ШАС
| ШАС | |
| ивр. ש"ס | |
 | |
| Страна: | |
|---|---|
| Лидеры: | |
| Основатели: |
раввин Овадья Йосеф, раввин Элиэзер Менахем Шах |
| Дата основания: | |
| Штаб-квартира: | |
| Идеология: | |
| Девиз: |
ивр. כן, אנחנו יכולים («Да, мы можем») |
| Мест в кнессете: |
11 / 120 |
| Сайт: |
[www.shasnet.org.il/Front/Pages/pages.asp] |
ШАС (ивр. ש"ס) — израильская ультра-религиозная политическая партия. Шас представляет интересы религиозных евреев, а также потомков выходцев из арабских стран в основном в 1950—1970-е гг. сефардов и мизрахим.
Партия ШАС была создана в преддверии выборов 1984 года, при поддержке ашкеназского раввина Элиэзэра Менахема Шаха и главного сефардского раввина Израиля Овадьи Йосефа, который вплоть до своей кончины 7 октября 2013 года являлся духовным лидером партии.
По состоянию на 2011 год партия имела 11 мандатов в Кнессете и входила в правительственную коалицию, тогдашний политический лидер партии Эли Ишай занимал пост вице-премьера Израиля и пост министра внутренних дел.
Управление партией осуществляет Совет мудрецов Торы, совет назначает кандидатов в партийный список партии и определяет политику партии. Помимо Совета мудрецов Торы, существует также светские органы управления партией, но эти органы ничего не решают и не влияют на партийную политику.
Содержание
История
Перед выборами в муниципалитет Иерусалима 1983 года группа религиозных сефардских евреев, недовольных восточным крылом партии «Агудат Исраэль», решает сформировать собственное движение, защищающее права сефардов. Духовное благословение они получили от раввина Овадьи Йосефа и раввина Элиэзера Шаха. Политическими руководителями партии стали Нисим Зээв и Шломо Даан. Тогда же была создано «Объединение Мудрецов Торы» (מועצת חכמי התורה), по подобию уже действовавшего Объединения партии «Агудат Исраэль». Новая партия получила три мандата в муниципалитете Иерусалима и решила опробовать силы во всеобщих выборах. Недовольство хасидов, вызванное успехом «ШАС», привело к разброду в рядах «Агудат-Исраэль», и раввин Шах дал указание литвакам голосовать за новую сефардскую партию. Уже в 1984 году депутаты от «ШАС» впервые входят в кнессет, получая четыре мандата (два за счёт избирателей «Агудат-Исраэль»), что явилось полной неожиданностью для политических комментаторов. Первым председателем партии стал раввин Ицхак Перец, получивший пост министра внутренних дел Израиля. В 1990 году лидером партии и министром внутренних дел стал Арье Дери, восходящая звезда израильской политики. После выборов 1992 года «ШАС» входит в левое правительство Ицхака Рабина, но после подписания Ословских соглашений выходит из коалиции.
На выборах 1996 года «ШАС» получает 10 мандатов, а в 1999 году — 17, тем самым став третьей по величине (после «Аводы» и «Ликуда)» партией в кнессете. За «ШАС» проголосовали более 400 000 избирателей, что было пиком успеха партии. Новый лидер «ШАС» Эли Ишай занял пост министра внутренних дел. В 2003 году партия получила 11 мандатов, а ещё через три года, в 2006 — 12. На выборах в кнессет 2009 года «ШАС» получает 11 мандатов и входит в правительство Биньямина Нетаньяху. На выборах в Кнессет 2013 года партия снова получила 11 мандатов, но не вошла в правительство, а предпочла остаться в оппозиции.
Название
Название «ШАС» на самом деле не является официальным названием партии — каждая партия при регистрации получает букву (или две-три буквы), которые указываются на избирательном билете[1]. Полученные партией буквы (Шин-Самех) оказались символичными, поскольку аббревиатурой «ШаС» принято называть шесть разделов (шиша сдарим) Талмуда. Уже в первой предвыборной кампании эти буквы стали известны более широко, чем настоящее имя партии.
Оригинальное название партии «ШАС» — Всемирное единство сефардов, соблюдающих Тору. Партия была организована в 1983 году раввином Овадьей Йосефом, и литовско-ашкеназским раввином Элиэзером Шахом, к муниципальным выборам в Иерусалиме, и уже на следующий год баллотировалась в Кнессет 11 созыва.
Платформа
Придерживается социал-религиозной платформы. Основа программы: защита интересов социально слабых слоев населения. Несмотря на это, объявляют себя правой партией.
Выступает против уступок палестинцам. Отстаивает строжайшее соблюдение «закона Моисеева» (так, активисты партии протестовали против проведения гей-парада в Тель-Авиве).
Депутаты от партии ШАС в кнессете 19-го созыва
- Эли Ишай (вышел из рядов партии 15 декабря 2014 года)[2]
- Арье Дери
- Ариэль Атиас
- Ицхак Коэн
- Мешулам Наари
- Амнон Коэн
- Яаков Марги
- Давид Азулай
- Ицхак Вакнин
- Нисим Зеэв
- Авраам Михаэли
Интересные факты
- За всё время существования «ШАС», ни одна женщина не была представлена в списках партии[3][4][5].
- Ряд депутатов кнессета от «ШАС» были признаны виновными в уголовных преступлениях (Арье Дери, Рафаэль Пинхаси, Яир Леви, Яир Перец, Шломо Бенизри, Офер Хуги)[6].
- Кандидаты на выборы от партии определяются не на праймериз, а назначаются «Объединением Мудрецов Торы».
Напишите отзыв о статье "ШАС"
Примечания
- ↑ В израиле нет бюллетеней; избиратель кладет в урну конверт с билетиком, на котором обозначена буква партии, за которую он хочет голосовать.
- ↑ [news.israelinfo.co.il/politics/54491 Эли Ишай объявил о создании новой ультраортодоксальной партии]
- ↑ [www.timesofisrael.com/next-knesset-to-receive-boost-in-female-power/ The Times of Israel — Next Knesset to receive boost in female power] «Religious parties Shas and United Torah Judaism, which won 11 and seven seats respectively, as ever featured no women on their party lists.»
- ↑ [www.nrg.co.il/online/11/ART2/423/562.html בחירות 2013: למה אין נשים במפלגות החרדיות?]
- ↑ [blogs.haaretz.co.il/talschneider/133/ בחסות המדינה: מפלגות לגברים בלבד]
- ↑ [www.zman.com/news/2008/04/06/8129-print.html Шасники — несчастники]
Ссылки
- [www.shasnet.org.il/Front/Pages/pages.asp Официальный сайт Партии]
- [www.knesset.gov.il/faction/ru/FactionPageCurrent_ru.asp?PG=2 «ШАС» на официальном сайте кнессета]
- [newsru.co.il/israel/20may2008/gospel_002.html ШАС в новостях]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий ШАС
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
