ШНыр (серия романов)

«Школа Ныряльщиков» — серия фэнтезийных романов Дмитрия Емца о невероятном мире шныров. Упрощённое название серии — «ШНыр». В ней родоначальник жанра «хулиганское фэнтези» и автор популярных сериалов«Таня Гроттер» и «Мефодий Буслаев» Дмитрий Емец создаёт мир, позволяющий по-новому взглянуть на самые привычные вещи. Этот мир сложней и опасней предыдущих миров писателя, и главные герои в нём взрослее — на начало серии им по 16-20 лет. Седьмая часть «Глоток огня» была выпущена в августе 2015 года. В отличие от предыдущих сериалов автора «ШНыр» не имеет главного персонажа.

Сюжет

Мир без лжи и предательства, мир, в котором нет места слабости и отчаянию, — таков мир шныра. Все шныры были когда-то выбраны чудесными золотыми пчёлами и доставлены в Школу Ныряльщиков, известную как «ШНыр». Главная задача шныров — спасать жизни людей, рискуя своей, и мешать воцарению зла в мире. Шныр не имеет права ничего взять себе, такова их сущность и таков закон ШНыра. Выбранные золотыми пчёлами подростки проходят в школе специальную подготовку: изучают кодекс и правила ШНыра, учатся летать на пегасах, обращаться с нерпью и боевым оружием — шнеппером. Достигнув необходимого уровня подготовки, шныр на пегасе отправляется на двушку — параллельный мир без зла и смерти — за закладками. Закладки обладают чудесной силой, способной исцелить больного человека, подарить ему какой-либо талант и т. д., но шныр не может присвоить даже самую нужную ему закладку — в противном случае двушка перестанет его впускать и он перестанет быть шныром. С каждым новым нырком опыт шныра увеличивается, а с ним и качество нырка. Но перед каждым нырком на двушку нужно пройти мёртвый мир зла — болото, в котором застрянет любой неопытный шныр, и противостоять злобным духам болота — эльбам и коварным ведьмарям (бывшим шнырам, когда-то присвоившим закладку). Шныры не маги, хотя их способности превосходят всякое человеческое разумение, — если где-то в мире происходит что-то значительное или необъяснимое, значит, дело не обошлось без шныров.

Книги серии

1. ШНыр. Пегас, лев и кентавр (2010)
2. ШНыр. У входа нет выхода (2010)
3. ШНыр. Мост в чужую мечту (2011)
4. ШНыр. Стрекоза второго шанса (2012)
5. ШНыр. Муравьиный лабиринт (2013)
6. ШНыр. Череп со стрелой (2014)
7. ШНыр. Глоток огня (август 2015)

Рецензии

• Александр Сергеев [www.bogoslov.ru/text/4912803.html Христианская парадигма в «Школе ныряльщиков» Дмитрия Емца].

Кодекс ШНыра

Когда тебе больно, не корчи из себя страдающего героя. Нужно или плакать в голос, или терпеть. Ты можешь дать всё другим, но ничего себе. Потому что ты шныр!

Наедине с собой ты будешь рвать зубами подушку, расшибать кулаки о стены. Но на людях ты будешь улыбаться. Потому что ты шныр!

Всякий нырок оплачивается жертвой.

Чем меньше жертва и способность к жертве, тем меньше возможности закладки, которую ныряльщик способен вытащить. Жертва не может быть больше, чем человек способен понести.

Для того, кто использовал закладку для себя, повторный нырок невозможен.

Никогда не нырявший или отказавшийся от нырков шныр может оставаться в ШНыре, но использовавший закладку для себя — никогда.

Самый тяжёлый нырок всегда первый. На первой закладке шныр всегда испытывается максимальной болью.

На территорию ШНыра не может проникнуть ни один человек, окончательно утвердившийся во зле и его ценностях или ощутивший себя явным добром. Это не мы так решили. Просто так есть, было и будет.

Новых шныров выбирают не люди, а золотые пчёлы, единственный улей которых находится в ШНыре. Почему пчелы выбрали именно вас — мы не знаем, потому что когда-то точно так же они выбрали и нас. Хотя в отдельных случаях можем догадываться. Но догадываться не означает знать.

