Шаги в фигурном катании

Шаги в фигурном катании соединяют все элементы программы в единое целое. Они представляют собой комбинации толчков, дуг, троек, перетяжек, скобок, крюков, выкрюков и петель, с помощью которых фигурист перемещается по площадке.

Разные шаги и повороты корпуса, выполняемые в комбинации, называются «дорожкой шагов», которая являются обязательным элементом в программе фигуристов. Шаги могут служить для набора скорости перед прыжком или в качестве связующих элементов, то есть для украшения программы. Они создают естественный переход от одной части композиции к другой или соединяют один элемент с другим. В исполнении шагов ценится четкость, плавность и то, попадает ли фигурист в такт музыке. Елена Чайковская пишет, что шаги «должны раскрывать ритмические особенности музыки, техническое и артистическое мастерство спортсмена».

Шаги и повороты — главные критерии оценки спортсменов в танцах на льду. Например, партнеры в обязательном порядке исполняют синхронные серии твизлов — быстрых поворотов на одной ноге.

Сводная таблица

Сложность шагов:

• зелёный — простейшие (широко применяются в обучении катанию на коньках). Простейшие безымянные переходы с заднего хода на передний отмечены вопросительным знаком (?).
• оранжевый — простые.
• красный — сложные (признаются таковыми правилами фигурного катания

	Без смены ноги (на одной ноге)		Со сменой ноги (на двух ногах)
	Без смены ребра	Со сменой ребра	Без смены ребра	Со сменой ребра
Без смены направления	Дуга, петля	Перетяжка	Основной шаг, беговые шаги, подсечки, шассе, кроссролл
Со сменой направления (развороты в движении)	Крюк, выкрюк	Тройка, скобка, твизл	?, моухок	?, чоктау

Шаги без смены ноги, направления и ребра

Дуги

Дугой называется участок, на котором фигурист едет на одной ноге, в одном направлении и на одном ребре. Длина участка не играет роли: это может быть и коротенькая дуга в 30­–40 см, присущая каскаду «любой прыжок — риттбергер», и проезд в половину катка.

Дуги — основа фигурного катания, и фигуристов учат уверенно держать ребро, а на длинных дугах — демонстрировать красивую позу. Одно из первых упражнений — разучивание дуг в форме полукруга поочерёдно на двух ногах.

Простейшая из обязательных фигур называется «дугой», «голландским шагом» или «кругом». Это круг, диаметром примерно в 10 длин конька фигуриста, исполненный три раза на каждой ноге. Коэффициент сложности всех дуг равен единице, исключение составляют дуги назад-внутрь (LBI и RBI), коэффициент сложности которых равен двум.

Запись шагов

Дуги характеризуются тремя параметрами: нога, направление и ребро. Ноги различают правую (R) и левую (L); направления — вперёд (F) и назад (B), рёбра — внутреннее (I) и внешнее (O). Шаги записывают как последовательность дуг. Например, простейший разворот в движении — вальсовую тройку — можно записать как LFO → LBI → RBO.

Дополнительно детальное описание шага может содержать обозначение положения свободной ноги, плеч и участка соприкосновения лезвия конька со льдом.

Петля

Петля считается сложным шагом: чтобы проехать по самопересекающейся траектории, нужно совершить сложное движение корпусом, руками и свободной ногой. Петли исполняются, как правило, в дорожках шагов.

Шаги без смены ноги

Тройка

Тройка (англ. 3 turn) — поворот на одной ноге со сменой ребра конька и направления движения. Тройка, пишет Алексей Мишин в книге «Фигурное катание на коньках», выполняется за счет небольшого разворота плеч и бедер в сторону движения. Она называется так потому, что остающийся на льду след имеет вид цифры 3: каждое ребро оставляет дугообразный след, а изгиб посередине формируется во время смены ребра. Тройка — базовый элемент фигурного катания и основной способ изменить направление движения по льду. Именно тройку и моухок начинающие фигуристы выучивают в первую очередь. Кроме того, она используется в заходах на прыжки тулуп и флип. Это наиболее часто встречающийся поворот в танцах на льду.

