Шяуляй

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Шавли»)
Перейти к: навигация, поиск
Город
Шяуляй
лит. Šiauliai
Флаг Герб
Страна
Литва
Уезд
Шяуляйский
Самоуправление
Шяуляйское городское
Координаты
Мэр
ARTŪRAS VISOCKAS [1]
Первое упоминание
Прежние названия
Сауле (до 1795)
Шавли (до 1917)
Город с
Площадь
81,13 км²
Высота над уровнем моря
~ 150 м
Тип климата
Официальный язык
Население
Плотность
1 426 чел./км²
Национальный состав
литовцы — 93 %, русские — 5 %
Часовой пояс
Телефонный код
(+370) 41
Почтовый индекс
LT-76001
Автомобильный код
S
Официальный сайт

[www.siauliai.lt uliai.lt]  (лит.)</div>

Награды

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Шяуля́й (лит. Šiauliai , жем. Šiaulē, до 1917 — Шавли) — город на севере Литвы, четвёртый по количеству жителей; административный центр Шяуляйского уезда и Шяуляйского района.





Положение и общая характеристика

Расположен на севере Литвы, в 214 км к северо-западу от Вильнюса, в 142 км от Каунаса и в 161 км к востоку от Клайпеды. Общая площадь 81 квадратный километр.

Шяуляй — крупный промышленный и культурный центр. В городе находятся Шяуляйский университет, Шяуляйский Драматический театр, несколько музеев, в том числе Музей велосипедов, Музей фотографии, Музей радио и телевидения, Музей кошек и краеведческий музей «Аушра».

История

Территория современного города была населена уже в первом тысячелетии нашей эры. Город образовался на границе расселения жемайтских и земгальских племен, вероятно, уже в XI веке. С именем города связана упомянутая в Ливонской рифмованной хронике битва при Сауле, произошедшая 22 сентября 1236 года, когда объединённая армия литовцев, жемайтов и земгалов разгромила рыцарей ордена меченосцев.

В 1522 году Шавли упоминается как центр волости. На карте Европы, составленной Каспаром Вопелой в 1555 году отмечено местечко Sovli. В 1589 году учреждена шавлинская экономия — объединение ряда королевских дворов.

В 1701 году, в ходе Северной войны Шавли занимают шведы. В 1710 году эпидемия чумы унесла жизни половины жителей.

В 1713 году король Август II 13 марта направляет в Шавли письмо, в котором сообщает, что предоставляет городу магдебургское право. Однако эта привилегия не была реализована.

В 1791 году сейм Речи Посполитой принимает закон о свободных городах, по которому Шавли в числе прочих предоставляется право на самоуправление. Согласно этому закону, 1 августа был избран городской магистрат. В том же году городу дарован герб.

В 1795 году, после третьего раздела Речи Посполитой, город подпадает под российскую юрисдикцию.

В 1812 году город занимают войска Наполеона под командованием маршала Макдональда.

В 1830—1831 годах Шавли и его окрестности были охвачены восстанием, во время которого город неоднократно занимался повстанцами. 29 марта 1831 года в окрестностях города произошло сражение, в котором отряд из 1500 восставших одолел русский гарнизон.

Во время восстания 1863 года горожане составили несколько боевых подразделений, участвовавших в ряде крупных стычек с русскими войсками. В память об этих событиях в 1935 году в городе был открыт мемориал.

В 1851 году открыта гимназия. В 1871 году через город прошла Либаво-Роменская железная дорога. В 1872 году город сильно пострадал от пожара.

В 1897 году Шавли по числу жителей второй, после Ковно, город Ковенской губернии. В городе работала крупнейшая в Российской империи кожевенная фабрика Френкеля.

В марте 1915 года, во время Первой мировой войны, город был разрушен немецкими войсками. Уничтожено 65 % строений.

В 1918 году в Шавли было сформировано первое в Литве демократическое городское самоуправление. В 1919 году действовал партизанский штаб по противодействию Западной добровольческой армии князя Бермондта-Авалова. В межвоенный период город становится крупнейшим после Каунаса и Клайпеды промышленным и культурным центром Литвы. В городе работают крупнейшие предприятия по производству кож, обуви, льняных тканей, кондитерских изделий. В городе открываются музей «Аушра», издательство «Титнагас», драматический театр, филиал клайпедского торгового института.