Случайно раздавить золотую пчелу нельзя, но её можно предать. В этом случае она умирает.

Дополнения к Кодексу ШНыра

Степень служения определяется степенью бескорыстия, и больше, по сути, ничем.

Вещи не имеют собственника. Они принадлежат тому, кто ими пользуется, до того момента, пока он ими пользуется.

Саможаление лишает нас сил, и вместо того, чтобы бороться, мы становимся бесполезными.

Человек — это способность делать то, что не хочется. Если этой способности нет, нет и человека.

Устал ходить — беги. Устал бежать — лети.

На дне всякого удовольствия лежит жаба.

Сложнее всего любить. С остальным, худо-бедно, справиться можно.

Мало верить в Бога. Надо довериться Богу.

Жалость к себе убила больше людей, чем все войны в мире.

Только в любви есть последовательность. Во всем остальном её нет.

Совлекись собственных хотений!

Всякая жизнь начинается с теории и заканчивается практикой.

Плыть надо не столько быстро, сколько упорно. Если плывёшь с перерывами, никуда не продвигаешься, потому что течение жизни всегда встречное.

После первой любви к человеку или делу всегда следует охлаждение. Если в этот момент всякий раз бросать и пятиться назад, жизнь превратится в бег по замкнутому кругу.

Пока я зол и неблагодарен, мне ничего действительно важного доверить нельзя, потому что я буду только злее и неблагодарнее.

Во всякое начинание нужно вложить сердечную боль. Любое движение вперёд возможно только через боль. Всё, что мы не поливаем болью, перешагиванием через себя, не приносит плодов.

Нет ничего проще, чем всегда быть против. Легко критиковать и с чем-нибудь бороться. Гораздо труднее просто сидеть на одном месте и бороться с самим собой.

Все, что сделано не для себя, — делает человека сильнее. Все, что сделано для себя, делает человека слабее. Однако все, что сделано не для себя, на самом деле для себя. Парадокс.

Когда о человеке говорят много дурного, он нередко оказывается хорошим.

Когда тебе хочется кого-то ненавидеть, ты изыскиваешь любой повод. Даже самый ничтожный. Но дело тут не в поводе, а в том, что тебе хочется ненавидеть.

Мы не боремся со злом, потому что нам кажется, что так оно нас не тронет. А оно всё равно тронет, потому что оно зло.

Нельзя показывать слабость не потому, что её не видят. Просто когда её показываешь, она усиливается.

Не надо пытаться казаться лучше, чем ты есть. Но и хуже не надо. Надо сразу показаться собой. Другие два варианта заведомо провальные и только пожирают время, плодя тупиковые комбинации.

Как растение вбирает свет, так и человек вбирает любовь.

Персонажи

Старшие шныры

Ул (Олег Иванович) — старший шныр. На момент первой книги ему 20 «с хвостиком». Среднего роста, не мускулистый, но литой, точно из дубового пня вытесан. Короткий шрам на верхней губе (результат пропущенного удара велосипедной цепью в парке им. Горького), русская кровь с примесью калмыцкой, широкий размах плеч и ботинки сорок третий номер. Коронная фраза — «Чудо, былиин!» Состоит в шныровском браке с шныркой Ярой.

Яра (Ярослава) — старшая шнырка. Состоит в шныровском браке с Улом и беременна от него. Очень смелая и умная девушка.

Афанасий — 20 лет. На полголовы выше Ула и на полгода младше. Таких, как он, часто называют красивыми. Худощавый, с узкими плечами и длинными жеребячьими ногами. Волосы льняные, как у немецкого принца, периодически отращивает и сбривает маленькие усики, из-за которых начинает походить на Арамиса. В пятой книге связан ведьмарским браком с девушкой-инкубатором Гулей. В шестой книге убивает эля Гули, но она вновь его подселяет.

Родион — когда-то его бросила девушка, с тех пор он не очень хорошо относится ко всем представительницам прекрасного пола. Краснолицый, матёрый, небритый, недоверчивый и немного угрюмый. В четвёртой книге ушел из ШНыра, но в шестой возвращается назад. В седьмой книге поверженный враг подселяет к нему эля, но Родион избавляется от него нырком на двушку.

Макс — старший шныр. Бывший венд. Заикается. Отлично стреляет из шнеппера и арбалета.

