Шабалин, Семён Иванович

Семён Иванович Шабалин
Председатель Оргкомитета Президиума Верховного Совета РСФСР по Приморскому краю
20 октября 1938 года — июнь 1939 год
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Иван Алексеевич Фомичёв
Первый секретарь Уссурийского обкома ВКП(б)
октябрь 1938 года — 1940 год
Предшественник:	Павел Григорьевич Федин
Преемник:	Иван Николаевич Терентьев
Рождение:	1898(1898) 1961
Партия:	РКП(б)/ВКП(б)/КПСС (с 1918)
Военная служба
Род войск:	Сухопутные войска
Звание:
Награды:

Семён Ива́нович Шаба́лин (1898—1961) — советский партийный, военный и государственный деятель, генерал-майор интендантской службы.

Биография

Участник первой мировой войны. В 1917—1918 годах служил в действующей русской армии. В 1918 году вступил в члены РКП(б).

Затем находился при Торговом представительстве СССР в Иране. В 1930 году окончил Институт красной профессуры, где познакомился с Л. З. Мехлисом.

Был направлен на партийную работу — инструктором ЦК ВКП(б), затем секретарём Ярославского областного комитета ВКП(б).

С октября 1938 года — первый секретарь Уссурийского областного комитета ВКП(б). Тогда же был назначен председателем Организационного комитета Президиума Верховного Совета РСФСР по Приморскому краю.

Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР I-го созыва (1938—1947) от Дальневосточного края.

С 1940 года С. И. Шабалин — заместитель председателя Государственной плановой комиссии при Совете народных комиссаров РСФСР.

В 1940 году окончил курсы Высшей школы партийных организаторов при ЦК ВКП(б).

Участник Великой Отечественной войны. С 2 июля по 30 сентября 1942 года служил полковым, а затем бригадным комиссаром, был членом Военного Совета Брянского фронта. Позже, заместитель командующего Волховским фронтом по тылу, член Военного Совета Волховского фронта.

6 декабря 1942 года С. И. Шабалину было присвоено звание генерал-майора интендантской службы.

В 1944 году он был членом Военного Совета 2-го Прибалтийского фронта по тылу.

После окончания войны С. И. Шабалин с июля по конец 1945 года был заместителем Главнокомандующего Советской военной администрации в Германии, маршала Г. К. Жукова, начальником Экономического управления Советской военной администрации в Германии. В ведении генерал-майора Шабалина находился широкий круг экономических вопросов. Фактически, он был «экономическим диктатором Германии». Экономическое управление Штаба СВА по сути являлось министерством экономики советской зоны Германии, высшим органом, который руководил всей экономической жизнью советской зоны оккупации. В его подчинении и под руководством находились, входящие в Экономическое управление отделы:

• отдел промышленности,
• отдел торговли и снабжения,
• планово-экономический отдел,
• финансовый отдел,
• отдел сельского хозяйства,
• транспортный отдел,
• отдел топлива,
• отдел науки и техники,
• отдел репараций,
• хозяйственный отдел

Генерал-майор Шабалин, среди прочего, занимался, в соответствии с решениями Потсдамской Конференции вопросами экономической демилитаризации Германии, конфискации недвижимого имущества национал-социалистов, подготовкой национализации средств производства и выработкой проекта земельной реформы в советской зоне оккупации Германии, выявлению и учёту немецких специалистов. Принимал участие в работе Союзного Контрольного Совета.

Награды

• Орден Богдана Хмельницкого 1 степени (29.07.1944)

Литература

• Климов Г. П. Песнь победителя. / Ред.-сост. Миронов В. Л.) Изд. 3-е/ 5-е. — Краснодар: Пересвет, 2004.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/ShSS/05376.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]

Отрывок, характеризующий Шабалин, Семён Иванович

Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.