Скобка

Скобка (англ. Bracket turn) — поворот на одной ноге, оставляющий след наподобие фигурной скобки «}». Скобки считаются сложным видом поворота и исполняются, как правило, только в дорожках шагов. Она похожа на «тройку», но более сложна в исполнении, потому что во время тройки зубец поворачивается внутрь окружности, по направлению движения, а в скобке — в противоположную сторону. В произвольном катании распространены две последовательных скобки в разные стороны: сначала конёк двигается зубцом назад, потом оказывается зубцом вперёд, а потом опять назад.

Если на тройке фигурист разворачивается за счёт реакции льда, то скобка выполняется против реакции льда, за счёт движения корпусом в противоположную сторону.

Крюк

Крюк (англ. Rocker turn) — это поворот на одной ноге. В отличие от троек и скобок, где конек в начале и в конце движется по единой линии, в крюках направление меняется на противоположное. Если представить, что фигурист движется по окружности вдоль бортика катка, то в тройках и скобках после поворота конька он продолжает движение в прежнем направлении, а после крюка происходит смена окружности. Это выглядит так, будто фигурист заходит на поворот-тройку, а выходит из «скобки».

Выкрюк

Выкрюк (англ. Counter turn) — это обратный вариант крюка. Он выглядит так, как будто фигурист заходит на скобку, а выходит тройкой.

Выкрюки и крюки используют для простой смены направления, но чаще их можно увидеть в дорожках шагов и в обязательных танцах у танцоров на льду.

Перетяжка

Элемент фигурного катания, при котором вес тела спортсмена, скользящего на одной ноге, плавно переносится с внутреннего на наружное ребро. После перетяжек, как правило, остается след в виде «змейки».

Твизл

Во время исполнения твизлов (англ. Twizzle) фигурист поворачивается на одной ноге по часовой или против часовой стрелки, одновременно перемещаясь по дуге или прямой. От вращения твизл отличается тем, что спортсмен не остается на одной точке, а двигается по льду. Предпочтительно, если фигуристы поднимают руки вверх.

Серии твизлов выполняются партнерами в танцах на льду, где этот элемент является обязательным. Кроме того, он в обязательном порядке выполняется в синхронном фигурном катании. Твизлы являются одним из наиболее сложных танцевальных элементов.

Шаги со сменой ноги

Шассе

Простой танцевальный шаг, напоминающий основной. Внешняя нога отталкивается как обычно, внутренняя — лишь слегка поднимается.

Кроссролл

Танцевальный шаг со сменой ноги. Фигурист делает дугу на наружном ребре, после чего свободная нога заносится вперёд накрест с опорной. Заодно — упражнение на скольжение на внешнем ребре.

Подсечка

Подсечка (англ. Crossover) используется для набора скорости, при заходах на прыжки и вращения. Подсечка считается простым связующим компонентом, поэтому если фигурист в промежутках между сложными элементами (например, прыжками) будет передвигаться по льду только подсечками, без сложных шагов и поворотов, его программа станет менее интересной с хореографической точки зрения, потеряет в сложности, красоте и будет оценена судьями ниже.

Беговой шаг

Последовательность подсечек вперед или назад.

Шаги со сменой ноги и направления

Моухок

Моухок (англ. Mohawk turn) — шаг со сменой направления движения, в котором участвуют обе ноги. Обычно используется именно для смены направления движения или в дорожках шагов, но может служить и для захода на прыжок флип.

Простейший разворот LBO → RFO (применяемый, например, для захода на аксель) моухоком считать не принято. В любом случае, «настоящий» моухок (LFI → RBI или LFO → RBO) приходится специально разучивать, в то время как простейший разворот обычно «приходит» сам по себе, с отработкой езды спиной вперёд.

Происхождение слова «моухок» таково. В начале XIX века Великобритания была увлечена индейцами, и однажды из Нью-Йорка приехал ансамбль индейцев мохоков, исполнявший воинские танцы. У них в танце было движение, напоминавшее «кораблик». А ведь именно через «кораблик» проще всего развернуться на примитивных коньках с недостаточной кривизной лезвий.