В июне 1940 года Литва становится советской республикой.

25 июня 1941 года, на третий день Великой Отечественной войны город занимают немецкие войска.

Евреи города были согнаны в гетто и практически все убиты.

В июле 1944 года войска 1-го Прибалтийского фронта под командованием маршала Баграмяна проводят Шяуляйскую наступательную операцию, во время которой, 27 июля 1944, в город входят советские войска. 16 августа немцы наносят мощный контрудар западнее и северо-западнее города. Ожесточенные бои продолжаются до 29 августа. Более месяца город находился во фронтовой зоне. Было уничтожено 80 % зданий.


В советское время город развивается, прежде всего, как промышленный центр. Открываются завод велосипедов «Вайрас», телевизионный завод (широко известный во всём СССР марками телевизоров «Tauras», завод по производству электроники «Нуклон» (хотя и ориентированный прежде всего на нужды военной промышленности[2][3], но, тем не менее выпустивший один из первых в СССР бытовых компьютеров). Рядом с городом, в поселке Зокняй, размещается одна из крупнейших военно-воздушных баз СССР со всей обслуживающей её инфраструктурой.
В 1975 году в центре города была открыта первая в СССР пешеходная зона.

Благодаря велосипедному заводу, в 70-80-е годы Шяуляй становится «велосипедной столицей Литвы». И в самом городе, и в его окрестностях оборудуются специализированные велосипедные полосы и дорожки. Культивируется велосипедный туризм, проводятся массовые «физкультурно — велосипедные» мероприятия[4].

Экономические преобразования 90-х больно ударили по городской промышленности. В результате уровень безработицы в городе был чуть ли не самым высоким в Литве, достигнув в 2001 году 16,5 %, в то время как средний по стране показатель был 12,5 %[5]. Годы бурного экономического роста (2004—2008) разрядили обстановку, но начавшийся кризис 2009—2010 годов снова превратили Шяуляй в «столицу безработных». В результате — эмиграция работоспособного населения в страны ЕС. За 20 лет независимости население города сократилось на 20 тыс. человек.

Население

Шяуляй — четвёртый, после Вильнюса, Каунаса и Клайпеды по населению город Литвы. В 2011 году в городе проживало 121 тысяча жителей.

В течение своей истории города периоды роста несколько раз пресекались опустошениями войн и эпидемий. Также драматические изменения происходили в национальном составе жителей Шяуляй.

Уже у конце XVI века — это центр экономии с населением более 1000 человек.

В XVIII—XIX веках Шавли представлял собою заурядный уездный город Северо-Западного края. Началу бурного роста города способствовало строительство в середине XIX века Либаво-Роменской железной дороги и шоссе Рига-Тильзит, которые прошли через город. Уже к 1897 году Шавли — второй город Ковенской губернии — 16 128 жителей.

Рост города был пресечён Первой мировой войной, после которой в Шавли осталось около 5 тысяч жителей.

В межвоенное время город быстро растёт как третий по размеру промышленный и культурный центр независимой Литвы. Перед Второй мировой войной население достигает 32 тысяч. Но война почти вдвое сокращает население.

В советское время город быстро растёт и к моменту обретения независимости население Шяуляя достигает исторического максимума. В 1992 году в городе проживало 149 тысяч человек.

Трудное экономическое положение города, обусловленное сокращением промышленного производства в первые годы после восстановления Литвой независимости привело к безработице, которая спровоцировала поток эмиграции в страны Евросоюза. Кризис 2008—2010 годов ещё более усилил эмиграционные настроения в городе. Согласно переписи населения 2011 года население города сократилось до 121 тысяч.

