Шеддадиды

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Шаддадиды»)
Перейти к: навигация, поиск
Шеддадиды
951 — 1174




Территория Шеддадидов с 1072
Столица Двин — 951—1173 годы
Гянджа — 970—1075 годы
Ани — 1072—1199 годы
Религия Ислам
Население армяне, персы, курды
К:Появились в 951 годуК:Исчезли в 1174 году

Шеддадиды (перс. شداديان‎) — феодальная династия курдского происхождения[1][2], правившая в Арране и Восточной Армении[3]. В XI—XII веках являлась наиболее сильной курдской династией Закавказья[4]. Резиденция Шеддадидов находилась в Гяндже и в древней армянской столице Двин. Боковая ветвь рода правила в другой армянской столице — Ани. Их история примечательна также тем, что в течение своей как воинственной так и мирной деятельности, они находились в тесном контакте со своими христианскими соседями, армянами и грузинам, а также с различными северными захватчиками, в том числе аланами и русами[5].





Источники

Сведения о династии Шеддадидов весьма скудны. Краткие сведения о них черпают из грузинской летописи «Картлис цховреба», и армянских источников — Степаноса Таронаци (X—XI вв.), Аристакеса Ластивертци (XI в.), Самуел Анеци (XII в.) и Вардана Аревелци (XIII в.)[6].

История

Наряду с иранскими традициями на Шеддадидов значительное культурное влияние оказало армянское окружение и армянские родственные связи. В генеалогии династии встречаются как типично иранские имена, такие как Лашкари, так и типично армянские имена, такие как Ашот. Это результат того, что Шеддадидам пришлось маневрировать между дейлемитами Азербайджана (исторический регион главным образом на юге Аракса) и христианами — армянами и грузинами[7]. Персидский поэт Катран Тебризи, живший при дворе Шеддадидов Гянджи, даже подчеркивал армянскую родословную династии, называя Фадла III «гордостью династии Багратидов»[8].

Двинский эмират

См. также: Двин

Воспользовавшись временным ослаблением правления Мусафирида Марзубана ибн Мухаммада, Мухаммад ибн Шаддад, основатель династии[9], утвердился сначала в Двине, в Армении, впервые примерно в 951 году[2][9]. Изначально построив сильную крепость за пределами города Мухаммад ибн Шаддад отразил неоднократные атаки Мусафиридов и их армянских союзников с целью вернуть город[9]. Вскоре после восстановления власти Мусафиридов Мухаммад ибн Шаддад был вынужден сбежать в Васпуракан, где получил убежище у местного армянского царя, и умер в 955 году. Несмотря на потерю Двина сын Мухаммада ибн Шаддада Лашкари вероятно получил некоторые территории в армянской горной области Сюник. Шеддадиды вновь восстановили своё правление в Двине лишь в конце X века усилиями сына Мухаммада ибн Шеддада Фазла[9]. С 1022 года Двинским эмиратом правил Абу-л Асвар. Примерно в 1040 году он безуспешно[9] пытался расширить свою власть за счет царя Ташира Давида Безземельного. Предполагается что в этот период контакты между ветвями в Двине и Гяндже были уменьшены[9]. Абу-л Асвар был использован Византийской империей в период аннексии Армянского царства в середине 1040-х годов, хотя византийцы так и не выполнили своё обещание при помощи Абу-л Асвара оставить ему все захваченные им армянские крепости. Более того, в 1045 году сам Двинский эмират был подвергнут неудачной атаке византийской армией. Последовавшие попытки византийцев сократить зону власти Шеддадидов вокруг Двина также сошли на нет. Византийский хронист Иоанн Скилица называет Абу-л-Асвара «архонтом Тивия и Персармении»[10].

