Шайковка (авиабаза)
|
Шайковка
Показать/скрыть карты
|
Шайковка — военный городок на западе Калужской области, вблизи Смоленской области.
Посёлок городского типа состоит из двух частей, именуемых «Старый городок» и «Новый городок». Последний был построен в 1992 году финской строительной организацией для российских войск, выводимых из Европы после распада СССР. Новый городок включает в себя около 20 жилых пятиэтажных домов, больницу, школу, детский сад, гостиницу, столовую, дом офицеров, почту и магазины.
В военном городке базируются несколько военных частей, в том числе в/ч 06987-А и в/ч 26219. На авиабазе дислоцированы самолёты Ту-22М3 52-го гвардейского тяжелобомбардировочного авиаполка, входящего в 22-ю ГТБАД. Ранее, в 1960—1970-х, на авиабазе дислоцировались бомбардировщики Ту-16. В период с 1990 по 1998 в Шайковке базировались также истребительная авиация (МиГ-29) и транспортная авиация. Длина ВПП — 3600 м, покрытие бетонное.
Недалеко от посёлка протекает небольшая река Ужать с глубокой поймой и оврагами. Красивая природа со смешанным лесом средней полосы России. На местности сохранились оборонительные окопы и ДЗОТы со времен Великой Отечественной Войны.
В ходе войны в Южной Осетии в августе 2008 года один самолёт Ту-22М3 был сбит подразделением грузинских ПВО[1], предположительно посредством ЗРК «Бук», проданных Грузии Украиной незадолго до вооружённого конфликта. Впоследствии выяснилось, что самолёт пилотировал экипаж из Шайковки[2]. Экипажи 22 ГТБАД участвовали в воздушном параде над Красной Площадью в честь Дня Победы в ВОВ.
Напишите отзыв о статье "Шайковка (авиабаза)"
Примечания
Ссылки
- [airforce.ru/show/shajkovka2008/index.html Полёты на аэродроме Шайковка]
См. также
|
Это заготовка статьи об авиации. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шайковка (авиабаза)
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
