Шабад, Теодор

Теодор Шабад
Theodore Shabad
Род деятельности:	журналист, географ
Место рождения:	Берлин, Веймарская республика

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Теодо́р Ша́бад (англ. Theodore Shabad; 4 апреля 1922, Берлин — 4 мая 1987, Нью-Йорк) — американский журналист и географ, специалист по экономической географии СССР. Почётный доктор географии Колумбийского университета (1976), почётный доктор Висконсинского университета в Милуоки, адъюнкт-профессор географии Колумбийского университета, основатель и главный редактор научного журнала Soviet Geography: Review and Translation (1960—1987), специальный корреспондент The New York Times в Париже (1960—1961) и Москве (1961—1966; 1971—1973).

Биография

Теодор Шабад родился 4 апреля 1922 года в Берлине. По воспоминаниям родственников, интерес к географии у него проснулся ещё в дошкольном возрасте — маленький Теодор много часов посвящал изучению географических атласов и карт. Вскоре после прихода к власти нацистов в 1933 году, одиннадцатилетний Теодор вместе с матерью и отчимом переехал во Францию. В 1938 году семья Шабад эмигрировала в США, где обосновалась в городе Милуоки (штат Висконсин). После окончания средней школы в 1940 году Теодор отправился в Нью-Йорк, где окончил Сити-колледж со степенью бакалавра географии. Чтобы переписываться со своим биологическим отцом, в то время воевавшим с немцами в рядах советской армии, Теодор выучил русский язык. Позднее он в совершенстве овладел ещё тремя языками.

В 1943—1946 годах Шабад работал в редакции The New York Times: сначала рассыльным, а затем — курьером в отделе искусств. Спустя год ему поручили работу по составлению карт. В частности, в его обязанности входило составление и оформление карт военных действий в СССР. В 1946—1947 годах Шабад работал над составлением атласов в картографической компании C. S. Hammond, а в 1947—1951 годах — занимал должность помощника редактора издания Lippincott Gazetteer of the World, публиковавшегося Колумбийским университетом. В 1953 году Шабад стал консультантом по делам СССР в Библиотеке Конгресса США. Именно в этот период Шабад начал «двойную карьеру». В 1950 году он вернулся в The New York Times, где работал техническим редактором вплоть до 1960 года, когда его отправили в качестве специального корреспондента сначала в Париж (1960—1961), а затем в Москву (1961—1966; 1971—1973).

В 1960 году Шабад основал научный журнал Soviet Geography: Review and Translation, которому суждено было стать ведущим журналом в области советской географии. Шабад был главным редактором этого издания вплоть до своей смерти в 1987 году. В 1969 году Ассоциация американских географов выразила Шабаду благодарность за его научный вклад. В том же году он стал членом делегации США на Международном географическом конгрессе. В 1975 году Шабад получил в Колумбийском университете степень магистра географии. В 1976 году, в знак признания его заслуг в области исследования экономической географии СССР, университет пожаловал ему почётную докторскую степень.

Умер от сердечного приступа в такси, по пути домой с работы. В последние годы жизни работал над монографией о химической промышленности в СССР.

Личная жизнь

Был женат на Лесли Шабад, от которой имел двоих сыновей: Питера и Стивена.

Отзывы

Президент Русского географического общества Сергей Лавров охарактеризовал Теодора Шабада как «настоящего, без всяких оговорок негативного плана советолога высшего класса, блестяще владевшего русским языком», как «знатока советской экономики, но не узкого специалиста, а эрудита».

В 1987 году заведующий кафедрой географии Колумбийского университета Роберт Льюис отметил, что «энциклопедические знания Шабада о СССР были непревзойдёнными». По мнению главного редактора The New York Times, лауреата Пулитцеровской премии Макса Франкеля, Шабад был «выдающимся учёным, добросовестным корреспондентом, прилежным редактором, верным коллегой и тёплым, прекрасным человеком».

Избранная библиография

Монографии

• Theodore Shabad. [books.google.pt/books?id=dZBXPwAACAAJ Basic Industrial Resources of the U.S.S.R.]. — New York: Columbia University Press, 1969. — xiv, 393 p. — ISBN 0231030770.
• Theodore Shabad. [books.google.pt/books?id=3IoOAAAAQAAJ&printsec=frontcover China's Changing Map: National and Regional Development, 1949-71]. — New York: Praeger, 1972. — xiii, 370 p.
• Theodore Shabad, Victor L. Mote. [books.google.pt/books?id=JKBdAAAAIAAJ Gateway to Siberian resources (The BAM)]. — New York: Scripta Pub. Co., 1977. — 189 p. — (Scripta series in geography). — ISBN 0470990406.
• Leslie Dienes, Theodore Shabad. [books.google.pt/books?id=NxQlAAAAMAAJ The Soviet Energy System: Resource Use and Policies]. — New York: V. H. Winston, 1979. — 298 p. — (Scripta series in geography). — ISBN 0470266295.

Другие

• Theodore Shabad. [books.google.pt/books?id=t_o8AAAAMAAJ The Soviet Aluminum Industry]. — New York: American Metal Market Co., 1958. — 48 p.

Отрывок, характеризующий Шабад, Теодор

Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]