Динамика населения:

Год Жителей
1589 ~1 100
1649 ~1 400
1655 ~1 500
1658 ~1 100
1681 ~1 400
1710 ~900
1766 3 699
1797 3 118
1798 1 200
1845 3 499
1858 6 886
1863 6 400
1873 13 965
1875 13 200
1880 15 901
1897 16 128 Данные переписи
1902 16 968
1909 17 993
1914 23 654
1915 ~5000
1920 11 000
1923 21 387 Данные переписи
1931 23 249 Данные переписи
1939 31 641 Данные переписи
1941 32 100
1945 19 000
1950 44 200
1959 59 700 Данные переписи
1970 92 375 Данные переписи
1975 108 200
1979 118 724 Данные переписи
1980 121 000
1985 134 100
1989 145 629 Данные переписи
1990 147 633
1992 149 083
1996 146 534
2001 133 883 Данные переписи
2006 129 037
2007 128 397
2008 127 059
2009 126 215
2010 125 453
2011 109 300 Данные переписи
2012 107 875

Национальный состав

До первой мировой войны национальный состав населения города — типичен для городов бывшей Речи Посполитой. Большую часть населения составляли евреи.

Так согласно переписи 1897 года из 16 128 жителей Шяуляй своим родным языком считали: 6 978 (43,3 %) — еврейский, 3 981 (24,7 %) — жмудский, 2 489 (15,4 %) — польский, 1 542 (9,6 %) — русский, 494 (3,1 %) — литовский[6].

В 1902 году в городе проживало 16 696 жителей, из них 9 847 (59 %) — иудеи, 3 819 (22,9 %) — католики, 2 505 (15 %) — православные[7].

Первая мировая война и межвоенный период заметно изменили национальный состав города. Покинувшие город во время войны русские военные и чиновники не вернулись. Послевоенный прирост городского населения происходил в основном за счет литовцев, окрестных крестьян. Заметная часть евреев эмигрировала в Западную Европу и США, кроме того, не вернулась из России часть евреев, эвакуированных во время Первой мировой войны.

По данным переписи 1923 года из 21 387 жителей 15 058 (70,4 %) — литовцы, 5338 (25 %) — евреи, 304 (1,4 %) — русские, 198 (0,9 %) — немцы, 66 (0,3 %) — латыши, 274 (1,3 %) — прочие.

Холокост унес жизни 93 % шяуляйских евреев.

Послевоенный Шяуляй — почти полностью литовский. В течение советского периода происходило некоторое увеличение доли русского населения. В основном этот рост объяснялся притоком рабочей силы на новые промышленные предприятия и большим военным контингентом аэродрома.

После обретения независимости советские военные покинули город. Также эмигрировала небольшая часть русскоязычного населения.

Согласно переписи 2001 года из 133 883 жителей города литовцы составляли 92,8 %, русские — 4,8 %, украинцы — 0,7 %, белорусы — 0,4 %, поляки — 0,2 %, остальные — 0,7 %[8].

Название

Впервые название упоминается в Ливонской рифмованной хронике в связи с битвой при Сауле 1236. В формах Saulen (1254), terram Saulam (1348), in Saulia (1358) оно появляется в той же и в других немецких хрониках.

Согласно официальной точке зрения название происходит от множественного числа личного имени (имени или прозвища) Šiaulys. В свою очередь это имя, возможно, произошло от существительного Šaulys, что означает Стрелок или Стрелец. В Литве схожие фамилии и сейчас не редкость. Либо, по другой версии, название города происходит от существительного Saulė — Солнце. К этой мысли подталкивают формы написания названия города в некоторых исторических документах: Saulen, Saulia, SovleК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3436 дней].

Оба приведённых выше варианта многообразно обыгрываются в городе. Например, крупнейший торгово-развлекательный центр города называется «Saulės miestas» (город Солнца), а один из символов города — Солнечный мальчик изображен в виде стрельца — лучника.

По другой версии исторические названия большинства крупных населённых пунктов Литвы, как современной (Вильно, Ковно, Поневеж, Олита), так и Литовского княжества (Новогородок, Гродно, Меньск и пр.), имеют признаки славянского происхождения или славянизации балтийских названийК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3436 дней]. Исключением не является и Шяуляй, который до революции 1917 года (а долгое время и после, в разговорной речи) назывался Шавли (белор. — «Шаўлi», польск. — Szawli), а также зачастую в единственном числе — Шавель (а соответствующий уезд Ковенской губернии — Шавельский уезд) — слово, распространённое в западных наречиях русского языка и означающее Сброд или Толпа[9]. Современное же название в точности соответствует его произношению в литовском русском (Шаўлi) с заменой окончания на -яй, соответствующее множественному числу в языке нынешней ЛитвыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3436 дней].

