Город
Шáбац Шáбац/Šábac
Флаг
|
Герб
|
|
|
Показать/скрыть карты
|
Шáбац (серб. Шáбац) — город в Сербии, центр Мачванского округа и общины Шáбац. Город расположен в западной части Сербии, на берегу реки Сава.
Этимология названия
Существует несколько гипотез происхождения названия города, но ни одна из них не имеет подтверждения. Вероятнее всего имя города связано с рекой Сава: Сава — Савац — Сабац — Шабац.
История
В конце XVIII — начале XIX века века, во время войны России и Австрии против Турции, город-крепость Шабац оказался в эпицентре событий. На страницах «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» эти события описываются следующим образом: «В 1788 г... турецкий гарнизон Ш. сдался австрийцам 23 апреля, после непродолжительного бомбардирования. По заключении мира Ш. опять перешел во власть турок. В 1804 г., при восстании сербов против Турции, они в конце марта взяли Ш. штурмом, но уже в августе турки выгнали их оттуда. Затем сербские войска, под начальством Георгия Черного, опять подступили к Ш., и турки ушли оттуда, не оказав сопротивления. В декабре 1805 г. небольшой сербский гарнизон, оставленный в Ш., был захвачен неприятелем врасплох и весь истреблен. В январе 1806 г. сербы, в более значительных силах, обложили город, но двукратная попытка их взять Ш. штурмом потерпела неудачу. В июле, когда часть стоявших у Ш. войск ушла на подкрепление главных сербских сил, турецкий отряд в 5 тыс. человек, перейдя через реку Дрину, внезапно атаковал оставшиеся у Ш. войска, прогнал их и освободил крепость. Узнав об этом, Георгий Черный двинулся с 8 тыс. из Белграда, разбил неприятельские войска между Баланьей и Крупони и, оставив под Ш. 3 тыс. человек, вернулся к Белграду. В августе того же года турецкий гарнизон пытался пробиться из Ш. силой, но неудачно, а в начале февраля 1807 г. сдался на капитуляцию»[1].
Известные уроженцы и жители
- Йованович, Любиша (1908—1971) — сербский югославский актёр театра, кино и телевидения.
Напишите отзыв о статье "Шабац"
Примечания
|
---|
| | | | | | | | </div> | </table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий ШабацГрафиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
|