Средние шныры

Наста — средняя шнырка с обритой наголо головой, гильзой, вставленной в ухо, и с сбритыми бровями. На шее татуировка в виде скорпиона. Нарочно уродует себя, хотя раньше имела густейшие волосы и была симпатичной. Курит. Любимое обращение к кому бы то ни было — «Ты, вдова…»

Витяра — парень с огромными ушами-баранками и прыщиками. Романтик, благородный мечтатель. С тонкими слабыми руками, нелепый, он один мог выйти на пять человек, если считал, что кого-то обижают. Его, конечно, били, но он все равно оставался победителем. А ведь даже не умел правильно сжимать кулаки. Был лучшим другом Платоши. Любимая фраза — «От ты дуся!»

Вовчик — очень симпатичный средний шныр. Имеет трудный характер, из-за чего страдает Окса, с которой у него отношения.

Окса — вечно улыбающаяся, довольно болтливая шнырка. Любит Вовчика, но вечно с ним конфликтует из-за того, что тот обращает слишком много внимания на других девушек.

Платоша — бывший средний шныр. Подсел на псиос, из-за чего предал ШНыр и своего лучшего друга Витяру. Позже раскаялся, но назад его не взяли. Тихий романтик с кудрявыми русыми волосами. Умер во второй книге.

Рузя — толстенький средний шныр, влюблён в Насту. Очень любит и ценит свою маму, которая превосходно готовит.

Штопочка (Зинаида) — бой-девица ШНыра. Имеет своего пега Зверя, который слушается лишь её. Хорошо орудует бичом, грубо матерится, курит и пьёт, но сама по себе добрая и чуткая. Выросла в передвижном цирке, где выступала ассистенткой своего деда, участвуя в самых опасных номерах. Любимое хобби — плетение.

Младшие шныры

Рина (Екатерина) (наст. имя — Анна Альбертовна Долбушина) — младшая шнырка. 16 лет, имеет русые волосы, множество веснушек, «мальчишеские» привычки — носит пристегнутый к ноге нож, предпочтет спуститься из окна с помощью альпинистской веревки, чем обходить весь дом. Заботится о животных. Влюблена в Сашку. В шныровском браке с Сашкой, но не знает об этом. Владеет уникумом — гепардом. Единственная из шныров имеет свою личную гиелу — Гавра.

Сашка (Александр Дудник) — русый, сероглазый, лицо открытое. До ШНыра занимался боксом. Влюблён в Рину. Владеет уникумом — черепом со стрелой.

Макар Горошко — «пацанчик». Невысокий, плотный. Двигается неспешно, вкрадчиво, как кот. Любит разводить собеседника на «ля-ля», отыскивая в них слабину. Предпочитает достать из кармана автоматную гильзу и вертеть её в пальцах, или открывать и закрывать кнопочный ножик. Говорит неспешно, так, что от слова до слова можно верёвку протягивать, часто предпочитает ввинтить в свою речь что-нибудь вроде «береги себя, братан», «а ча». Пытается всем доказать, кто он такой и что из себя представляет. Имеет личного «пега» — молодую кобылу по имени Гроза, которой очень дорожит. Влюблён в «новенькую» Юлю.

Даня Кузнецов — узкоплечий, длиннорукий, ростом под два десять. Зубы крупные, два передних, как у бобра. Глаза зеленые, насмешливые. Руки при ходьбе болтаются, как веревочные, подбородок делает «чик-чик» вправо-влево. Имеет особую, крайне заумную манеру разговаривать. Окружающих называет «господа», даже если вокруг одни дамы. В шестой книге случайно сливается с закладкой и уходит из ШНыра. В седьмой книге оказывается, что он слился с предназначенной ему закладкой, и он возвращается в ШНыр, но пока не ныряет. Избран двумя пчёлами, одна из которых его собственная, а другая «неправильная».

Фреда (Людмила Виноградова) — маленькая, хрупкая, с тонкой шеей. Лицо остренькое, умное, беспокойное. Брови густые, губы обкусанные. Волосы подстрижены ультракоротко — на одну фалангу мизинца. Лоб выпуклый, упрямый. Хочет во всём быть первой. Готова вкалывать, как электровеник, двадцать пять часов в сутки. Часто злится на Лару из-за её тупости и красоты, благодаря которой ей всё прощается. Постоянно грозилась уйти из ШНыра, но в реальности чаще других проявляла свою приверженность к нему. Благодаря своему упорству стала одной из лучших учениц на своём курсе.

