Шавров, Егор Михайлович

Егор Михайлович Шавров
Род деятельности:	переводчик, прозаик, педагог

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Егор Михайлович Шавров — российский переводчик, писатель и педагог XIX века.

Биография

Шавров родился в 1781—1782 годы в Тверской губернии в семье священника Михаила Семёновича Шаврова.

Егор Михайлович Шавров обучался в Псковской духовной семинарии и Главном педагогическом институте. Будучи студентом, он в 1809 году перевёл с французского языка на русский «Исторический, генеалогический, хронологический, географический атлас» маркиза де Ласказа (1766—1842). В свидетельстве об окончании педагогического института от 31 января 1808 года отмечалась, что по всем предметам Шавров «оказал отличные успехи».

Начиная с 1808 года Егор Михайлович был преподавателем изящных наук и философии в Псковской мужской гимназии, где 2-го июня 1808 года, в день её открытия, он произнёс речь «Рассуждение о последствиях пренебрежения наук», впоследствии опубликованную. Начиная с 1816 года и заканчивая 1838 Шавров был директором этой гимназии. Кроме того, с 1828 года он исполнял должность директора народных училищ Псковской губернии.

По сведениям потомков, Егор Михайлович скончался в своём имении Пустынки в возрасте 89 лет в 1870 году.

Личная жизнь

13 сентября 1814 года Егор Михайлович Шавров женился на 24-летней лютеранке Шарлотте Генриетте Наталье (по-русски её звали Натальей Карловной) фон Стакельберг (Щтакельберг).

За 25 лет (с 1815-го по 1840 год) у супругов появилось 8 детей, среди них три сына — Александр, Владимир и Константин. 27 сентября 1829 года Егор Михайлович стал коллежским советником и 24 ноября 1830 подал прошение о внесении его с сыновьями в дворянскую родословную книгу, которое было удовлетворено.

Переводы и публикации

Кроме речи, произнесённой на открытие Псковской гимназии, и труда, переведённого ещё во время обучения в институте, Егор Михайлович в 1813 году перевёл «Картину революции Европы» М. Коха.

Также, вероятно, Шаврову принадлежит и статья «О пансионе г. Кениг в г. Пскове».

Эти публикации способствуют изучению истории народного просвещения в Пскове.

Литература

• Шавров, Егор Михайлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

Ссылки

• [izd.pskgu.ru/projects/pgu/storage/PSKOV/ps37/ps_37_03.pdf Преподаватель и директор Псковской гимназии Егор Михайлович Шавров]

Отрывок, характеризующий Шавров, Егор Михайлович

Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.