Чёрный тюльпан (растение)

Чёрный тюльпан — исторически сложившееся название различных сортов декоративных тюльпанов с цветками чёрно-синей, тёмно-фиолетовой или тёмно-бордовой окраски.

История выведения

История выведения чёрного тюльпана доподлинно неизвестна. Существует несколько версий, в той или иной степени отсылающих к 1637 году, году расцвета и падения тюльпаномании, когда жители Харлема захотели иметь чёрный цветок. В любом случае, в середине XVII века были известны харлемские тюльпаны глубокого фиолетового цвета, что нашло своё отражение в литературе.

Фактическое появление тюльпана чёрного цвета можно отнести к февралю 1986 года, когда директор национального института флористики Нидерландов Хенк ван Дам заявил на пресс-конференции, что в лаборатории института выращены первые образцы абсолютно чёрных тюльпанов. В марте того же года стало известно, что тюльпан выведен 29-летним датским селекционером Гертом Хагеманом. Исследования по селекции были начаты в 1979 году, материалом для скрещивания послужили два сорта тюльпанов — ‘Queen of the Night’ и ‘Wiener Weld’. Хотя цветок кажется чёрным фактически на любом фоне, на самом деле он также очень тёмного фиолетового цвета. Стоимость выведения составила 400 тысяч долларов. Между первыми упоминаниями и признанием существования прошло около трёхсот лет.

Отражение в литературе

Гипотетическая история выведения черного тюльпана легла в основу исторического романа Александра Дюма-отца (1850) — «Черный тюльпан». По сюжету действие происходит в 1672 году, когда муниципалитет города Харлема объявил премию в размере 100 000 гульденов автору черного тюльпана. Вывел этот сорт тюльпана натуралист и доктор Берле. Свой сорт тюльпана доктор Берле назвал «Розой Берле», в честь своей жены. Цветок Берле имел очень темный — почти черный — лиловый цвет.

Есть также упоминание в романе Александра Дюма «Виконт де Бражелон». В романе присутствует описание эпизода, в котором Людовик XIV преподнес своей фаворитке гарлемский тюльпан с серовато-фиолетовыми лепестками, стоивший садовнику пяти лет трудов, а королю — пяти тысяч ливров.

Ссылки

• [romantic-online.com/blog/7/663.html Фото черного тюльпана]

Литература

• Н. Ф. Золотницкий. [granina.narod.ru/library/zolotn/sod.htm Цветы в легендах и преданиях]. — Москва, 1913.

Отрывок, характеризующий Чёрный тюльпан (растение)

– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…