Лена — большая, нетолсто полная, с грудью, как диван. Обычно одета в просторную домашнюю кофту ручной вязки, при этом не исключено, что собственной, поскольку умеет вязать и спицами и крючком. Волосы длинные, как у русалки, небрежно заплетены в косу. Вся она — в созерцательной полудреме, медлительная и флегматичная. Но при этом очень хозяйственная и пунктуальная. Симпатизирует Кирюше.

Кирилл — небольшой, горбоносый, всегда в наушниках, даже сидя непрерывно пританцовывает. Зубы неровные, напрыгивают друг на друга. Говорит громко, как все плеерщики. Знакомится со всеми девушками подряд. Симпатизирует Ларе, Леной тяготится, но ему льстит тот факт, что он нравится ей.

Влад Ганич — аккуратист в отглаженном костюме. Мало кому нравится в ШНыре и сам внутренне признаёт себя «сволочью». Как Фреда, часто больше всех грозился уйти из Шныра, но в итоге всё равно остался. Очень любит наблюдать за золотыми пчёлами.

Алиса Федина — хранительница Зелёного лабиринта. Обожает виселицы и всё, что связано со смертью. На шее — два армейских жетона в связке, по военному стандарту. На лице — нежные розовые прыщики. Любимое занятие — составлять мысленный список сволочей, которые её окружают. Часто конфликтует со своими соседками-шнырками и не считает себя шныркой. Постоянно стремится быть против всех. Однажды, после смертельного ранения Гаем, перенеслась на двушку, предположительно за вторую гряду, благодаря чему выздоровела от раны. С тех пор начала внутренне меняться к лучшему, хотя внешне это не очень заметно.

Лара — длинноногая блондинка. Любит задавать неприличные вопросы и «звонькать» всем подряд, чем очень раздражает Фреду. Не блещет умом, но обладает огромным чувством сострадания и сочувствия к предметам и чужим людям, причём абсолютно искренним.

Юля — «неправильная» шнырка, выбранная пчелой, опьяневшей от растворённого сахара, из-за которого каждая молодая пчела рискует сильно ошибиться в выборе нового шныра. Впервые появляется в пятой книге ШНыра в качестве мстительницы и воровки, всеми силами души ненавидящей ведьмарей из-за гибели своей сестры Веры, которая была инкубатором. Долгое время скрывалась вместе с ней от ведьмарей, пока эль не вылупился, убив «инкубатора» на глазах Юли. С тех пор она очень многое узнала о ведьмарях и фортах, стремилась как можно эффективнее им навредить, но до знакомства с Макаром ничего не знала о шнырах, из-за чего у них в начале знакомства возникли недоразумения. Когда узнала, что избрана пчелой, наотрез отказалась отправляться в ШНыр, чему был рад приглашавший её Афанасий. Но потом всё-таки поселилась в ШНыре, хотя на занятия пока не ходит, а к пегам и полётам только приглядывается. Очень напористая и решительная девушка, ловкая, как кошка, с густыми каштановыми волосами, густыми бровями и острым лицом, похожая на мультяшных зомби. Отлично приспособлена ко всем городским приключениям.

Гоша — не ныряющий шныр. Все его родственники первыми погибали в бою. Формально помогает Суповне и Наде по кухне (на деле сваливает всю работу на Надю). Носит майки с забавными надписями. Обожает уклоняться от поручений.

Надя — кухонная девушка, не ныряющая шнырка. Главная болтунья ШНыра. Однажды случайно (через куклу Жомочку) передала ведьмарям информацию о Стрекозе второго шанса. Тогда же стало ясно, что она всё же вполне верна Шныру. Любимое занятие — жаловаться на свою участь.

Преподаватели

Кавалерия (Калерия Валерьевна) — женщина небольшого роста. Средних лет, но выглядит молодо. Осанка, как у танцовщицы. Длинная тонкая коса. Подбородок высоко вскинут, точно она пытается за счёт этого стать выше. На носу — маленькие очочки, не круглые, а очочки-половинки, похожие на распиленный овал. Хозяйка мелкой, лысой, тонконогой, дрожащей и очень капризной левретки по имени Октавий. Владеет одним из семи уникумов — рукой со скипетром.