Гянджинский эмират

См. также: Гянджа

Сын Мухаммада ибн Шаддада Фазл, находящийся после событий в Двине на службе у Хамданидов, по просьбе Мусафиридского наместника Али аль-Тази отправился в город Гяднжа кавказской области Арран[9] для того, чтобы совместно защитить его от нападений горцев. В 969—970 году[9] к брату присоединился также Лашкари и, при поддержке местного населения, последние выгнали Али аль-Тази а Лашкари стал эмиром[9]. В 978 году его унаследовал брат Марзубан. Через несколько лет он был свергнул Фазлом, который правил областью с 985 года в течение 47 лет. В 993 году последний схватил также Барду и Байлакан. Шеддадиды проявляют себя как энергичные защитники ислама, сражаясь с грузинскими и армянскими князьями, византийцами, аланами и русами[11]. Утверждение Шеддадидской гегемонии на восточных границах Грузии заставило царя Баграта IV предпринять меры, в частности около 990 году он осадил Шамкур. Данные об исходе этой военной акции в источниках противоречивы. Другое столкновение с грузинами имевшее место в 1027 или 1030 году закончился сокрушительным поражением Фазла I. К 1030 году, в конце своего правления, Фазл, с помощью русов находящихся к этому времени военным походов в Ширване, подавил восстание своего сына наместника в Байлакане. Почти ничего не известно о кратковременном правлении его наследника и сына Мусы (1031—1034). Преемник последнего Абу-л Хасан Лашкари продожил военные компании против грузин и армян проявляя месть за поражения своего деда Фазла I. После 1054 года как Шеддадиды так и Раввадиды признали сюзеренитет сельджукского султана Тогрула[9]. Если зависимость Абу-л-Асвара было почти что номинальным, то его сын Фазл II платил сельжукам большую дань. Правление Шеддедидов Гянджи подходило к концу, хотя точные обстоятельства падения династии неясны. Последний представитель Гянджинской линии рода Фазлун ибн Фалз правил около двух лет до 1075 года[2], когда султан Мелик-шах даровал область своему рабу Сав Тегину в качестве икты.

К XII веку город Гянджа имело преимущественно иранское население[12]. Ганджийское эмирство Шеддадидов просуществовавшее почти до конца XI века.

Анийский эмират

См. также: Анийское царство и Ани (город)

После завоевания в 1064 году сельджуками Закавказья Шеддадиды стали их вассалами и в 1072 году[1] получили (по другим данным купили[13]) в вассальное владение территорию бывшего Анийского царства армянских Багратидов, образовав Анийский эмират[2]. Манучихр ибн Шавур II начавший править в Ани, стал основателем анийской ветви Шеддадиды (около 1072—1199), которая прекратила своё существование в 1199 году, когда армянский[14] город Ани был присоединен к Грузии[2] вместе с частью северной Армении[15]. Минорский называет их курдо-армянскими царями Ани[16].

Правители Восточной Армении и Аррана

Список правителей составлен согласно работам «Книга династий» Н. В. Сычева[17] и «Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии» К. Э. Босворта[11].

Главная ветвь в Гяндже и в Двине

  • Фазлун — 951—955 гг.
  • Мухаммад ибн Шаддад (в Двине) — 951—971 гг.
  • Али Лашкари I ибн Мухаммад (в Гяндже) — 971—978 гг.
  • Марзубан ибн Мухаммад — 978—985 гг.
  • Фадл I (Фазлун I) ибн Мухаммад — 985—1031 гг.
  • Абу-л-Фатх Муса — 1031—1034 гг.
  • Али Лашкари II — 1034—1049 гг.
  • Ануширван ибн Лашкари — 1049 г.
  • Абу-л-Асвар Шавур I — в Двине — 1022—1049 гг., в Гяндже —1049—1067 гг.[18]
  • Фадл (Фазлун) II ибн Шавур — 1067—1073 гг.
  • Фадл (Фазлун) III ибн Фадл — l073/1075—1088/1089 гг.
Арран захватил сельджукский военачальник Сау-тегин.

Ветвь в Ани, 1072—1174 гг.