Чоктау

Чоктау (англ. Choctaw turn) похож на моухок, но при чоктау дополнительно происходит смена ребра. Он чаще всего используется в дорожках шагов. Чоктау включены во многие из обязательных танцев у танцоров на льду. Простейшие шаги без противодвижения руками (например, традиционный заход на вращение RBI → LFO) чоктау называть также не принято.

Название «чоктау» впервые встречается в книге Максвелла Уитхэма (конец XIX века). Шаг, похожий на моухок, был назван по аналогии, другим индейским племенем.

Наиболее известные комбинации шагов

У всех этих комбинаций шагов есть огромное количество вариантов. Здесь указан наиболее распространённый, с движением против часовой стрелки, жирным шрифтом выделено «ядро» комбинации.

Вальсовая тройка 

RBO (разворот) LFO (тройка) LBI (перейти на правую ногу) RBO.

Начинающие фигуристы не способны, совершив тройку, удержать дугу выезда. Намного проще перейти на правую ногу и выехать в красивой позе. Вальсовая тройка — самый простой разворот на правильно заточенных фигурных коньках.

Джексон 

LFO (моухок) RBO («накрыть» левой ногой) LBI (толчок левой ногой) RFI (толчок правой ногой) LFO.

Противовращательные элементы — те, в которых туловище вращается против дуги движения — обычно сложны (лутц, скобка, крюк, чоктау). Джексон уникален тем, что это очень простая противовращательная комбинация. Поэтому он широко применяется в дорожках шагов детей и непрофессионалов, чтобы резко сменить направление вращения. Спортсмены нередко «разбивают» джексоном перебежку.

Риттбергерная тройка 

RBO (разворот) LFO (тройка) LBI (неполная подсечка) RBO (тройка) RFI (моухок) LBI (перейти на правую ногу) RBO.

Подводящее упражнение к прыжку «риттбергер». На задней тройке фигурист должен держать свободную (левую) ногу вперёд-накрест, а перед тем, как сделать моухок — совершить свободной ногой элегантное движение вокруг тела.

Дорожка шагов

В одиночном и парном катании разрозненные шаги считаются связующими элементами. Но если исполнить шаги длинной цепочкой один за другим, получается зачётный элемент — так называемая «дорожка шагов».

Дорожка шагов, как обязательный элемент короткой и произвольной программы фигуристов, имеет свои правила, хотя фигуристы, как правило, стараются разнообразить движения и включать декоративные элементы или движения руками. Умеренные движения корпусом также требуются по правилам ИСУ. Однако Алексей Мишин в книге «Фигурное катание на коньках» отмечает, что в дорожках оценивается прежде всего сложность и мастерство в исполнении шагов.

В правилах 2012‒13 есть два типа дорожек — техническая (StSq) и хореографическая (ChSq). В короткой программе катают только техническую дорожку. В произвольной мужчины и женщины катают сначала техническую, потом хореографическую, пары — только хореографическую. Техническая дорожка оценивается как техническим специалистом (B, 1, 2, 3 или 4, в зависимости от сложности и разнообразия шагов), так и судьями (от −3 до +3, в зависимости от качества исполнения). Хореографическая — только судьями. Хореографическая дорожка у женщин и пар должна содержать спираль.

Действующие правила ИСУ регулируют исполнение дорожки следующим образом:

Шаги должны соответствовать ритмическому рисунку музыки.

Оригинальный текст (англ.)  

All step sequences should be executed according to the character of the music.

Нельзя перемежать шаги прыжками и подскоками более чем в половину оборота, а также вращениями более чем в 1 оборот.

Оригинальный текст (англ.)  

Step sequences may include small jump-like movements with not more than half a revolution.

В парном катании и танцах на льду в дорожку запрещается включать поддержки. Если в любую из дорожек будет включен запрещенный элемент (например, прыжок более, чем в 1 один оборот), то техническая бригада снимает с фигуристов баллы.

Разрешено делать небольшие остановки, попадающие в такт музыки.

Оригинальный текст (англ.)  

Short stops in accordance with the music are permitted.

В парном катании поощряется смена рук и положения партнеров (то есть партнер и партнерша меняются местами) по ходу исполнения, а также близость их друг к другу.

См. также

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Твизлы
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Подсечка
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Выпады

Отрывок, характеризующий Шаги в фигурном катании

– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.