Кузепыч — завхоз, а по совместительству главный жмот ШНыра. Грузный круглолицый мужчина с бровями-щёточками и мясистым подбородком-пяткой. Широкий, как дубовый пень. Кисть у него подписана татуировкой «КУЛАК», начиная с мизинца, по одной букве на пальце. Когда-то был шныром, но у него умерла пчела. Тем не менее ограда ШНыра его пропускала, и поэтому он там остался.

Меркурий Сергеич — маленького роста, похожий на гнома. Заросли спутанной бороды, чёрной с легкой проседью. Громадный красный нос. Плечи такие, что в ширину он кажется больше, чем в длину. И огромные детские голубые глаза, неожиданные на таком устрашающем лице. Говорит телеграфно-короткими утвердительными предложениями. Преподает боевой пилотаж.

Вадюша Бизюкин — смешной, порывисто передвигающийся молодой человек лет тридцати. Полноватый, немного смахивающий на выбритую морскую свинку или пингвинчика Лоло из старого мультика. Не ныряющий шныр. Преподает философию и историю ШНыра.

Суповна — повар ШНыра. Постоянно говорит, что уйдёт из Школы, но, тем не менее, работает там чуть ли не со времён первошныров. Называет Кавалерию «Валерочкой». Очень любит всех проклинать, но на самом деле больше всего заботится о шнырах и пегасах. Даже помогала Рине заботиться о Гавре, пока он был щенком. Владеет уникумом — соколом.

Ведьмари

В большинстве своём сформировались из бывших шныров, которые слились с закладками или просто не выдерживали суровых испытаний и реалий Шныра. Уходили с злостью и обидой на ШНыр, но им объединиться помог первошныр Мокша Гай, который сам предал ШНыр и своих друзей-первошныров ещё в первые годы с его основания, подавшись на искушение эльбов. Однако, в последние годы ведьмари в свои ряды стали набирать простых людей, кого-то в качестве берсерков и делменов, но больше всего инкубаторов. Источником силы и концентрации ведьмарей является кусок Главной закладки из Зелёного Лабиринта, искажённый магией болота и ставший посредником между нашим и умершим миром, переносящий в наш мир элей для подселения их в людей. Источником силы ведьмарей является псиос, сила эльбов, которые ведьмари получают от эльбов-опекунов или от ещё не сформировафшихся элей — в качестве инкубаторов. Инкубаторы не подозревают, что внутри них растёт маленькое злобное существо, которое, когда сформируется окончательно, убьёт своего «носителя». При любой попытке прорваться страшной правде эли блокируют восприятие своего инкубатора, заставляя их переключаться на другую тему или вынуждая попросту пропустить важную информацию мимо ушей или услышать не то, что надо. После «вылупления» из своего инкубатора эли, проживя какое-то время в безопасных для них хранилищах подселяются к человеку уже на правах опекунов, и человек осознаёт это сосуществование и не оказывает сопротивления, поскольку опекуны не убивают своих ведьмарей, относясь к ним как к личным «лошадкам» и одаривая их псиосом.

