Шадевальдт, Вольфганг

Вольфганг Шадевальдт

Во́льфганг Ша́девальдт (нем. Wolfgang Schadewaldt; 15 марта 1900, Берлин — 10 ноября 1974, Тюбинген) — немецкий филолог-классик, литературовед и переводчик. Гомеровед (унитарист). Профессор классической филологии, академик. Лауреат премии имени Ройхлина (1963).

Учился в Берлинском университете. Доктор (1924, хабилитация 1927). Четыре года проработал в Германском археологическом институте в Берлине.

Профессорствовал в немецких университетах (в Кенигсберге (где преподавал с 1928 года), Фрайбурге, Лейпциге и с 1941 г. Берлине), в последнем — в 1950-68 гг. профессор классической филологии в Тюбингене.

Член Лейпцигской АН (1934), Берлинской АН (1943) и др.

Дочь — египтолог Доротея Арнольд.

Ссылки

• [www.deutsche-biographie.de/sfz110513.html], [www.treccani.it/enciclopedia/wolfgang-schadewaldt/], [www.treccani.it/enciclopedia/wolfgang-schadewaldt_(Enciclopedia-Italiana)/], [www.tagesspiegel.de/weltspiegel/gesundheit/zum-100-geburtstag-des-philologen-wolfgang-schadewaldt/128964.html]

Отрывок, характеризующий Шадевальдт, Вольфганг

Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.