Шалинский городской округ

Не следует путать с Шалинским районом в Чеченской Республике.

Шалинский городской округ

Герб Флаг
Страна	Россия
Статус	Городской округ
Входит в	Свердловскую область
Включает	44 населённых пункта
Административный центр	Шаля
Глава городского округа	Сандаков Олег Николаевич
Население (2016)	↘20 326
Плотность	4,75 чел./км²
Площадь	4283,16 км²
Часовой пояс	UTC+5
Код автом. номеров	66, 96
[www.shalya.ru/ Официальный сайт]

Шалинский городской округ — муниципальное образование в Свердловской области, относится к Западному управленческому округу. Административный центр — посёлок городского типа Шаля.

История

1 января 1932 года постановлением ВЦИК в результате слияния Шамарского, Староуткинского и части Кыновского районов создан Шалинский район Уральской области с центром в селе Сылва. В 1934 году район вошёл в состав Свердловской области, он включал 22 сельских совета, 38 колхозов. В 1937 году райцентр был перенесен в посёлок Шаля.

17 декабря 1995 года по итогам местного референдума Шалинский район (за исключением Староуткинска) образовал муниципальное образование «Шалинский район».

С 1 января 2006 года муниципальное образование «Шалинский район» переименовано в Шалинский городской округ.

Население

Численность населения
2002	2009	2010	2011	2012	2013	2014
26 019	↘24 860	↘20 762	↘20 708	↘20 676	↘20 664	↘20 609
2015	2016
↘20 471	↘20 326

5000

10 000

15 000

20 000

25 000

30 000

2011

2016

Состав городского округа

Список населённых пунктов городского округа
№	Населённый пункт	Тип населённого пункта	Население	Территориальная администрация
1	Бизь	посёлок	38	Шалинская поселковая администрация
2	Вогулка	деревня	24	Вогульская поселковая администрация
3	Вогулка	посёлок	1339	Шамарская поселковая администрация
4	Вырубки	посёлок	10	Саргинская поселковая администрация
5	Глухарь	посёлок	4	Шамарская поселковая администрация
6	Гора	деревня	908	Горная сельская администрация
7	Ижболда	деревня	0	Рощинская сельская администрация
8	Илим	посёлок	770	Сылвинская сельская администрация
9	Кедровка	деревня	4	Рощинская сельская администрация
10	Климино	деревня	1	Рощинская сельская администрация
11	Козьял	посёлок	79	Вогульская поселковая администрация
12	Колпаковка	посёлок	1317	Колпаковская поселковая администрация
13	Коптело-Шамары	деревня	181	Горная сельская администрация
14	Коптелы	деревня	164	Платоновская сельская администрация
15	Кремлево	деревня	0	Шамарская поселковая администрация
16	Крюк	село	75	Платоновская сельская администрация
17	Лом	деревня	0	Рощинская сельская администрация
18	Мартьяново	деревня	120	Чусовская сельская администрация
19	Нижняя Баская	деревня	5	Горная сельская администрация
20	Низ	деревня	99	Рощинская сельская администрация
21	Никитинка	деревня	38	Шалинская поселковая администрация
22	Павлы	деревня	86	Рощинская сельская администрация
23	Пастушный	посёлок	103	Саргинская поселковая администрация
24	Пермяки	деревня	16	Саргинская поселковая администрация
25	Платоново	село	741	Платоновская сельская администрация
26	Роща	село	677	Рощинская сельская администрация
27	Сабик	посёлок	591	Саргинская поселковая администрация
28	Сарга	посёлок	1147	Саргинская поселковая администрация
29	Симонята	деревня	124	Платоновская сельская администрация
30	Стрелки	посёлок	0	Чусовская сельская администрация
31	Сылва	село	1330	Сылвинская сельская администрация
32	Тепляки	деревня	2	Рощинская сельская администрация
33	Унь	посёлок	187	Колпаковская поселковая администрация
34	Чусовое	село	694	Чусовская сельская администрация
35	Шаля	рабочий посёлок, административный центр	↘6501	Шалинская поселковая администрация
36	Шамары	посёлок	↘3398	Шамарская поселковая администрация
37	Шигаево	деревня	14	Сылвинская сельская администрация
38	Шутем	посёлок	12	Горная сельская администрация
39	Юрмыс	деревня	31	Шалинская поселковая администрация

Транспорт

Через муниципальное образование проходят железнодорожные магистрали :Транссиб (участок Екатеринбург — Пермь ) и «Чусовская — Бакал».

Экономика

Лесная и деревообрабатывающая промышленность: акционерные общества «Шамаралес» и «Саргалес».

В Шалинском городском округе функционируют четыре сельскохозяйственных предприятия. Среднесписочная численность работающих в хозяйствах в 2009 году составила 503 человека.

Работают 159 стационарных объекта розничной торговли, в том числе в сельской местности 104, из них 157 магазинов, 1 павильон, 1 киоск.

Образование

Система образования Шалинского ГО включает в себя 12 дошкольных образовательных учреждений, 3 основные общеобразовательные школы, 11 средних общеобразовательных школ, 2 учреждения дополнительного образования детей — дом детского творчества и детско-юношеская спортивная школа.

Культура

В городском округе функционирует 37 учреждений культуры и искусства, 15 библиотек.

Ссылки

• [www.shalya66.ru/ Shalya66.ru - первый интернет-портал Шали и Шалинского района: новости, справка, общение, форум, объявления, фотоальбомы, игры, чат, карта, такси, расписание и многое другое.]
• [www.shalya.ru/ Официальный сайт администрации]
• [shgo.midural.ru/ Старый сайт администрации]
• [www.midural.ru/100034/100089/mu_leaders/document2418/ На сайте правительства Свердловской области]
• [gerb.rossel.ru/ter/ter97 На сайте «Геральдика Свердловской области»]

Отрывок, характеризующий Шалинский городской округ

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.