Шавров, Вадим Борисович

Вадим Борисович Шавров
Дата рождения:	7 ноября 1898(1898-11-07)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	23 декабря 1976(1976-12-23) (78 лет)
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	самолётостроение
Известен как:	авиаконструктор историк авиации

Вади́м Бори́сович Шавро́в (26 октября (7 ноября) 1898, Москва — 23 декабря 1976) — советский авиаконструктор.

Кандидат технических наук (1945), историк авиации. Наиболее известен созданием нескольких типов летающих лодок и двухтомной монографией «История конструкций самолётов в СССР».

Биография

Ранние годы

Вадим Шавров родился в семье артиллерийского офицера. В 1914 году поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения.

В годы Гражданской войны работал в топографических экспедициях в Поволжье и на Северном Кавказе. В 1920 году возобновил учёбу в институте, на этот раз на авиационном факультете. По окончании получил назначение в Российское общество добровольного воздушного флота («Добролёт»), работал в должности заместителя начальника Среднеазиатских линий (Бухара—Хива и Бухара—Душанбе).

Летающие лодки

В 1925 году перешёл в недавно созданный Отдел морского опытного самолетостроения (ОМОС) ЦКБ Авиатреста, которым руководил Д. П. Григорович. Эта организация находилась в Ленинграде, производственной базой был завод «Красный лётчик». Шавров работал в группе конструкторов.

В 1925 году самостоятельно разработал проект летающей лодки. В 1928 году его проект был рассмотрен Осоавиахимом и получил поддержку — заказ и средства на постройку. Вместе с В. Л. Корвиным он покинул ОМОС и к лету 1929 года они построили самолёт (все основные узлы и агрегаты были изготовлены в домашних условиях). Самолёт успешно прошёл испытания и получил обозначение Ш-1.

Следующим проектом Шаврова стала летающая лодка Ш-2.

В 1968 году сыграл эпизодическую роль пожилого лётчика Красной Армии в фильме «Служили два товарища».

Самолёты Шаврова

• Ш-1
• Ш-2
• Ш-3
• Ш-5
• Ш-7

Память

• В Приморском районе Санкт-Петербурга одна из улиц носит его имя — улица Шаврова.

Семья

Брат Шавров Кирилл Борисович (1899—1940) — редактор Ленинградского отделения гос. издательства «Детская литература». Был репрессирован.

Литература

• И. Султанов, Н. Свищева Неизвестное об известном. К 100-летию со дня рождения В. Б. Шаврова // Авиация и космонавтика. — М., 1998. — № 11/12. — С. 49—52.
• М. Маслов. [www.mdk-arbat.ru/bookcard_all4.aspx?Book_id=596499 Амфибия Ш-2 и другие самолеты Вадима Шаврова]. — ООО «Издательство „Цейхгауз“», 2008. — 47 с. — (Военная техника и оружие). — 2000 экз. — ISBN 978-5-9771-0063-2.

Ссылки

• aviatema.nm.ru/bibl/0017.html
• [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/shavrov.htm Шавров как энтомолог]

Отрывок, характеризующий Шавров, Вадим Борисович

Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.