Чёрный отряд Флориана Гайера
| Чёрный отряд | |
 Флориан Гайер, командир Чёрного отряда | |
| Годы существования |
1525 |
|---|---|
| Подчинение | |
| Входит в |
крестьянское войско |
| Тип |
ополчение |
| Численность |
более 600 человек |
| Участие в | |
Чёрный отряд (нем. Der Schwarze Haufen, буквально Чёрная куча) — вооружённое крестьянское формирование из выходцев Франконии, составлявшее ядро немецкой крестьянской армии в годы Крестьянской войны в Германии. Лидером чёрного отряда был Флориан Гайер.
Содержание
Название
Большинство крестьянских отрядов назывались «Светлыми отрядами» (нем. Heller Haufen), однако отряд Гайера старался выразить свою уникальность и взял имя Чёрного отряда. Слово «Haufen» с немецкого переводилось как «куча» — так крестьяне называли свои воинские отряды.
Структура
В состав отряда входили около 600 вооружённых крестьян и небольшой отряд рыцарей-наёмников. Лидером отряда был Флориан Гайер, который проводил обучение крестьян технике и тактике боя, стремясь превратить ополченцев в профессиональных воинов. Некоторые из рыцарей были, возможно, его вассалами.
История
Отряд был образован в 1525 году в Ротенбурге, где и начал свои действия. После захвата окрестностей Ротенбурга Чёрный отряд направился в Швабию, где разграбил множество монастырей и замков, тем самым нанеся серьёзное поражение Швабскому союзу. Крестьяне жестоко расправлялись со всеми, кто оказывал им сопротивление: так, в Швабии крестьянский отряд, ведомый Жаклином Рорбахом, учинил расправу над 50 рыцарями, вступившими в схватку. Гайер не принял такое насилие и увёл свои войска во Франконию, однако бойня, учинённая Рорбахом, стала поводом для ответных действий со стороны Швабского союза: Трухзес фон Вальбург, союзный старшина, начал преследовать всех крестьян из Чёрного отряда и беспощадно их истреблять. Вскоре был пойман сам Рорбах, которого сожгли заживо в 1525 году.
В мае 1525 года в битве при Ингольштадте почти все крестьянские отряды были разбиты Швабской лигой, боеспособным оставался только Чёрный отряд. Крестьяне вынуждены были отступить к руинам замка Ингольштадта, который был ими сожжён дотла за несколько месяцев до битвы. Город оказался в кольце окружения и выдержал два штурма, однако с третьей попытки швабская армия при помощи артиллерии пробила брешь в стенах и ворвалась в город. Никто из защитников не выжил. Гайер в то время не был в городе, ожидая подкрепления из Ротенбурга, однако прибыл к стенам уже слишком поздно. Отряд фактически прекратил существование. Сам Гайер погиб в ночь с 9 на 10 июня того же года близ Римпара, попав в засаду, подстроенную его родственником Вильгельмом Грумбахом.
Память
Несмотря на стремления швабских феодалов всячески вычеркнуть имена героев Чёрного отряда, в настоящее время они считаются национальными героями в Германии. В память о них была написана песня «Wir sind des Geyers schwarzer Haufen» (с нем. — «Мы — Чёрный отряд Гайера»), которая обрела популярность в XX веке.
См. также
Напишите отзыв о статье "Чёрный отряд Флориана Гайера"
Литература
- Engels, Friedrich. The Peasant War in Germany, Germany, 1850; contained in the Collected Works of Karl Marx and Frederick Engels Volume 10, International Publishers, New York, 1978, pp. 397-482
- Franz, Günther. Der deutsche Bauernkrieg, Darmstadt, 1987, ISBN 3-534-03424-4
Отрывок, характеризующий Чёрный отряд Флориана Гайера
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
