.hku.hk/CTWE/B36599566/ Narrative of the expedition of an American Squadron to the China Seas and Japan, 1856.] New York : D. Appleton and Company.
- Taylor, Bayard. (1855). [ebook.lib.hku.hk/CTWE/B29624824/ A visit to India, China, and Japan in the year 1853] New York : G.P. Putnam’s sons.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена августа 2008 года. |
Отрывок, характеризующий Чёрные корабли
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