Псиос — это дар эльбов, источник силы могущества, власти и бесконечных наслаждений, который можно обменять на деньги, славу, власть или попросту на ощущение счастья, которое с настоящим счастьем не имеет ничего общего. Ведьмари, в большинстве своём в жизни являющиеся богатыми и очень обеспеченными людьми, дорожат псиосом больше, чем деньгами. Даже в состоянии личинок-элей эльбы выделяют псиос своей жертве, вместе с которым у инкубатора открывается дар. Но чаще инкубаторы просто становятся зависимы от псиоса, как от наркотика, который даёт бесконечную радость и наслаждения, взамен иссушая зависимого похлеще любого другого наркотического вещества. У ведьмарей-подопечных эльбов тоже есть магия, но её чаще практикуют маги из форта Белдо, изредка члены финансового форта Долбушина. Помимо этого, ведьмари стремятся перехватывать закладки, добываемые шнырами, чтобы уничтожить их, поскольку они являются серьёзной помехой для эльбов, которые стремятся поработить их либо присвоить эти закладки себе. Этой задачей занимается форт берсерков под предводительством Тилля, которые также являются основными наездниками гиел — крылатых и уродливых помесей льва и гиены, явно порождённых болотом и обладающими способностью чуять закладки. Предводителем всех трёх фортов (именно так называют себя ведьмари), как и много столетий назад, является их основатель — Гай. Хотя проход на двушку закрыт, он стремиться всеми силами прорваться в её сердце, за вторую гряду, где он надеется обрести бессмертие и всемогущество. При этом он готов принести в жертву болоту не только ШНыр, но и весь мир, чем и занимаются активно ведьмари. Хотя для себя и инкубаторов они придумывают очень убедительные и порой благие оправдания, но в реальности они просто продались эльбам в надежде на благополучие и то, что не будут уничтожены в первую очередь, если им всё таки удастся захватить наш мир.

Несколько фактов о ШНыре

1. Есть ШНыр, и есть шныр. Ну, с этим ты разберешься быстро.

2. Гостей, родителей, друзей сюда пригласить нельзя, если они, конечно, не шныры.

3. Здесь делятся всем, кроме дурного настроения.

4. Дуэли, драки, пустые разговоры и выяснение отношений в Зелёном Лабиринте строго запрещены.

5. Нерпи не терять! За зарядку, поломку, сбои в работе, ваше залипание в кирпичной кладке, проблемы с боевой магией и т. д. администрация ответственности не несет.

Сходство с предыдущими сериалами автора

В «ШНыре» мало общего с предыдущими сериями Емца — «Таней Гроттер» и «Мефодием Буслаевым», но некоторые параллели всё же прослеживаются.

Лигул — Мокша Гай
Исполняющий обязанности повелителя мрака Лигул рискует лишиться своего места из-за Мефодия Буслаева, который может стать властелином мрака, и предпринимает активные попытки избавиться от наследника мрака. Однако трусливый горбун предпочитает действовать через посредников — стражей из Нижнего Тартара, Гопзия Руриуса Третьего, Арея, Аиду Плаховну. Мокша Гай — очень красивый человек. Волосы длинные, кожа лица выдаёт мёртвые участки только на холоде. Бывший первошныр, один из основателей ШНыра вместе с Митяем Желтоглазым, ныне лидер ведьмарей. Гай может утратить свои силы из-за шныров и поэтому пытается уничтожить Школу Ныряльщиков и привести мир к слиянию с болотом. Гай когда-то предал своего друга Митяя Желтоглазого, из-за чего Горшеня, творение Желтоглазого, крайне негативно реагирует на имя Гая. Стоит отметить, что имя Лигула пошло от названия лигулёза — болезни, вызываемой паразитом — лѝгулой и способной вызывать массовую гибель рыбы. В индуизме и джайнизме мокша — освобождение из круговорота рождений и смертей, и всех ограничений материального существования.

Арей — Альберт Долбушин
Оба персонажа занимают высокую должность в мире зла, но ненавидят мрак из-за платы, которую они заплатили за службу тьме, оба ещё сохраняют в себе искру света и могут совершать хорошие поступки. Арей, барон и начальник русской резиденции мрака, овдовел благодаря козням тьмы и с тех пор возненавидел Тартар, но служил ему, до определенного времени не имея в себе сил отказаться от мрака. Свою дочь Варвару Арей долго считал мёртвой, однако позже выяснилось, что она жива, но её память изменена. Варвара не знала, что Арей её отец, и считала родителями других людей. Альберт Долбушин, глава финансового форта ведьмарей, также вдовец, кроме того, ведьмари лишили его и дочери: Анне Долбушиной стёрли память и отправили её тайной шпионкой в ШНыр. Девушка не знает, что она дочь Долбушина, и считает родителями других людей. Из-за этого отношения с коллегами у Альберта Фёдоровича напряжённые. Тайна Анны Долбушиной раскрывается только в конце четвёртой книги, но она по-прежнему пытается прятаться за придуманной сущностью.

Ссылки

• [www.shnir.ru/ Официальный сайт серии]

Отрывок, характеризующий ШНыр (серия романов)

Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.
Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]