Шаабан, Мухаммед Хусни
Мухаммед Хусни Шаабан араб. | |||
| |||
---|---|---|---|
январь 1981 — 1988 | |||
Предшественник: | Дау Али Суейдан | ||
Преемник: | Дау Али Суейдан | ||
| |||
январь 1992 — 1994 | |||
Предшественник: | Салех Абдалла Салех (как посол Ливии в СССР) | ||
Преемник: | Салех Абдалла Салех | ||
Вероисповедание: | Ислам, суннитского толка | ||
Рождение: | 1935 Итальянская Ливия | ||
Образование: | высшее | ||
Профессия: | журналист, дипломат |
Мухаммед Хусни Шаабан (род. 14 июня 1935 года) — ливийский дипломат, секретарь народного бюро (посол) СНЛАД в СССР в 1981 — 1988 годах, секретарь народного бюро (посол) СНЛАД в России в 1992 — 1994 годах.
Биография
Родился в 1935 году.
Окончил Университет Триполи (Ливия).
До 1969 года занимался журналистской деятельностью,
С 1969 года — на дипломатической службе, работал в ряде посольств Ливии.
В 1974 году назначен на пост генерального директора Ливийского информационного агентства. В том же году переведён на работу в центральный аппарат МИД Ливии.
В 1974—1977 годах — директор департамента стран Северной Америки МИД Ливии.
С апреля 1977 года — назначен заместителем по политическим вопросам секретаря (министра) по иностранным делам СНЛАД.
В 1978 году в составе делегации, возглавляемой М. Каддафи, посетил СССР.
В январе 1981 года избран секретарём Народного комитета Народного бюро в СССР (послом).
В 1988 — 1991 годах — заместитель секретаря народного бюро по внешним связям и международному сотрудничеству (замминистра).
Источники
- «Известия», 13 февраля 1981 г.
- «Дипломатический вестник», №6 1992 г.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Шаабан, Мухаммед Хусни"
Отрывок, характеризующий Шаабан, Мухаммед Хусни
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.