  • Манучихр ибн Шавур I — 1072—1118 гг.
  • Абу-л-Асвар Шавур II — 1118—1124 гг.
Период 1124—1125 гг. — грузинская оккупация.
  • Фадл (Фазлун) IV ибн Шавур II — 1125—? гг.
  • Махмуд — ?—1131 гг.
  • Хушчихр — 1131—? гг.
  • Шаддад — ?—1155 гг.
  • Фадл V (Фазлун V) — 1155—1161 гг.
Период 1161—1164 гг. — грузинская оккупация.
  • Шахиншах — 1164—1174 гг.
Грузинское завоевание.

Напишите отзыв о статье "Шеддадиды"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/35178/Armenia/44272/Ottomans-and-Safavids Armenia] — статья из Энциклопедии Британника:
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Шеддадиды — статья из Большой советской энциклопедии (3 издание).
  3. ↑ [www.iranicaonline.org/articles/ganja- Ganja] — статья из Encyclopædia Iranica. C. E. Bosworth
  4. ↑ Б. Д.Греков. Очерки истории СССР. Период феодализма, IX-XV вв. — Академии наук СССР, 1953. — Т. 1. — С. 621.
  5. ↑ V. Minorsky. [books.google.am/books?id=Pzg8AAAAIAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Studies in Caucasian History]. — Cambridge University Press, 1953. — P. 1.
  6. ↑ М. М. Альтман. Исторический очерк города Ганджи. — Академии наук Азербайджанской ССР, 1949. — Т. 1. — С. 20.
  7. ↑ Босворт К.Э. Мусульманские династии. — М: Наука, 1971. — С. 132-134.
  8. ↑ [www.iranicaonline.org/articles/shaddadids#pt1 Shaddadis] — статья из Encyclopædia Iranica. Andrew Peacock:
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [www.iranicaonline.org/articles/shaddadids#pt1 Shaddadis] — статья из Encyclopædia Iranica. Andrew Peacock
  10. ↑ Юзбашян К. Н. [vremennik.biz/opus/BB/40/52472 Скилица о захвате Анийского царства в 1045 г.] // Византийский временник. — Л.—М., 1979. — Т. 40. — С. 77.
  11. ↑ 1 2 Босворт К. Э. Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии = The Islamic Dynasties. A Cronological and Genealogical Handbook / Пер. с англ. П. А. Грязневича, отв. редактор И. П. Петрушевский. — М.: Наука, ГРВЛ, 1971. — С. 132-134. — 14 000 экз.
  12. ↑ Francois De Blois. [books.google.com/books?id=UeMOAAAAQAAJ&dq=Persian+Literature+-+A+Bio+Bibliographical+Survey:+Volume+V+Poetry+of+the+Pre-Mongol+Period%22&source=gbs_navlinks_s Persian Literature - A Biobibliographical Survey: Volume V Poetry of the Pre-Mongol Period] / Francois De Blois. — Routledge, 2004. — Т. V. — С. 363. — 544 с. — ISBN 0947593470, 9780947593476.
  13. ↑ К. А. Мушегян. Денежное обращение Двина. — 1962. — Т. 1. — С. 16. — 201 с.
  14. ↑ V. Minorsky. [books.google.am/books?id=Pzg8AAAAIAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Studies in Caucasian History]. — Cambridge University Press, 1953. — P. 104.:
  15. ↑ Ани — статья из Большой советской энциклопедии (3 издание).
  16. ↑ V. Minorsky. [books.google.am/books?id=Pzg8AAAAIAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Studies in Caucasian History]. — Cambridge University Press, 1953. — P. 79.
  17. ↑ Сычев Н. В. Книга династий. — М., 2008. — С. 626-627.
  18. ↑ The Cambridge History of Iran / Edited by J. A. Boyle, John Andrew Boyle. — Cambridge University Press, 1968. — Т. 5. — С. 34.

Отрывок, характеризующий Шеддадиды

Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Шеддадиды&oldid=81207749»