Герб

Герб дарован королём Польши Станиславом Августом Понятовским 9 ноября 1791 вместе с правами города. С 1854 по 1920 год у города был другой герб, утверждённый Николаем Первым.

Климат

Климат Шяуляй
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средний максимум, °C −1,6 −0,9 4,4 12,1 18,0 20,4 24,5 23,0 17,5 10,2 4,4 −0,2 11,0
Средняя температура, °C −3,4 −3,4 0,7 7,1 12,6 15,3 19,3 18,1 13,3 7,2 2,7 −1,8 7,3
Средний минимум, °C −5,2 −5,8 −3 2,1 7,2 10,3 14,1 13,3 9,0 4,1 1,0 −3,4 3,6
Норма осадков, мм 36,8 30,9 31,9 28,1 40,0 74,8 80,9 72,4 42,0 68,8 51,8 41,3 599,7
Источник: [www.weatheronline.co.uk/weather/maps/city?LANG=en&PLZ=_____&PLZN=_____&WMO=26524&CONT=euro&R=0&LEVEL=162&REGION=0004&LAND=LV&MOD=tab&ART=TEM&NOREGION=0&FMM=1&FYY=2001&LMM=12&LYY=2010 WeatherOnline]

Известные люди

Уроженцы и жители

Интересные факты

В городе Чудово Новгородской области есть три пятиэтажных дома постройки середины восьмидесятых годов, которые неофициально называются «Шауляевскими» в связи с тем, что эти дома сооружались строителями из города Шяуляй по проекту литовских архитекторов. Эти дома очень отличаются от других зданий города как по своей архитектуре, так и по планировке квартир.

Написание этих домов через «а» укоренилось благодаря русскому названию Шавли и практически во всех письменных и интернет-источниках название этих домов пишется через «а». К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3370 дней]

Топографические карты

  • Лист карты N-34-VI Шяуляй. Масштаб: 1 : 200 000.

Напишите отзыв о статье "Шяуляй"

Примечания

  1. [www.siauliai.lt/savivaldybe/meras.php Šiaulių miesto meras]
  2. [www.kgbdocuments.eu/index.php?712729569 KGB DOCUMENTS ON-LINE — Documents for clients — Document information]
  3. [kgbdocuments.eu/index.php?3987825951 KGB DOCUMENTS ON-LINE — Documents for clients — Document information]
  4. [www.alfio.ru/junior69.php Интернет-журнал «Велотрек»]
  5. [db1.stat.gov.lt/statbank/selectvarval/saveselections.asp?MainTable=M3050101&PLanguage=0&TableStyle=&Buttons=&PXSId=5036&IQY=&TC=&ST=ST&rvar0=&rvar1=&rvar2=&rvar3=&rvar4=&rvar5=&rvar6=&rvar7=&rvar8=&rvar9=&rvar10=&rvar11=&rvar12=&rvar13=&rvar14= Отчет департамента статистики Литвы]
  6. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=591 Демоскоп]
  7. Шавли // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  8. [www.stat.gov.lt/uploads/docs/2002_10_17.pdf Lietuvos statistikos departamento pranršimas spaudai Nr. 5/02 — Сообщение прессе департамента статистики Литвы]
  9. М. Фасмер. [fasmer-dictionary.info/Этимологический_словарь_Фасмера/15859/Шавель Этимологический словарь русского языка].

Литература

Ссылки

  • [www.siauliai.lt Официальная страница]
  • [tic.siauliai.lt/ru Siauliai Tourism Information Centre]
  • [ru.litauen-netz.de/165/siaulia-ru.html Шяуляй на Litauen Netz]


Отрывок, характеризующий Шяуляй

Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Шяуляй&oldid=79766243»